По окончанию Московского автомеханического техникума я пошел по распределению работать в Управление движения. А именно в районный диспетчерский отдел. РДО-21. Диспетчером по организации движения. Это такой сотрудник с жезлом, красной нарукавной повязкой и жетоном билетного контролера. Если там праздники какие, массовая перевозка людей на кладбище в воскресный день навещать могилы родственников или там перекрытие движения в связи с фонтанированием горячей воды в туннеле метро, то нас додовцев кидали махать жезлами и управлять движением. Ну в своюобдное время еще штрафовали безбилетников.
Но возраст все же был уже. Как ни как 19 лет. И пришла мне повестка. И пошел я в военкомат. И успешно прошел медкомиссию. Мысль откосить даже не возникала. Во первых из ВУЗа в то время брали в армию повсеместно за исключением 5-7 особо высоко конкурсных. Во вторых - я служить желал, и родители мои так же считали, что Армия полезна для юноши. Отец правда не служил из-за плоскостопия, но мне очень советовал.
В военкомате мне гордо сказали, что служить я буду за границей и что все допуски на меня есть. И что приписан я к команде 42А. Типа с вещами через неделю, ждем на сборном пункте. Связи у меня были кое какие и в тот же день в мосгорвоенкомате я узнал, что приписан к в/ч 41747. То есть к 720 отдельному военно-строительному отряду, расквартированному в городе Борзя. На счет загранки как оказались мне не спиздили, отряд должны были перекидывать в Монголию. Но так и не перекинули.
Прибыл я как положено с мешком ранним утром к военкомату. Трезвый, побритый собственноручно наголо и очень довольный. Из 150 человек группы 42А собранной на мобпункте я один знал куда мы поедем. Принял нас капитан-пропагандист из части назначения и сержант дагестанец. Осмотрели разрозненную полупьяную кампанию москвичей и остались не довольны. Сказали, что утром мы выезжаем в аэропорт. Велели всем спать в зале выделенном для нас. Спали естественно на деревянных лавках. Все как в фильме ДМБ.
Ночью я солдатикам с ГСП толкнул свою гражданку модняцкую - костюм джинсовый. Обменял на комплект нормального хб. Сам остался в футболке и старых рейтузах, но нулевое хб по размеру в мешок значил. Кто его знает, что там в части будет.
Утром нас посадили в автобусы и отвезли на аэродром. Гражданским спецрейсом переправили в Читу. Народ только в воздухе от сопровождающего капитана узнал, что будет гордо служить в стройбате. В Чите мы переночевали в военном палаточном лагере. Подрались с местными солдатиками. Не сильно так, а для порядка. Десять на сто. Нас было сто, их десять. Но в итоге ничья. И понял я, что москвичи «энто» не национальность. Это черти что на постном масле.
Утром нас перекинули на вокзал. Там в скверики ждали до вечера поезда. Народ пил тайком от капитана. Один прикольный ларец трахнул на скамейке какую то буряточку за три рубля денег. Мы с ним познакомились. Он единственный во время ночной драчки вынул ножечек и пырнул одного из нападавших на нашу полатку солдатиков. Правда не сильно, только хб ему порвал да чуток порезал кожу.
Выдали нам перед поездом сухпай в консервах. Гречку там, сухари, сгущенку. Мы сгущенку выпили, а консервы в окно поезда по выкидывали. Дураки.
Утром поезд Чита-Борзя прибыл в Борзю. Построили нас на платформе. Вышел майор Луценко, как оказалось наш НШ. Поздравил всех с прибытием. Один пацан тут же ебнулся в обморок от переутомления и жары. Посадили нас в грузовики и отвезли в часть на крою города. За городком Голубой Дивизии, на пустыре возле стрельбища раскинулась наша часть обнесенная бетонным забором. Рядом два десятка ДОСов. Домов офицерского состава. В части прям у КПП двухэтажный штаб. Чуть далее две одноэтажные казармы из белого кирпича. Между ними плац и столовая. В ней же часть помещений отведена под кинорадиобудку и библиотеку.
Солдатиков в части удивительно мало. Человек пятьдесят. Их всех переселили в одну казарму. А нас загнали в карантин в другую.
Построили повели мыться на банно-прачечный комбинат дивизии. Три километра по пыльной дороги. Помылись. Вода холодная. Пока мылись группа таджиков первого года службы очистила все наши карманы. Выдали нам форму и отобрали гражданку. Как оказалось форма в стройбате более похожа на робу строителя, чем на хб. Черная она. Так что запасался я одежкой на ГСП зря. Но размер дали 56 посему для моего 52-го все подошло. А брить голову мне было не надо и так бритый.
Привели нас в казарму. Разбили на пять учебных взводов. Поставили над нами прапорщика. Маленького и злого, чем то офицера Антанты напоминающего из фильмов. А так же трех сержантов. Аварца нас сопровождавшего, таджика и чеченца. Еще старшину показали хохла двадцати восьми лет.
Первая ночь прошла спокойно. Утром идя умываться случайно толкнул какого-то чечена выходящего из умывальника. Извинился и отлетел на сем метров от удара в «грудак». Это оказался Руслан-каптерщик. Два метра ростом, более центнера весом, годков двадцать пять. Так и познакомился с первым старослужащим.
Построили и привели нас на завтрак. Он состоял из порошковой картошки с сушеным луком, сгущенного "кофе" и двух кусков хлеба с пайкой масла грамм 20. Так нас кормили в течении полугода. Три раза в день. Разве что в обед добавлялась похлебка из порошковой картошки со следами комбижира и тушенки. Да еще иногда компот из гнилых сухофруктов.
Часть была бедная. Ведь стройбат был на хозращете. И продукты покупались на заработанные деньги. С солдатиков ежемесячно удерживалось по 48 руб. на питание. Форма так же высчитывалась из зарплаты. Но зарплата то сдельная.... Многие до нас уезжали на дембель должниками с минусовым счетом. Но это все мы узнали позже.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ