14:07 20-06-2005
Мне нравится слово Кюрасао. И не нравится слово щеколда. Нравится "однажды лебедь рак и щука...". И не нравится мальчик, который кричал "волки". И если нынешние могилки на все-мы-знаем-чьих дневниках - "волки", то я за то, чтобы это были всё-таки волки. Хрум, бля. Хрум.
13:57 20-06-2005
Зараза гта сан-андреас вылетел на ровном месте, а я сохраниться не успел. До этих приставочных сохраненок пока доедешь, блин, все патроны кончатся.
Но все-таки - да. Именно вот так надо делать игры. Игра, образца две тысячи пятого года, вполне себе спокойно идущая на ноутбуке с интегрированным аудио/видео - это пять. Пять с плюсом.
Пойду посплю.
Но все-таки - да. Именно вот так надо делать игры. Игра, образца две тысячи пятого года, вполне себе спокойно идущая на ноутбуке с интегрированным аудио/видео - это пять. Пять с плюсом.
Пойду посплю.
11:04 20-06-2005
Куплю: "Анти-ПМС", чтоб можно было незаметно подмешивать, без вкуса-цвета-запаха, ярко выраженный седативный эффект без побочных действий, цена в пределах разумного.
07:52 20-06-2005
бдиъ
07:35 20-06-2005
гы
» Местный анекдот
В берлинском автобусе один пассажир наступает другому на ногу.
- Oy, blyad, entschuldigung!
- Hujnya, macht nichts!
///
» Разговорчики
"Ты уже квартиру смотрела?"
"Да, гестерн".
"Ну и? Гефельт зи дир?"
"Я, натюрлих! Там, знаешь, в кухне - все гереты: и микровелле, и шпюльмашина"
"Абэ, это все-таки тойе"
"Да ну, за такую вонунг - не фига не тойе"
"Фюнф хундерт ойро - не тойе?"
"Нормально, по-моему"
"Дох! Можно найти и подешевле"
///
...Политик решил рвануть дальше, чтобы поскорее замять неудобство.
Он решил воспользоваться известным в ораторском искусстве приемом риторического вопроса.
«Вот скажите мне, дети», - снова повысил голос он, - «Почему в тех районах города Берлина, где живет много эмигрантов, совсем нет фашистов? Как вы думаете, а?»
Он, этот политик, конечно, ожидал услышать в ответ на свой каверзный вопрос недоуменное молчание и объяснить девочкам и мальчикам, что люди, которые живут рядом с эмигрантами, быстро понимают, что эмигранты – ничем не хуже их самих. Они, можно сказать, влюбляются в поляков или там, турок, обнаруживая у них массу положительных качеств и черт, после чего, конечно, оставляют всякие мысли о превосходстве одной нации над другими.
Но, на беду, класс, в котором просиживает по полдня моя сестра, процентов на тридцать состоит из русских. И сообразительные русские дети, конечно же, испоганили политику всю его песню.
«Я знаю», - громко сказала Катя.
«Да?» - удивился политик, - «Ну и почему же?»
«Ну вот смотрите», - сказала Катя, - «Это очень просто. Вот у нас, в Буххольце раньше было очень мало русских и нацисты их все время… Слышь, как по-немецки будет «пиздили», - повернулась она к соседке.
«Ой, я и не знаю. Надо будет у брата спросить. А скажи просто – «били».
«Ага, ладно – так вот и эти нацисты наших ребят все время били и сильно обижали. А потом русских стало много – новые приехали. И, конечно, теперь у нас нацистов совсем нет. Они все подевались куда-то после одной очень большой драки, когда человек десять наших одного нациста покалечили, - он потом, говорят, месяца три в больнице пролежал».
http://www.livejournal.com/users/gospodin_k/
В берлинском автобусе один пассажир наступает другому на ногу.
- Oy, blyad, entschuldigung!
- Hujnya, macht nichts!
///
» Разговорчики
"Ты уже квартиру смотрела?"
"Да, гестерн".
"Ну и? Гефельт зи дир?"
"Я, натюрлих! Там, знаешь, в кухне - все гереты: и микровелле, и шпюльмашина"
"Абэ, это все-таки тойе"
"Да ну, за такую вонунг - не фига не тойе"
"Фюнф хундерт ойро - не тойе?"
"Нормально, по-моему"
"Дох! Можно найти и подешевле"
///
...Политик решил рвануть дальше, чтобы поскорее замять неудобство.
Он решил воспользоваться известным в ораторском искусстве приемом риторического вопроса.
«Вот скажите мне, дети», - снова повысил голос он, - «Почему в тех районах города Берлина, где живет много эмигрантов, совсем нет фашистов? Как вы думаете, а?»
Он, этот политик, конечно, ожидал услышать в ответ на свой каверзный вопрос недоуменное молчание и объяснить девочкам и мальчикам, что люди, которые живут рядом с эмигрантами, быстро понимают, что эмигранты – ничем не хуже их самих. Они, можно сказать, влюбляются в поляков или там, турок, обнаруживая у них массу положительных качеств и черт, после чего, конечно, оставляют всякие мысли о превосходстве одной нации над другими.
Но, на беду, класс, в котором просиживает по полдня моя сестра, процентов на тридцать состоит из русских. И сообразительные русские дети, конечно же, испоганили политику всю его песню.
«Я знаю», - громко сказала Катя.
«Да?» - удивился политик, - «Ну и почему же?»
«Ну вот смотрите», - сказала Катя, - «Это очень просто. Вот у нас, в Буххольце раньше было очень мало русских и нацисты их все время… Слышь, как по-немецки будет «пиздили», - повернулась она к соседке.
«Ой, я и не знаю. Надо будет у брата спросить. А скажи просто – «били».
«Ага, ладно – так вот и эти нацисты наших ребят все время били и сильно обижали. А потом русских стало много – новые приехали. И, конечно, теперь у нас нацистов совсем нет. Они все подевались куда-то после одной очень большой драки, когда человек десять наших одного нациста покалечили, - он потом, говорят, месяца три в больнице пролежал».
http://www.livejournal.com/users/gospodin_k/
05:29 20-06-2005
Кара-Мурза, "Столыпин — отец русской революции", цитаты
...Многие вещи, вроде бы предназначенные для какой-то «полезной» цели, на самом деле дороги нам как образы, знаки, отражающие человеческие отношения. Старая чашка, модное платье, мотоцикл — все это образы, не сводимые к материальным функциям, но они воплощены в вещах. В жизни крестьян потребность в образах в огромной степени удовлетворяется как бы сама собой — связью с природой и людьми, типом труда. В городе эта потребность покрывается производством огромного количества вещей-знаков, «ненужных» вещей. В советское время престарелые идеологи клеймили вдруг вспыхнувший в нашем скромном человеке «вещизм». Стоявшую за ним потребность подавляли средствами государства — и она в конце концов вырвалась из-под гнета уже в уродливой форме.
Как решил (или хотя бы на время смягчил) эту проблему Запад? В целом городское общество Запада стало безрелигиозным, но наполнилось огромным числом фетишей (вещей-образов). Отношения людей приобрели форму отношений вещей и были ими замаскированы. Поскольку речь шла прежде всего об образах, стало возможным наращивать их потребление с относительно малым увеличением материальной основы — пойти по пути создания «виртуальной (несуществующей) реальности».
Важнейшей частью жизни Запада стали витрины — вид вещей, которые потреблялись уже только как образы, без покупки их носителей. На Западе подавляющее большинство посетителей крупных универмагов просто ходит, разглядывая витрины, не собираясь ничего покупать. Почти столь же нематериальным, но очень важным стал на Западе искусственно и целенаправленно создаваемый мир запахов. Он сильно поражает, когда впервые приезжаешь на Запад, придает особое качество всей городской окружающей среде и сильно действует на настроение. Кстати, пока Запад к этому пониманию не пришел и не создал целую индустрию образов, целых полтораста лет начальной индустриализации рабочие массы создавали себе «виртуальную реальность» сами — беспробудно пили.
Следующим шагом стала современная реклама: образ создавался прямо в пространстве, в эфире. Суть рекламы — вовсе не в информации о реальных товарах, которые человек должен купить. Главное — создание изобилия образов, они и есть «бутерброды». Только кажется, что это — отражение изобилия вещей и возможностей. Реклама — иллюзия, часть той вымышленной («виртуальной») реальности, в которой живет человек Запада.
В перспективе этот путь ведет к опустошению человека, к утрате им связи с миром и другим человеком, к нарушению хода его естественной эволюции. Запад как «пространство фетишей» породил уже особого человека. Возможно, на этом пути Запад зашел в тупик, но временно он ответил на новые потребности человека и «погасил» их изобилием суррогатов. Та культура, которая была создана для производства дешевых и легко потребляемых образов, «овладела массами». Буржуазный порядок завоевал культурную гегемонию. Огромную силу и устойчивость буржуазному обществу придало и то, что оно нашло универсальную (для его людей!) знаковую систему — деньги. Деньги стали таким знаком, который был способен заменить любой образ, представить любой тип отношений. Все — покупается! За деньги можно получить любую вещь-знак, удовлетворить любую потребность.
Как же ответил на потребности нового, городского общества советский проект? Большая часть потребности в образах была объявлена ненужной, а то и порочной. Это четко проявилось уже в 50-е годы, в кампании борьбы со «стилягами». Они возникли в самом зажиточном слое, что позволило объявить их просто исчадием номенклатурной касты. В действительности это был уже симптом грядущего массового социального явления. Никак не ответив на жизненные, хотя и неосознанные, потребности целых поколений молодежи, родившейся и воспитанной в условиях крупного города, советский строй буквально создал своего могильщика — массы обездоленных.
В 1989 г. 74% опрошенных интеллигентов сказали, что их убедят в успехе перестройки «прилавки, полные продуктов» (так же ответили 52% опрошенных в среднем, из всех слоев населения). В этом ответе выражена именно потребность в образе, в витрине. Это ответили люди, которые в целом благополучно питались, на столе у них было и мясо, и масло. Им нужны были «витамины»-образы. И сегодня многие из них, уже реально недоедая, не хотят возвращаться в прошлое с его голодом на образы.
...
Предпосылки для этой узости советского проекта заключались и в крестьянском мышлении большевиков, и в тех тяжелых четырех десятилетиях, когда человека питали духовные, почти религиозные образы — долга, Родины. Когда я пришел в университет, там даже некоторые преподаватели еще ходили в перешитых гимнастерках и сатиновых шароварах. У них не было потребности в джинсах, но через пять-то лет она возникла. Выход из этого состояния провели плохо. Не была определена сама проблема и ее критические состояния. В конце заговорили о «проблеме досуга», но это не совсем то, да и дальше разговоров дело не пошло. Важной отдушиной был спорт, что-то нащупывали интуитивно (стали делать первые сериалы; уже огромный успех «Семнадцати мгновений весны» должен был насторожить).
...
Беда советского строя была не в том, что проблему фетишей плохо решали — ее игнорировали, а страдающих людей считали симулянтами и подвергали презрению. Так возникла и двойная мораль, и озлобление (сама-то номенклатура образы потребляла, и люди это видели).
К проблеме голода на образы тесно примыкает другая объективная причина неосознанного недовольства жизнью в городском советском обществе начиная с 60- х годов — избыточная надежность социального уклада, его детерминированность. Порождаемая этим скука значительной части населения, особенно молодежи, — оборотная сторона высокой социальной защищенности, важнейшего достоинства советского строя. В СССР все хуже удовлетворялась одна из основных потребностей не только человека, но и животных — потребность в неопределенности, в приключении.
Как биологический вид, человек возник и развился в поиске и охоте. Стремление к «приключению» заложено в нас биологически, как инстинкт, оно было важным фактором эволюции человека. Поэтому любой социальный порядок, не позволяющий ответить на зов этого инстинкта, будет рано или поздно отвергнут. У старших поколений с этим не было проблем — и смертельного риска, и приключений судьба им предоставила сверх меры. А что оставалось, начиная с 60-х годов, всей массе молодежи, которая на своей шкуре не испытала ни войны, ни разрухи? БАМ, водка и преступность? Этого было мало. Риск и борьба возникали при трениях и столкновениях именно с бюрократией, с государством, что и создавало его образ врага и привлекало к этой борьбе.
=================================================
Как решил (или хотя бы на время смягчил) эту проблему Запад? В целом городское общество Запада стало безрелигиозным, но наполнилось огромным числом фетишей (вещей-образов). Отношения людей приобрели форму отношений вещей и были ими замаскированы. Поскольку речь шла прежде всего об образах, стало возможным наращивать их потребление с относительно малым увеличением материальной основы — пойти по пути создания «виртуальной (несуществующей) реальности».
Важнейшей частью жизни Запада стали витрины — вид вещей, которые потреблялись уже только как образы, без покупки их носителей. На Западе подавляющее большинство посетителей крупных универмагов просто ходит, разглядывая витрины, не собираясь ничего покупать. Почти столь же нематериальным, но очень важным стал на Западе искусственно и целенаправленно создаваемый мир запахов. Он сильно поражает, когда впервые приезжаешь на Запад, придает особое качество всей городской окружающей среде и сильно действует на настроение. Кстати, пока Запад к этому пониманию не пришел и не создал целую индустрию образов, целых полтораста лет начальной индустриализации рабочие массы создавали себе «виртуальную реальность» сами — беспробудно пили.
Следующим шагом стала современная реклама: образ создавался прямо в пространстве, в эфире. Суть рекламы — вовсе не в информации о реальных товарах, которые человек должен купить. Главное — создание изобилия образов, они и есть «бутерброды». Только кажется, что это — отражение изобилия вещей и возможностей. Реклама — иллюзия, часть той вымышленной («виртуальной») реальности, в которой живет человек Запада.
В перспективе этот путь ведет к опустошению человека, к утрате им связи с миром и другим человеком, к нарушению хода его естественной эволюции. Запад как «пространство фетишей» породил уже особого человека. Возможно, на этом пути Запад зашел в тупик, но временно он ответил на новые потребности человека и «погасил» их изобилием суррогатов. Та культура, которая была создана для производства дешевых и легко потребляемых образов, «овладела массами». Буржуазный порядок завоевал культурную гегемонию. Огромную силу и устойчивость буржуазному обществу придало и то, что оно нашло универсальную (для его людей!) знаковую систему — деньги. Деньги стали таким знаком, который был способен заменить любой образ, представить любой тип отношений. Все — покупается! За деньги можно получить любую вещь-знак, удовлетворить любую потребность.
Как же ответил на потребности нового, городского общества советский проект? Большая часть потребности в образах была объявлена ненужной, а то и порочной. Это четко проявилось уже в 50-е годы, в кампании борьбы со «стилягами». Они возникли в самом зажиточном слое, что позволило объявить их просто исчадием номенклатурной касты. В действительности это был уже симптом грядущего массового социального явления. Никак не ответив на жизненные, хотя и неосознанные, потребности целых поколений молодежи, родившейся и воспитанной в условиях крупного города, советский строй буквально создал своего могильщика — массы обездоленных.
В 1989 г. 74% опрошенных интеллигентов сказали, что их убедят в успехе перестройки «прилавки, полные продуктов» (так же ответили 52% опрошенных в среднем, из всех слоев населения). В этом ответе выражена именно потребность в образе, в витрине. Это ответили люди, которые в целом благополучно питались, на столе у них было и мясо, и масло. Им нужны были «витамины»-образы. И сегодня многие из них, уже реально недоедая, не хотят возвращаться в прошлое с его голодом на образы.
...
Предпосылки для этой узости советского проекта заключались и в крестьянском мышлении большевиков, и в тех тяжелых четырех десятилетиях, когда человека питали духовные, почти религиозные образы — долга, Родины. Когда я пришел в университет, там даже некоторые преподаватели еще ходили в перешитых гимнастерках и сатиновых шароварах. У них не было потребности в джинсах, но через пять-то лет она возникла. Выход из этого состояния провели плохо. Не была определена сама проблема и ее критические состояния. В конце заговорили о «проблеме досуга», но это не совсем то, да и дальше разговоров дело не пошло. Важной отдушиной был спорт, что-то нащупывали интуитивно (стали делать первые сериалы; уже огромный успех «Семнадцати мгновений весны» должен был насторожить).
...
Беда советского строя была не в том, что проблему фетишей плохо решали — ее игнорировали, а страдающих людей считали симулянтами и подвергали презрению. Так возникла и двойная мораль, и озлобление (сама-то номенклатура образы потребляла, и люди это видели).
К проблеме голода на образы тесно примыкает другая объективная причина неосознанного недовольства жизнью в городском советском обществе начиная с 60- х годов — избыточная надежность социального уклада, его детерминированность. Порождаемая этим скука значительной части населения, особенно молодежи, — оборотная сторона высокой социальной защищенности, важнейшего достоинства советского строя. В СССР все хуже удовлетворялась одна из основных потребностей не только человека, но и животных — потребность в неопределенности, в приключении.
Как биологический вид, человек возник и развился в поиске и охоте. Стремление к «приключению» заложено в нас биологически, как инстинкт, оно было важным фактором эволюции человека. Поэтому любой социальный порядок, не позволяющий ответить на зов этого инстинкта, будет рано или поздно отвергнут. У старших поколений с этим не было проблем — и смертельного риска, и приключений судьба им предоставила сверх меры. А что оставалось, начиная с 60-х годов, всей массе молодежи, которая на своей шкуре не испытала ни войны, ни разрухи? БАМ, водка и преступность? Этого было мало. Риск и борьба возникали при трениях и столкновениях именно с бюрократией, с государством, что и создавало его образ врага и привлекало к этой борьбе.
=================================================
05:23 20-06-2005
«Он увольнял лиц, даже долго при нем служивших, с необычайной легкостью. Достаточно было, чтобы начали клеветать, даже не приводя никаких фактических данных, чтобы он согласился на увольнение такого лица. Царь никогда не стремился сам установить, кто прав, кто виноват, где истина, а где навет… Менее всего склонен был царь защищать кого-нибудь из своих приближенных или устанавливать, вследствие каких мотивов клевета была доведена до его, царя, сведения».
Генерал А.А.Мосолов, начальник канцелярии Министерства двора в 1900-1917 гг.
Отличные человеческие качества, z_goblin, просто отличные, ага.
Генерал А.А.Мосолов, начальник канцелярии Министерства двора в 1900-1917 гг.
Отличные человеческие качества, z_goblin, просто отличные, ага.