Он придет, нетрезвый и небритый,
на лице помятость не тая,
и промолвит: «Здравствуй, сеньорита!
Не узнала, крошка? Это я!»

Шел к тебе я долгими ночами
по глухой, извилистой тропе.
Скольким девкам губы я мочалил
на пути к единственной тебе!

Чтоб с тобою в гнездышке семейном
насладиться трепетом души,
cколько было выпито портвейна,
косяков забито анаши!

Сколько весен кайфом легкокрылым
унеслось как белый вертолет!
Помнишь, в детстве мама говорила:
«Жди его – и он к тебе придет»?

Вот он я – судьба твоя и праздник.
Пятьдесят мне стукнет в феврале.
Для тебя прошел я сквозь соблазны,
для тебя родился на Земле.

Что дрожишь? Я принц твой, между прочим.
Поскорей от радости труби!
И неважно – хочешь ли, не хочешь,
какОй есть – такого и люби!»

Разрыхлитель Мозгов

11. "И пусть вращается прекрасный мир" Колум Маккэнн. Дублинская премия 2011 г.
Книга из серии рассказы о разных людях, собранные в сборник. Объединяет их проход канатоходца по проволоке, натянутой между двумя башнями-близнецами в Нью-Йорке. Реальное событие, кстати. И так или иначе оно упоминается во всех рассказах. Из одной истории корнями прорастает другая, мимоходом мелькают или не мелькают люди из других историй. Чья-то смерть или потеря становится чьим-то счастьем или приобретением. Больше всех понравились история ирландского священника, взаимно полюбившего женщину, готового оставить обеты, данные богу, и внезапно погибшего в нелепой автокатастрофе; и история черной проститутки, чья дочь - тоже проститутка - погибла вместе со священником. Но общий фон - всепоглощающая грусть даже в рассказах со счастливым концом. Как бы ни была прекрасна жизнь, все равно она полна страданий и печали. И вот, что я скажу: ирландская грусть со мной на одной волне.

12. "Остаток дня" Кадзуо Исигуро. Букер 1989 г.
Сразу доставили аннотации к книге. Автор - урожденный японец, чистокровный японец, а поди ж ты так написал английскую прозу. Так и хочется предложить сходить в жопу, можно подумать, никто кроме англичан не сможет написать об англичанах, изучив нужный материал и проникнувшись атмосферой. Поэтому о докторах могут достоверно писать только доктора, о матросах - лишь матросы, о покемонах - исключительно покемоны. Ага, ага.
Читая, думала, ну и занудство. Но вполне читабельное, так сказать мой сорт занудства. Потом стало жалко этого мистера Стивенса, который всю жизнь потратил, чтобы служить своему хозяину в горе и в радости и не потерять какого-то мифического достоинства, на мой взгляд полнейшей душевной замороженности. У него умирает отец, он обслуживает международную конференцию; выходит замуж любимая женщина, у него опять обслуживание международного значения. В финале после встречи с этой женщиной, уже ожидающей внуков, у него разрывается сердце, а он снова держит покерфейс. И вдруг я поняла, что нечего его жалеть, в общем-то, потому что у него был выбор. Он же не раб. И выбрал свой путь. Предпочел казаться, а не быть(жить). Не каждому дано родиться слугой и ставить службу выше личного, поэтому-то все остальные рано или поздно уходили, женились, выходили замуж, стремились к чему-то другому.
И, наверное, мистер Стивенс действительно был идеальным дворецким, коли лорд Дарлингтон доверил ему объяснить суть интимных отношений между мужчиной и женщиной своему двадцатитрехлетнему крестнику, обрученному с девушкой. Такой мистер Стивенс с невозмутимым лицом подержал бы свечу в первую брачную ночь и направил бы член джентльмена в вагину леди, и все это не теряя достоинства. Ибо же, ибо.

13. "Море" Джон Бэнвилл. Букер 2005 г.
Дикий, нечитабельный пиздец с очень хуевым переводом. Беспросветная унылость, бессмысленный поток типа глубоких мыслей речитативом, странное построение предложений, раздражающие скачки времен: прошлое, настоящее, прошлое — это ни хрена не оригинально, это тупо. Не прочитала и десяти страниц.

14. "Семья Буссардель" Филипп Эриа. Большая премия Французской академии за роман 1947 г.
Очередная сага о семействе буржуа, его зарождении, преуспевании и упадке. Эриа написал четыре книги, самая лучшая, на мой взгляд, первая. Мужчины работают на семейное состояние, женщины сидят дома и рожают детей. Патриарх семьи жертвует женой при родах, олешка затоптал, делов-то. Правда, потом не женится. Дети растут без мачехи. И по той же схеме живут его потомки, но спустя какое-то время власть внутри семьи переходит в руки женщин. Свободней от этого не становится, гайки закручиваются еще сильнее. Вырастая, дети должны приносить пользу семейному состоянию: им выбирают дело, за них решают их семейное счастье. Как говорили в старину: все, как у людей или мы терпели, деточка, теперь твоя очередь. Написано без особого блеска, но вполне качественно. Мне понравилось.

15. "Испорченные дети" Филипп Эриа. Гонкур 1939 г.
Вторая книга о семействе Буссарделей. И на ней мои симпатии закончились, потому что писатель сделал главным персонажем одного из членов семейства. И все последующие три части Агнесса Буссардель безмерно раздражала меня. Буржуазная девица, выросшая на всем готовом, изображала, что "я не такая, я стремлюсь прочь из буржуазных оков", но семейными денежками активно пользовалась. "Ах, как ужасно мое семейство. Думают только о деньгах. Паноптикум. Ой, а что там с моим счетом и нарядами?" Как-то я считаю, что лучше уж быть гадким, но честным в своей гадости, буржуа, чем двуличной ханжой. И, конечно же, родня взаимно не любит ее и считает балластом. В финале книги Агнесса обзаводится ребенком от американского любовника и берет в оборот кузена. Еще до своей беременности она расстроила его брак с другой девушкой, лицемерно рассуждая о том, что делает ему добро. Они женятся. И тут родственники не зная того, что Агнесса не лгала мужу о происхождении ребенка, раскрывают ему страшную правду: он бесплоден. Доводят его до нервного срыва, он выпадает из окна и умирает. А вот если бы "смелой" девушке не требовалось прикрыть свой "грех", и родня не кинулась "спасать" обманутого молодожена, то бедняга остался бы жив. Но смелость у кого-то, видимо, только на словах. Зато потом вдовица с удовольствием живет за счет состояния умершего супруга и любит сына. Хэппи-энд, однако.
Следующие две книги "Золотая решетка" и "Время любить" остались без литературных наград. В них продолжается история Агнессы. И она все так же раздражала меня. Несмотря ни на какие взбрыки и бунты, Буссардель останется Буссарделем, любящим деньги и так или иначе подчиняющимся правилам общества. Точка.
Стоит отметить, что Эриа очень реалистично описал нелюбовь матери к ребенку, которая просто есть и все. Без особых причин. Именно от этой нелюбви всю жизнь страдала Агнесса. Мать любила сыновей, а ее ненавидела до такой степени, что готова была на все, чтобы отнять деньги и имущество у нее и внука, пользовалась самыми подлыми приемами. И вот, когда она приползла умирать к нелюбимой дочери, отказавшись принять помощь у всех остальных родственников, я в первый раз почувствовала симпатию к Агнессе за то, что она не стала держать зла на мать и ухаживала за ней до конца. Но для этого положительного проблеска мне пришлось прочитать все книги. И раз я не бросила, значит, написано неплохо.

16. "Отель "У озера" Анита Брукнер. Букер 1984 г.
Сразу раскрываю секрет, который стал известен ближе к концу книги. Интрига ни о чем, но надо же было потянуть кота за хвост. Главная героиня - автор любовных романов - Эдит Хоуп прозябает в унылом отеле, отбывая наказание за то, что сбежала с собственной свадьбы. И сослали ее туда друзья, чтобы подумала на досуге о своем поведении. То есть она вся такая тихая мыша, обманчиво покорная, зато с бурной личной жизнью в отличие от приятельниц, которые много и громко говорят о сексе, но на деле (по мнению мыши) не имеют его. В этой книге уныло все: персонажи и их беседы, отель, природа и погода. В финале богатый мужчина делает предложение Эдит, и она почти соглашается, но видит его выходящим ночью из номера более молодой по сравнению с ней постоялицы, и уезжает домой без объяснений с очередным несостоявшимся женихом. Причем сама она имеет женатого любовника, но вероятность стать обманутой женой ей, видимо, не по нутру.
В общем, прочитала я эту драму и задвинула подальше на полку памяти. А потом до меня дошло, о чем именно писала Брукнер в своем унылом опусе. Это ода женщине творческой профессии, для которой нет ничего важнее творчества, что бы она не делала, пусть даже сущую ерунду по мнению окружающих. Для Эдит нет ничего важнее ее книг. Поэтому она имеет женатого любовника, удовлетворяет с ним минутные женские потребности от секса до приготовления ему еды, а потом принимается за то, что ей нужно и интересно. Она не находится на извечном женском посту: "Принеси, подай, пошла нахуй, не мешай". Она свободна. И вот это ее убегание от объяснений, нежелание разбираться в отношениях, резкий обрыв, "умерла так умерла" — лично мне очень импонируют. Сама такая. Но все равно книга - не мой сорт унылости.

17. "Английский пациент" Майкл Ондатже. Букер 1992 г.
Книга, набитая сплошными красивостями. И создается такое впечатление, что и написана ради красивостей, из-за которых автор забывает об элементарной логике. Главная героиня остригает длинные волосы, чтобы они не попадали в раны пациентов. Кто? Ну, кто позволил бы военной медсестре работать с распущенными волосами? Еще один герой раздевается догола, чтобы похитить из гостиничного номера фотоаппарат с пленками и не засветить свое лицо перед немецкой разведкой. Зачем догола? Что за чушь? Главный герой бросает главную героиню и сваливает в родную Индию. Потом она годами пишет ему, он не отвечает. Как она узнала его адрес? Это, блядь, полный абсурд. Долго и нудно описывается обезвреживание бомбы. Мой личный таракан: это безумно СКУЧНО. Но в общем-то все можно было простить, если бы автору удалось затронуть мои чувства. А он сильно продавливал в книге именно это. Не удалось. Настолько плохо, что автора отправляю в черный список.

18. "Истинная история шайки Келли" Питер Кэри. Букер 2001 г.
Я, конечно, раскатала губы. И стремительно закатала. Автор решил оригинальничать и написал роман от лица безграмотного бандита. Альтернативная орфография, грамматика, пунктуация. Вот сразу: просто нахуй. Я вовсе не ищу в литературе цирковой балаган.

19. "Идеальный официант" Ален Клод Зульцер. Швейцарская премия им. Шиллера 2005 г. Премия Медичи за лучшее зарубежное произведение 2008 г. И еще куча мелких.
История гомосексуалиста-официанта, всю жизнь прожившего под сенью первого чувства. Любовник изменил, бросил, уехал перед второй мировой войной в Америку и забыл о нем. Вспомнил лишь перед смертью в умопомрачении. Полезно почитать тем, кто идеализирует гей-отношения. Они такие, как и у натуралов, то есть, всякие. Пишет автор не ахти. Пример:
Мышь села на кактус. На кактус села мышь. Села, села мышь именно на кактус. Было больно. Больно было. Больно, больно. Ай, как больно
Такое впечатление, что автор писал вот так для объема. Но, к счастью, романтические и трагические моменты между мужчинами описаны нормально, без вот этой чуши. Как персонаж больше всех был интересен именно любовник. Типичная такая пидовка, которая всех разводит на деньги и чувства. Топчется по сердцам, высасывает во всех смыслах досуха и идет дальше в поисках новых жертв. Единственный раз он проявил хоть какой-то проблеск чувств, когда покончил с собой юноша, отец которого содержал этого кобеля. То есть успевал и с отцом, и с сыном. Звезда гей-балета, короче.
Впечатление: вполне удовлетворительно.

20. "Иностранные связи" Элисон Лури. Пулитцер 1985 г.
С самого начала стало корежить от авторской речи. Какие-то словечечки, пуси-мусечки, халябаляшечки. Потом случилось это. В пятьдесят годков героиня стала выглядеть лучше бывших раскрасавиц-ровесниц.
"Но стоило Винни признать полное поражение, как обстоятельства начали меняться в ее пользу. За последние пару лет она в чем-то нагнала сверстниц, щедрее одаренных природой, а иных даже обошла. Теперь уже не стыдно сравнивать себя с ними, как прежде. Винни, понятно, не похорошела, зато ее ровесницы заметно подурнели. Ее стройное, ладное тело не расплылось и не обрюзгло от родов, переедания и бесконечных диет; небольшие, но красивой формы груди (нежные, с розовыми сосками) не опали; на лицо не легла печать напряженного, горестного выражения, как у бывших красавиц."
Это, значит, тетеньке полтос. Но куда там до нее бывшим красоткам. Ага. Ага. Нахуй. То есть, вот так. НАХУЙ. Автора в черный список.

— Хотел бы я стать сутенером.
— Кем? — От неожиданности мама поперхнулась чаем.
— Сутенером, — вытягивая ноги, повторил Аркадий и продолжил: — У меня было бы очень много шлюх. Но никаких блондинок, ибо я их ненавижу. Только натуральные брюнетки и шатенки. Ну, и рыжие тоже нормально.
Мама разнервничалась и решила вытереть пыль. Но Аркадий не хотел успокаиваться. Идея захватила его целиком и полностью.
— Ты случайно не знаешь, как становятся сутенерами? — поинтересовался он.
— Нет. — Мама вздрогнула и опрокинула вазу с тюльпанами. Вода ручейком потекла на ковер. Она охнула и кинулась вытирать лужу. — Могу только предположить, что надо поработать в этой сфере или вступить в связь с проституткой.
— Фу, мне такое не подходит, — бездумно глядя в экран телевизора, скривился Аркадий. Ему не нравились люди, рекламировавшие майонез. В их улыбках чувствовалась фальшь и страсть к легкой наживе. — Не хочу работать проституткой. Почему нельзя просто прийти и повелеть, что я ваш сутенер?
— Потому что так не бывает, но есть много других занятий, и даже не придется заниматься сексом. — Она осторожно присела на краешек стула и вытерла пот со лба.
— И никакого толку! — Он вскочил и нервно забегал туда-сюда по комнате. — Знаешь, как хреново у меня с выбором работы? Я постоянно рассматриваю новые варианты. И всю дорогу мимо! Мне нужна творческая, но денежная профессия. Чтобы был неполный рабочий день, и никакого давления сверху. И...
— Аркаша, а не хочешь хоть на какую-нибудь работу устроиться? — не выдержала мама. — Хватит попусту фантазировать! Между прочим, тебе уже за тридцать, а ты до сих пор сидишь на моей шее. Как ты будешь жить, когда я выйду на пенсию? Или, не дай бог, умру?
— Так, что-то мне нехорошо. — Аркадий резко остановился. — Кажется, у меня температура. Срочно принеси градусник. — Он медленно подошел к дивану и улегся ничком.
Она вздохнула, покачала головой и пошла за аптечкой.

Аркадий сжал зубы, согнул ноги в коленях и приступил к измерению температуры. Мама приглушила звук у телевизора. Время пошло. Спустя десять минут он взглянул на результат.
— Мама, тридцать семь! Посмотри: тридцать семь! Вызови мне врача, я умираю! — Аркадий громко застонал и прикрыл глаза ладонью.
Из-за тяжелой болезни выбор профессии вновь откладывался на неопределенный срок.

Вечером папа вернулся в очень мрачном расположении духа и с порога заявил.
— Значит, так. Больше никогда! Ходи с ней сама!
Мама красноречиво хмыкнула и промолчала.
— Мы прошли кучу магазинов! — воинственно сверкая глазами, сообщил папа. — И ей ничего не понравилось.
— А я виновата, что продается одно дерьмо? — разозлилась Дина и бросила сумку на пол. — Всюду дурацкие стразы и вообще. Я не цирковая мартышка, чтобы носить такое уродство!
— Ладно. Мойте руки и идите ужинать, — мама развернулась и пошла на кухню.

Насытившись, папа не подобрел, а продолжил возмущаться.
— И все время, что мы ходили, она смотрела в сторону мужских отделов и ныла, что мужское лучше. А когда я предложил купить там, то она отказалась. Сказала, что девочки это не носят.
— Ну, в общем-то, она права, — осторожно заметила мама и положила ему вторую порцию гуляша.
— Да? Ты послушай, что было дальше. Потом она обвинила нас в том, что мы не родили ее мальчиком!
Мама накрыла крышкой кастрюлю с бульоном и с интересом посмотрела на Дину.
— А что? Разве не так? — Дина тщательно размазывала пюре по тарелке.
— Мы виноваты в том, что она не может купить себе кроссовки, — кипятился папа. — Доченька, так пришей себе мужскую пиписку и становись мальчиком. Все проблемы решатся одним махом.
— О, ведь это идея, — Дина решительно наколола на вилку кусок мяса.
— Совсем с ума сошел! Советчик недоделанный, — рассердилась мама. — Это очень плохая идея. Дина, ты не сможешь иметь собственных детей и нормально заниматься сексом, — объяснила она. — Тебе такое надо?
— Да какая разница! Секс, дети, бла-бла-бла. На хрена они сдались, если у меня нет нормальных кроссовок и джинсов? — с горечью спросила Дина.
Мама не нашлась, что ответить, зато отыскала виноватого и стукнула папу половником по лбу.