05:03 18-10-2023
Как сегодняшние классики попали на литературный олимп?
В XIX веке жил преподаватель словесности по имени Алексей Дмитриевич Галахов. Он занимался историей русской литературы, и в 1843 году выпустил «Русскую хрестоматию». В программу обязательного обучения тогда входил совсем небольшой набор текстов, остальные же произведения помещались в хрестоматиях, из которых учитель мог выбирать то, что ему ближе.
Галахову была ближе его современность. Он считал, что надо дать путёвку в жизнь совсем еще молодому и начинающему поэту Фету, а вот литературу XVIII века можно и подсократить. В итоге 30% авторов в хрестоматии Галахова были его современниками и относились к новейшей литературе.
Хрестоматия Галахова имела необычайную популярность, и с 1842-го до 1910-го выдержала 33 переиздания. За это время читатели, критики и педагоги свыклись с тем, что Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев и другие известные нам из школьной программы писатели — гении. Молодые авторы, вошедшие в популярную хрестоматию, «канонизировались».
В 1921 году появилась первая советская школьная программа, ядром которой стали те самые «хрестоматийные» авторы. Но в условиях послереволюционной действительности их тексты требовали идеологической интерпретации. Тогда-то и понадобился, например, Добролюбов с его революционным настроем. Классики были прежними, а смысл их произведений оказался новым.
В советской школе хорошо знали, «что хотел сказать автор». Работа учителей зависела от поставленных политических задач и в 1930 годы стала опасной. Учителей увольняли и арестовывали за антисоветские высказывания. Бывший учитель вспоминал: «Как-то мне пришлось читать детям рассказ о маленькой грузинской девочке и Сталине. Я прочитал рассказ без всяких комментариев. За это на следующий день меня вызвали на ковер и объяснили, как надо было интерпретировать этот рассказ. А через пару дней меня сняли с работы как негодного для работы учителем в первом классе» (Юинг Е. Томас. «Учителя эпохи сталинизма: власть, политика и жизнь школы 1930-х гг.»).
На уроках заучивались огромные куски текстов, потому что это был самый безопасный способ преподавания. Ясно, что ни о каком формировании критического мышления речи не шло
Многим современным учителям и школьникам советская школа с ее идеологизированными интерпретациями до сих пор мешает пробиться к пониманию произведений гораздо больше, чем роброны, рединготы, салопы, пудроманты и картузы со смушками.
Как дореволюционная программа по литературе переехала в советскую школу, так и изрядно потрепанные советской школой классики переехали на уроки литературы XXI века. Все эти годы в школах сохранялась тенденция: количество часов на изучение литературы сокращалось, а количество текстов для изучения увеличивалось. В итоге в XXI веке программа по литературе оказалась набита, как чемодан перед отпуском, на который нужно сесть, чтобы он закрылся. У нас в этом чемодане и «Слово о полку Игореве», и Ломоносов с Державиным, и Жуковский. И нести тяжело, и бросить жалко.
Если же посмотреть на программу XXI века, то можно предположить, что нашему обществу не хватает фармазонов и героев войны 1812 года. Советская литература стала неактуальна — и мы не устаем апеллировать к текстам прошлых столетий. Причем школьникам младшего возраста достаются самые древние и непонятные тексты. Но кто же доедет до Пелевина, стартовав с плача Ярославны?
Понятны ли современным школьникам произведения классиков? При грамотном подходе учителя, конечно, любой подросток в состоянии разобраться с толкованием неизвестных слов. Но зачем современному школьнику именно этот набор вполне случайных текстов? Почему произведения изучаются именно в этой последовательности? По каким критериям они отобраны? И какой результат мы хотим получить от уроков литературы в XXI веке?
Единицы становятся филологами. И вряд ли каждому школьнику необходимо глубокое знание истории и теории литературы. А вот урок о человеке, о психологии и моделях поведения, помогающий с помощью произведений литературы сформировать систему ценностей и сориентироваться в стратегиях поведения в современном мире, очень нужен. Литература формирует национальную и культурную идентичность. Кто он, герой XXI века, на которого могут ориентироваться современные школьники?
В XIX веке жил преподаватель словесности по имени Алексей Дмитриевич Галахов. Он занимался историей русской литературы, и в 1843 году выпустил «Русскую хрестоматию». В программу обязательного обучения тогда входил совсем небольшой набор текстов, остальные же произведения помещались в хрестоматиях, из которых учитель мог выбирать то, что ему ближе.
Галахову была ближе его современность. Он считал, что надо дать путёвку в жизнь совсем еще молодому и начинающему поэту Фету, а вот литературу XVIII века можно и подсократить. В итоге 30% авторов в хрестоматии Галахова были его современниками и относились к новейшей литературе.
Хрестоматия Галахова имела необычайную популярность, и с 1842-го до 1910-го выдержала 33 переиздания. За это время читатели, критики и педагоги свыклись с тем, что Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев и другие известные нам из школьной программы писатели — гении. Молодые авторы, вошедшие в популярную хрестоматию, «канонизировались».
В 1921 году появилась первая советская школьная программа, ядром которой стали те самые «хрестоматийные» авторы. Но в условиях послереволюционной действительности их тексты требовали идеологической интерпретации. Тогда-то и понадобился, например, Добролюбов с его революционным настроем. Классики были прежними, а смысл их произведений оказался новым.
В советской школе хорошо знали, «что хотел сказать автор». Работа учителей зависела от поставленных политических задач и в 1930 годы стала опасной. Учителей увольняли и арестовывали за антисоветские высказывания. Бывший учитель вспоминал: «Как-то мне пришлось читать детям рассказ о маленькой грузинской девочке и Сталине. Я прочитал рассказ без всяких комментариев. За это на следующий день меня вызвали на ковер и объяснили, как надо было интерпретировать этот рассказ. А через пару дней меня сняли с работы как негодного для работы учителем в первом классе» (Юинг Е. Томас. «Учителя эпохи сталинизма: власть, политика и жизнь школы 1930-х гг.»).
На уроках заучивались огромные куски текстов, потому что это был самый безопасный способ преподавания. Ясно, что ни о каком формировании критического мышления речи не шло
Многим современным учителям и школьникам советская школа с ее идеологизированными интерпретациями до сих пор мешает пробиться к пониманию произведений гораздо больше, чем роброны, рединготы, салопы, пудроманты и картузы со смушками.
Как дореволюционная программа по литературе переехала в советскую школу, так и изрядно потрепанные советской школой классики переехали на уроки литературы XXI века. Все эти годы в школах сохранялась тенденция: количество часов на изучение литературы сокращалось, а количество текстов для изучения увеличивалось. В итоге в XXI веке программа по литературе оказалась набита, как чемодан перед отпуском, на который нужно сесть, чтобы он закрылся. У нас в этом чемодане и «Слово о полку Игореве», и Ломоносов с Державиным, и Жуковский. И нести тяжело, и бросить жалко.
Если же посмотреть на программу XXI века, то можно предположить, что нашему обществу не хватает фармазонов и героев войны 1812 года. Советская литература стала неактуальна — и мы не устаем апеллировать к текстам прошлых столетий. Причем школьникам младшего возраста достаются самые древние и непонятные тексты. Но кто же доедет до Пелевина, стартовав с плача Ярославны?
Понятны ли современным школьникам произведения классиков? При грамотном подходе учителя, конечно, любой подросток в состоянии разобраться с толкованием неизвестных слов. Но зачем современному школьнику именно этот набор вполне случайных текстов? Почему произведения изучаются именно в этой последовательности? По каким критериям они отобраны? И какой результат мы хотим получить от уроков литературы в XXI веке?
Единицы становятся филологами. И вряд ли каждому школьнику необходимо глубокое знание истории и теории литературы. А вот урок о человеке, о психологии и моделях поведения, помогающий с помощью произведений литературы сформировать систему ценностей и сориентироваться в стратегиях поведения в современном мире, очень нужен. Литература формирует национальную и культурную идентичность. Кто он, герой XXI века, на которого могут ориентироваться современные школьники?
04:36 18-10-2023
Мало кто знает, но х/ф «Бриллиантовая рука» не так прост, как кажется.
Согласно детальному исследованию Х.А. Марцевича и А.О. Поздняк (М., 1997), данную кинокомедию можно рассматривать в качестве образца мистического творчества, по плотности зашифрованных посланий близкого к «Волшебной флейте» Моцарта. С тем отличием, разумеется, что Моцарт символически изображал масонскую алхимию, а «Бриллиантовая рука» - это произведение орфическое и герметическое.
Если говорить прямо, то «Бриллиантовая рука» есть переосмысление «Одиссеи» в духе платоников.
1) Семён Семёныч Горбунков — это, собственно говоря, сам Одиссей: ветеран войны, отправившийся по морю в Анатолию (то есть туда же, куда и ахейцы) и там добывший себе на свою голову и сокровища, и проблемы. На то, что он Улисс, указывает не только его фамилия (Горбунков — прозрачный намёк на советника Одиссея, горбуна Эврибата), но и его «гипсовая», ложно переломанная рука и «костяная» нога. Первое — парафраз обманного троянского коня, придуманного Одиссеем, второе — аллюзия на драку возвратившегося на Итаку под прикрытием Одиссея, избивающего врага огромной костью. Вся его история по возвращении из «Трои» - это история засекреченного героя, готовящегося к возмездию и стремящегося в итоге вернуть свою Пенелопу.
2) Горбунков, как и Одиссей, определённо разозлил богов и чудовищ — которых представляют ограбленный Шеф (явный парафраз Гелиоса, лишившегося из-за Одиссея своих богатств — чтобы никто не усомнился, он даже раскатывает по небу на ярко-красном летающем автомобиле), очевидный Посейдон Лёлик (выглядывающий то буквально из моря, то из пихты — священного дерева Реи, матери Посейдона) и, наконец, Козодоев, в котором невозможно не узнать Полифема (для самых непонятливых он даже ходит одноглазым в повязке).
3) Центральным событием картины «Бриллиантовая рука» является, безусловно, ужин в ресторане «Плакучая ива», где Одиссей-Горбунков, преисполнившись вакхического исступления, выходит к микрофону и поёт загадочную многослойную песнь, в которой последовательно фигурируют знакомые всем орфикам символические растения и животные:
1) Осины, 2) Дубы, 3) Трава (трын-трава), 4) Зайцы, 5) Волк, 6) Сова, 7) Лев,
в которых все посвящённые в мистерии легко узнают миф о воскрешении Главком зайца с помощью волшебной травы. В финале же картины Горбунков, разрешивший свои противоречия и восстановивший гармонию, возносится (с помощью подъёмного крана) в высший мир.
***
Вы прочли — если дочитали до конца — типичный глубинный анализ по открытым источникам.
Он наглядно демонстрирует цену любым глубинным анализам.
Согласно детальному исследованию Х.А. Марцевича и А.О. Поздняк (М., 1997), данную кинокомедию можно рассматривать в качестве образца мистического творчества, по плотности зашифрованных посланий близкого к «Волшебной флейте» Моцарта. С тем отличием, разумеется, что Моцарт символически изображал масонскую алхимию, а «Бриллиантовая рука» - это произведение орфическое и герметическое.
Если говорить прямо, то «Бриллиантовая рука» есть переосмысление «Одиссеи» в духе платоников.
1) Семён Семёныч Горбунков — это, собственно говоря, сам Одиссей: ветеран войны, отправившийся по морю в Анатолию (то есть туда же, куда и ахейцы) и там добывший себе на свою голову и сокровища, и проблемы. На то, что он Улисс, указывает не только его фамилия (Горбунков — прозрачный намёк на советника Одиссея, горбуна Эврибата), но и его «гипсовая», ложно переломанная рука и «костяная» нога. Первое — парафраз обманного троянского коня, придуманного Одиссеем, второе — аллюзия на драку возвратившегося на Итаку под прикрытием Одиссея, избивающего врага огромной костью. Вся его история по возвращении из «Трои» - это история засекреченного героя, готовящегося к возмездию и стремящегося в итоге вернуть свою Пенелопу.
2) Горбунков, как и Одиссей, определённо разозлил богов и чудовищ — которых представляют ограбленный Шеф (явный парафраз Гелиоса, лишившегося из-за Одиссея своих богатств — чтобы никто не усомнился, он даже раскатывает по небу на ярко-красном летающем автомобиле), очевидный Посейдон Лёлик (выглядывающий то буквально из моря, то из пихты — священного дерева Реи, матери Посейдона) и, наконец, Козодоев, в котором невозможно не узнать Полифема (для самых непонятливых он даже ходит одноглазым в повязке).
3) Центральным событием картины «Бриллиантовая рука» является, безусловно, ужин в ресторане «Плакучая ива», где Одиссей-Горбунков, преисполнившись вакхического исступления, выходит к микрофону и поёт загадочную многослойную песнь, в которой последовательно фигурируют знакомые всем орфикам символические растения и животные:
1) Осины, 2) Дубы, 3) Трава (трын-трава), 4) Зайцы, 5) Волк, 6) Сова, 7) Лев,
в которых все посвящённые в мистерии легко узнают миф о воскрешении Главком зайца с помощью волшебной травы. В финале же картины Горбунков, разрешивший свои противоречия и восстановивший гармонию, возносится (с помощью подъёмного крана) в высший мир.
***
Вы прочли — если дочитали до конца — типичный глубинный анализ по открытым источникам.
Он наглядно демонстрирует цену любым глубинным анализам.
Кланы: [ копипаста ]