* * *
Интересно, если человек похож на другого, совершенно постороннего и незнакомого, это что-нибудь значит? Неужели он перенимает привычки того, манеру жить, сам ход жизни? <…> А если наоборот? Если люди не похожи, но судьба внезапно начинает плести свою нить одному из них так, как когда-то плела другому?.. «Я узнаю в твоих шагах свои вчерашние следы…» (с) А что делать, если не хочется повторять чью-либо судьбу? Потому что начинает казаться, что ты становишься по отношению к другому чистовиком…или, напротив, неудавшимся черновиком, который все-таки куда-то, да нужно деть.

* * *
Я иду по длинной, очень длинной палке, нависшей над пропастью. Слева – смерть, справа – вечная жизнь. Я должен выбрать одно из двух. И, пока иду, этот выбор будет преследовать меня неотступно.
Можно закрыть глаза и, закружившись на одном месте, ступить в ту сторону, которую подскажет судьба. И, знаю, это будет правильно.
Можно ступить налево… Но что будет со мной так, где уже не будет меня? Нет, я могу представить мир без себя. С ясностью представляю, как какие-то люди, одев, как невесту, в белое, станут целовать мои оледеневшие руки, потом накроют крышкой, опустят в глубокую яму и засыплют землей. Действительно, все равно, что станет с моим телом – будет ли оно погребено или сожжено, а пепел – развеян по питерскому ласковому, пронизывающему живых, ветру.
Но куда денется то, что называется душой? Возможно, получит новое тело. Вдруг я буду приходить на свою могилу, смотреть на нее и не знать, что там лежит мое предыдущее тело, вскормившее душу и разум и теперь уже совершенно ненужное?
Можно свернуть направо… что будет тогда? Вечная жизнь. Чего? Тех же самых души и разума? Или тела? Но оно со временем износится, нет того, что могло бы этому препятствовать. Значит, не оно. И чем тогда отличается смерть от столь желанной вечной жизни? Ничем? Так что же – смерти нет?

* * *
Свет. Яркий, нежный, почти слепящий отвыкшие за время бесконечной зимы глаза. Он пробирается везде – сквозь еще голые ветки, сквозь немытые оконные стекла и задраенные души. Он пробирается в каждый закуток сердца, чтобы согреть его своим свечением. Даже небо потеряло вчерашнюю белизну талого снега, оно стало почти голубым, цвета воды под нависшими над ней мостами. По реке плывут льдины, а по небу – облака, и, стоя на мосту, очень сложно разобраться, ходишь ты по земле или летаешь в небесах.
Вот такое оно, уже не совсем утро в конце марта.