Домик на Тёплом Ключе, вид изнутри. Нары с надписями.
Куржак на потолке в избушке над источником.
Крантыметр.
Палатки.
Р. Абакан.
Путь к источнику.

С Тёплого Ключа уходили достаточно поздно, но шли по проторенной лыжне, поэтому быстро. На почти максимальной для нас скорости, если точно.))))) Шли вниз по долине Абакана, то спускаясь на лёд реки, то приближаясь к горам. По пути встречались охотничьи избушки. Постепенно холодало, и вечером, по ощущениям, температура приблизилась к тридцати с небольшим. Плохо помним место ночлега и сам ночлег. Вот мишины носки запомнились: они к ботинкам изнутри у него примёрзли. Смеялись всей палаткой. У нас-то с носками таких проблем не было, лишь кое-где инеем покрывались, а вот стельки приходилось отдирать от обуви каждый раз.

Утром мы прокопались и не сразу на лыжню вышли из путаницы вчерашних следов, пришлось догонять ушедших. К тому дню мы уже довольно уверенно съезжали с горок и плюхались редко. И скорость ходьбы возросла.))) Помним, приходили мысли: "если ещё два дня будут в таком темпе, то мы, наверное... сумеем приноровиться. А потом на бердском лыжном забеге займём призовое место!!" Как ни странно, мысль "...тут и сдохнем" нас тогда как-то не посетила.
Проходили мимо жилой избушки (собака лаяла), остановились перекусить конфеткой и полюбоваться на термометр (крантыметр, как его назвал Лёня): -33, однако. А по ощущениям где-то двадцать с копейками. Интересно, сколько же на Конае тогда было?..

Шли так же по долине Абакана, Большого Абакана; иногда встречались охотничьи избушки.
В одной из них мы два часа пытались растопить печку, чтобы разогреть чай. Продрогли все насквозь, "печник" Миша высушил свою заколевшую ветровку (на спине промокла, заледенела и стала колом), выпили холодный чай из бутылки, которую один нёс с утра за пазухой. И пошли дальше. Печка, разумеется, раскочегарилась как раз к нашему уходу, но задерживаться уже времени не было. Странная это была избушка: над окном с торчащей вместо одного из стёкол подушкой красовалась полка с кокетливо повешенными тюлевыми занавесочками. И над вторым лежаком, который без драного матраса, тоже стена была занавешена тюлевой шторкой. Поверх которой были набиты длинные гвозди - одежду вешать, наверное. Стол застилала клеёнка... Мы там лишнюю пару верхонок повесили, в благодарность за один из чурбаков, дровами из которого пытались печку растопить.
К вечеру у очередной избушки сошли с лыжни и потропили вверх, потом вниз вдоль речки (р. Албас - р. Байгол?). Закат был красивый... Небо, как холодная вода. Вроде должны быть тёплые краски у заката, но... всё равно казались холодными. ))) А с сумерками навалился мороз, которого характеризовал непечатный, но ёмкий эпитет ебунец. Позже узнали, что было -43 градуса. Шли, шли и шли. потому что каньон, который завтра будет, как сказали, лучше проходить посветлу. Перешли какое-то озерцо, поднялись на другой берег, продвинулись ещё немного и там стали на ночёвку.
Были такие звёзды... очень яркие. Чем сильнее мороз, тем ярче звёзды. Красивый вид: белёсая поверхность снега, тёмная туша горы слева, переходящая в тёмный, чёткий-чёткий изломанный контур леса по горизонту на фоне ещё светлеющего края неба, переходящего выше в звёздное крошево...
Но под конец даже любоваться окружающим сил не было. Были силы только идти. И когда стали лагерем, не хотелось даже скидывать рюкзак... Потом маленько оттаяли и занялись более серьёзным делом, чем тупое пингвинье топтание на месте будущей палатки. В смысле, утрамбовывать площадку под палатки - одно из обычных дел, но в нашем исполнении это было так. Зато потом нам попала в руки одна из пил, и мы отлично грелись, разделывая бревно на колобашки для дров в печку.
Кажется, в тот вечер был развеселивший нас диалог из соседней палатки:

- ...Погода сто раз на дню меняется!
- Ага: тридцать - сорок, тридцать - сорок...

А на следующий день был спуск по каньону...