Сегодня уснула днем, и приснился сон такой дурацкий... Как будто пришли грабители в дом, и вынесли почти все, а как по мне, так еще и лучше стало. И весь сон я беспокоилась, как бы не уперли свеженарисованные картины, а то что ж я на выставку повезла бы. Картины грабителей не заинтересовали, и я даже немножко обиделась.

Он уже недели три театрально закатывает глаза, прикладывает ладонь ко лбу и мрачно произносит в воздух: "Я заболеваю!.." Особенно, если нужно мыть посуду или искупать Мишель перед сном. Я сразу щупаю ему лоб - лоб прохладный. Симулянт! "Нет, - объясняет Орен, - я еще не заболел, но уже чувствую - оно приближается! У меня спину ломит, сделай мне массаж..." Пока он собирался заболеть, без всяких предупреждений свалилась с сильнейшим гриппом Мишель, с высокой температурой, с капризами, с нежеланием спать где-либо, кроме как у меня на груди. Я пыталась спихнуть ее на папу хоть на чуток, но Мишель сразу начинала вопить, как резаная.
- Это все потому, - хмыкала моя мама, которой я жаловалась по телефону лежа на диване, вялая Мишель на мне, как колбаса на бутерброде, - что ты его плохо кормишь. Ясное дело, ей там не хочется лежать, на острых косточках...

Стоило Мишель начать выздоравливать, как Орен заболел по-настоящему. В четверг он позвонил мне на работу часов в двенадцать и несчастным голосом сообщил:
- Я заболел! У меня температура! Я еду домой, ты поедешь со мной?
- Дык я ж на работе! - Орену явно не хватает внимания, это ж надо, такое попросить.
- Ну, не знаю, как я смогу один, без помощи...
- Почему один? Там бабушка с Мишель дома!
- Да? Ну ладно... Только ты приезжай пораньше.

Приезжаю, Мишель мне говорит:
- А я папе принесла хлеб!
Взяла меня за руку и повела в спальню, где на кровати спал папа с приоткрытым ртом, а рядом с ним стояла тарелочка с надкушенным куском хлеба и актимелем. Прежде, чем я успела опомниться, Мишель схватила хлеб и впихнула его спящему папе в рот. Орен в ужасе открыл глаза.
- Кусяй, папа! - сказала Мишель.
- Спасибо, я не хочу... - вежливо отплевывался папа, - А, наконец-то ты дома! А то стоит задремать, как она меня кормить начинает.
- У тебя есть температура?
- 39.2!

По моим пристальным наблюдениям больной мужчина (не только Орен, но и мамин Алик, и еще некоторые мужья моих подруг) совершенно невыносим. Он болеет на зрителя. Например, Орен из последних сил притаскивается в салон, где я рисую, сваливается на диван и громко болеет, переодически описывая свое ужасное состояние, меряя температуру и постанывая. Я ношу ему чай, щупаю лоб и цокаю языком, ай-ай-ай, как нас угораздило. В этот раз я предложила Орену жаропонижающую таблетку акамоль. Наивный Орен, которому и вправду было худо, таблетку проглотил и был поражен и возмущен эффектом:
- Я так болен, а чувствую себя абсолютно здоровым!
И успокоился только когда действие таблетки прекратилось и температура стала подниматься.

Сегодня утром он пришел болеть на кухню, где я готовила завтрак. Измученным голосом он давал указания, что яичницу хочет без лука, а чай - с медом. Времени у меня на него не было и я попросила, чтоб он включил стиралку.
- Ее нужно только включить?
- Нет, еще всыпать порошок.
Орен подумал и сказал:
- Что-то голова кружится! - и ушел. Вернулся только к завтраку.
Я вот думаю, если он завтра не выздоровеет, я сама заболею. Хоть книжку почитаю...