Ей очень не хотелось спать. Она не знала, что ей делать в этот бесконечно длинный одинокий день, но она была готова на все, лишь бы не ложиться в одиночестве в кровать.

Она перебрала всю записную книжку - друзья и подруги были с другими, в других странах и ушли в себя.

Она брала умную книгу известного автора, которую так хвалили в модном журнале - ее начало тошнить после первых нескольких страниц...
Тогда она села писать собственный роман, который бы не дал ей скучать и точно ее развлек.

В романе возник образ мужчины её мечты, такого как она сама хотела.
Мужчина напоминал Петкуна.
Он был небритый, неряшливый, с большими волосатыми руками в которых помещалась ее голова, когда они целовались, и низким хрипатым голосом. Все считали его некрасивым, хамом, но не лишенным обаяния и ума.
Его звали Пьер, он был родом из маленького местечка под Батом, его мать былка француженкой, а отец шотландцем. Все члены его семьи оличались крутым нравом, независимостью и любовью к природе. Мама обожала рисовать искизы, а отец зарабатывал кусок хлеба, раздвигая каждый день женские ноги, - он был гинекологом. Пьера не вдохновляли специальности его родителей, сам он стал микробиологом, одним из лучших в своей области. Сказать, что Пьер был типичным ученым было бы также справедливо, как если бы слона назвали маленьким пушистым зверьком.

Сама она прикинулась Золушкой. Маленькой миниатюрной девушкой с волосами ниже попы и маленькой ножкой. Ей очень нравился тот старый советский мультик, где Золушка склоняла голову на бок, заправляла волосы за уши и разглаживала передник на коленях. Ей почему-то всегда казалось что это и есть женственность и беззащитность.
Золушку она назвала Машкой. Марья (никто не звал ее Машей, она всегда была Машкой, Марьяшкой, Манюней) была дочерью простых, ничем не примечательных русских инженеров. Родилась она в Ростове и к определенному возрасту её отправили к тетке в Москву поступать в какой-нибудь навороченный столичный ВУЗ, где она должна была найти местного кавалера и составить свое счастье. Девочка хоть и была золотой медалисткой, но в 1993 году это уже никого не интересовала. Как Машка ни раскрывала большие глаза и не разглаживала платье на коленях, крутой ВУЗ отнесся к ней как злая мачеха. Поэтому она пошла работать в фирму, помощником бухгалтера - то есть тети. На следующий год наша золушка все-таки поступила на вечерний в не крутой ВУЗ, с трудом выучила английский и завела пару кавалеров. К моменту их встречи она подошла с багажом в неудачное замужество, скандалом с одним из начальников на почве домогательств последнего и последующим уволнением Золушки. В общем тема принца была открыта и стояла очень остро.

Возвращаясь к создательнице этого "опуса", надо сказать, что это явно был не автопортрет. Девушка была тоже хороша собой, но не миниатюрна. Она была высокой и худой. Волосы ее были непонятного цвета и длины - эти параметры менялись каждый месяц под воздействием опытного парикмахера. Про таких как она говорили - хорошенькая и худышка, саркастическая мать звала ее "итя Освенсима". Так что Машка стала скорее тем, чем хотела быть ее создательница, нежели тем, чем та была в реальности.

Большую часть того одинокого вечера она думала где их познакомить: в этом времени или прошлом, в реальности или в фантастическом мире, в другой стране или на исторической родине.
Поэтому, в конечном итоге, они познакомились в самолете. Пролетая над всеми странами одновременно, между небом и землей.

Они летели в Гренобль. Он - на встречу врачей иммунологов, Машка - к старой знакомой- та предлагала ей работу, а Манюне уже слишком надоела родина с ее серыми буднями, чтобы отказываться от поездки в Гренобль (Про себя она называла место Гренобля и очень злорадствовала).

Встреча произошла около туалета - она шла из столь не деликатного места к своему стулу, а Пьер - в противоположном направлении. Узкий проход между кресел... Искра вовсе не пролетела - просто Машка зацепилась тонкой шпилькой каблука за ковровую дорожку и "грациозно" начала падать на Пьера. Тот тоже не удержался, и падение они продолжали вместе. Оглушительный грохот сопроваждался глухой руганью, сквозь зубы, нашего псевдо-принца и тихим, проникновенным матом русской золушки. Они легли: их ноги были переплетены, ее рука подогнулась и легла ему на грудь, лицо Машки оказалось подмышкой у раскиновшего руки Пьера, ее волосы вместе с косметичкой лежали прямо на его лице. Со стороны пейзаж смотрелся очень живописно, даже пикантно.

Продолжение следует...