Академгородок принял меня скверно: пасмурным небом, хмурыми прохожими, разбросанным мусором, запахом сырости. Академгородок провожал меня весело: низким солнцем, сочными травами, большим окном автобуса.

Тогда, наверное, в удобном сиденье у большого окна, я решил распрощаться со своей эпохой десяти солнечных лет.

А может быть и раньше, в убогом жилище А.Г., среди хлама и пыли, залапанного монитора и грязных разобранных постелей.

Остались в прошлом, далёком и слепом, мои кислые мины и тусклые речи. Десять солнченых лет я учился улыбкам, грамоте, вежливости, силе, искусству общения, искусству любви. Это всё не зря, такое быть зря не может, не должно. Мне бы вот только вернуться обратно, не забыть бы, с чего всё начиналось. Кажется, впервые за всё это долгое время я отпустил свой шиворот, или свою шкирку, или как это правильно писать — отпустил себя, в общем, и повис, как старый пиджак на вешалке.

Знаете, некоторых людей создал не бог. Ну, не тот, который Иегова. Их создал другой, то есть другое существо, и наделил своей силой — и слабостью своей тоже. Каждый из этих людей думает, что он такой один. То есть ему всё равно, по сути, чёрный он а все белые, или же белый он а все чёрные; злые все а он добрый или же всё напротив. Это совершенно несущественно. Важно, чтобы не принадлежать к ним, к обычным людям. Или к необычным людям. К хорошим там, плохим ли, одарённым, которые умнее его или глупее, светлее или темнее — а просто все они из одного теста, а те, созданные моим Богом — из другого. Просто ощущать, что ты — из другого теста, что ты такой один, и не то чтобы презирать там, или бояться, или восхищаться другими — нет, это было бы просто. А только поставить стену, провести черту, ну, пусть условную черту. Вот тут — вы, а тут — я. Единственный в своём роде.

Вот что позволено каждому, в крови это у них: знать, что ты — единственный, неповторимый сын этого Творца. Творца, всеми ненавидемого, втоптанного в тлен с самых первых строк библейских текстов. Слабость эта в его гордости, и это его бич, и это его подарок своим детям. Детям, каждый из которых мнит себя самим собою, отделённым от всего другого творения шестого дня. А им оставили эту шалость, просто как изначальное условие.

Это добрая такая сказака, в которую так или иначе веришь. Мне с каждым днём всё неуютнее от чего-то, от ощущения беды что ли, или даже скорее оторванности от курса. Что-то не так я делаю, что-то совсем не так, и чем дальше тем больше не так. Наверное, мне может быть хорошо только наедине со вселенской грустью и одиночеством, право, это моё спасение. Мы, дети ненавистного Творца, или по-другому назовите: дети обезумевшей цивилизации, дети периода перелома. Энергий, которые всё больше и все сильнее; мира, который вертится всё быстрее — их дети мы. Мне не нужно много, у меня мало потребностей, но которые есть — обязательны, и я их не променяю. У меня очень мало сил, поэтому каждая крошка расходуется в меру. Мы — принципиальное несогласие с безумием, мы — протест против безмерной жажды поглощения.

Чему научили меня эти десять солнечных лет? Тому, что могло бы быть, родись я таким же; какой она бывает, жизнь-то, какое оно яркое, солнце-то. Они научили меня выбирать, что вот, мол, всё твоё; и надо выбрать то, что мне к сердцу. Мучают меня, мучают эти два пути, и чем дальше — тем отчётливее, чем дальше — тем ближе и страшнее. Кто из этих двух меня правильнее? Искуситель, скажи, ну вот как это будет, если я вдруг выберу этот солнечный мир, а Бога своего отвергну? Не попутал ли изменения с изменой, диавол ты мой?

А оказалось, что стоит расслабить внешнее, как внезапно на сэкономленные ресурсы начинает работать внутреннее, рождается откуда ни возмись приятная отстранённость и доброта, и не хочется ни с кем ругаться, и вообще совсем всё другое. Это ли оно или не это?

А мои ПЧ вот представить смогут Элвина, который ни на что не жалуется? У которого всё хорошо и замечательно? Пффф! Хоть здесь я тот же, что и десять лет назад. Хватит кривляться, сударь. Это всё — моё, тайное, оно как раз для того, чтобы больше нигде и никому.

Ах, если бы сенатор Амидала была здесь!…

Сколько нас, детей тёмного Творца, отягощённых пессимизмом, готизмом, аутизмом или чем там ещё. Как же можно зло путать с Великой Тенью и называть всё это одними именами?… Да неужели этого не понять так просто? Вам бы только побеждать, вам бы только скорее, сразу! Да что там… Какая разница, что как выглядит? Вы, оптимисты, вы думаете, вы сильные? Одно слово прямое наповал вас бьёт, как пуля, вам бы всё чистое да светлое подавай, люди вы красивые! А не нужно мне всё это, чтобы чувствовать себя, как вы говорите, окэй! Да согласен я быть добрым и всетерпеливым, мягким и нежным, только оставьте мне быть как я есть, только позвольте мне не лепить из себя это жизнерадостное улыбающееся чучело!

Кажется, всё.