(1978 год)

Вместо пролога

Однажды мы поехали семьёй к родне бывшей жены поездом… на Сахалин. Точнее, поездами. Для какового процесса на момент отъезда у нас были только пропуска на Сахалин (погранзона-таки!), четыре места багажа и билеты на скорый "Ленинград-Москва", раздобытые со скрипом через Мишку Катаева, который в ту пору работал носильщиком на Московском вокзале. Да-да, родственник тех самых Катаевых.

Я пришёл с работы, взял пару чемоданов и сумку через плечо, жена взяла последнее место багажа и дочку Юльку, и мы поехали на вокзал. Внимание зацепилось за полуоторванный уголок старого большого чемодана, болтавшийся на последней заклёпке. Понятно, что вещи, пока я был на работе, упаковала жена – уж очень она не любила терять отпускное время.

Опаздывание №1

В Москву прибыли рано утром, в начале восьмого. До отправления скорого "Москва-Владивосток" оставалась пара часов примерно. За это время надо было купить на него билеты до Хабаровска (дальше уже не по пути было) и перекусить. Авиаперелёт был запасным вариантом на случай длинных очередей в ж/д кассы, но он сразу отпал, ибо никаких билетов до Южно-Сахалинска не предвиделось. А в ж/кассах что-то выдавали, очередь, хотя и была приличная, но продвигалась в приемлемом темпе. Чтобы не таскаться с вещами, я оставил их в камере хранения: их была целая вереница в те времена вдоль пути №1. Прямо, как ласточкины гнёзда над обрывом. Мест свободных не было, но за трёху огромная бородатая ласточка-грузохранитель поставил вещи в глубине прохода между стеллажами. Внимание к деталям, как выяснилось, мне вскорости пригодилось.

Когда подошла моя очередь в кассу, на желанный поезд осталось только одно место "СВ" и одно купейное, то есть в другом вагоне. Мы решили, что это не создаст проблем: днём я буду приходить в спальный вагон к жене и дочке (четыре года ей было: вот ведь, это же тот же 1978 год, когда было самарское юбилейное приключение!), а ночью – спать в своём купейном вагоне. А там, может, удастся с доплатой воссоединиться с семьёй. Дорога-то долгая – шесть дней до Хабаровска.
Облегчённые и обилеченные, мы снискали пищи в привокзальном кафе. Всё шло хорошо, как и у Билла, пролетающего мимо 117-го этажа: до поезда оставалось минут 15, а дел – минут на пять. Как казалось.

В момент этого расслабления Юля захотела в туалет, причём, как выяснилось, терпела давно. Не вопрос, вроде бы, но очередь в дамский отсек удовлетворения нужд оказалась почти как в ж/д кассу, но продвигалась куда медленнее. Чего там не могут две женщины, но с лёгкостью делают пять мужчин, хе-хе?
А был я тогда на принятие решений быстр. Хватаю Юльку на руки, несу в мужской туалет, при входе командую: "Закрой глаза!" – и Юлька делает своё дело в мужском сральнике. С закрытыми глазами, по памяти.

Выходим, остаётся минут пять-семь. Жена с дочкой отправляются к поезду на путь №2, деньги, билеты и документы – у жены. А я бегу к бородачу-грузохранителю. Пробежал вереницу приёмных окон и вспотел. Но не от того, что пробежался. А от того, что бородача и след простыл. А у меня на руках – никаких квитанций. Ни тебе камеру распознать, ни вещи законным порядком получить. А время неостановимо тикает.

Каким-то интуитивным "птичьим" чутьём (птицы, говорят, по магнитному полю родные места находят) выбираю окно и выпаливаю щуплому мужичку: "А куда делся бородатый мужик, который здесь только что был?" "А у него в восемь часов смена кончилась, а что за дела?" (Таак, камеру я нашёл, значит, - подумал я радостно).
"Я ему тут четыре места без квитанции оставил, получить хочу", - а сам уже вгляделся в полумрак камеры: стоят мои вещи в глубине прохода.
"Ничего не знаю, никаких вещей не передавал, без квитанции не могу!" Есть, значит, профессиональная гордость у кладовщиков!
"Мужик, у меня сейчас поезд во Владивосток уйдёт, а тогда мне эти вещи уже не к спеху будут!"
Мужик, видать, смикитил, что через пару минут от его упорства толку ему не будет: "Ладно, что там у тебя упаковано?" Блин… а я-то откуда знаю, ведь жена вещи паковала! Замешательство, впрочем, было секундным: "На большом коричневом чемодане уголок полуоторван", - говорю я. "Верно, есть такие вещи. Только дай мне трёшку для страховки, мало ли что, с меня потом требовать начнут!" Аргумент – круче не бывает. "У меня только пятёра". ""У меня сдачи нет", - нашёлся мужик, опрделившись с ценой своей профессиональной гордости. Этот диалог занял всего минуту, не больше. "Пошла последняя минута матча", - фраза весьма в жилу.

Эта минута показалась мне вечностью. Я шел вдоль пути №1 к вокзалу со скоростью беременной уточки: четыре громоздких места общим весом под пятьдесят килограммов накладывали соответствующий отпечаток на темп передвижения и характер походки. Я шёл и поглядывал на хвост поезда на пути №2, к которому мне предстояло развернуться у вокзала. Так сказать, смотрел, закончился матч, или мы еще играем. А то вдруг еще и дополнительное время дадут.
Мимо быстро проходит носильщик с багажной тележкой. Я мгновенно бросаю вещи на тележку и бодро призываю бегом доставить вещи к поезду, естественно, за дополнительное вознаграждение. Услышав бурчанье, что бегом ему никак не с руки (и не с ноги) – есть-есть профессиональная гордость у носильщиков! – я опять превратился в уточку, и испытание килограммами и секундами продолжилось.

Конечно, в мозгу вертелись сценарии развития ситуации:
- если поезд тронется, а жена с дочкой останутся в нём, то они будут с правом проезда, но без вещей, среди которых были и продукты на первое время; я при этом не смогу купить билета, чтобы отправиться на следующий день, потому что и деньги, и мой билет, с коего я мог бы получить возврат финсредств, - у жены;
- если поезд тронется, а жена с дочкой выйдут, то тут без вопросов: мы сдаём билеты и думаем, что делать на вырученные деньги в оставшееся от отпуска время;
- если я бросаю часть вещей, чтобы в облегчённом варианте успеть на поезд… тут жаба задушила, да и что можно бросать с наименьшим риском для путешествия – я не знал.

Все эти варианты мне не очень нравились, поэтому я с тупой настойчивостью кретина сначала добрался до вокзала – зоны разворота – потом дошел от начала пути №1 до начала пути №2, наконец, дошел до хвоста желанного поезда. "Билл" ухитрился приземлиться, не оцарапавшись даже, а "уточка" разрешилась от бремени на время . Бросив отягощавшие меня вещи в тамбур последнего вагона, я влез туда сам (проводник был уже в тамбуре, что явно означало окончание посадки) и приготовился разъяснять, почему я лезу в поезд, не предъявляя билетов. Не успел я вытереть обильный пот – это уже от физнагрузки – как поезд тронулся. Как в хорошем триллере. Тут я немного очухался и увидел, что в том же тамбуре, за проводником, стоят и жена с дочкой. Жена таки сообразила, что в свой вагон в середине поезда идти не стоило, и мне не пришлось рассказывать сказки, что где-то в середине поезда у меня есть жена с билетами, давайте поищем её по всем вагонам хорошенько. Ожидая меня, она, оказывается, ещё и препиралась с проводником на тему, как дёргать стоп-кран, на что проводник отвечал, что делать этого он не позволит. Есть-есть профессиональная гордость у проводников! Ни за какие ли деньги – до этого в дискуссии они не дошли, в связи с моим появлением. Еще несколько минут я отдышивался и вытирался, после чего мы пошли через полпоезда к своим местам.

Так закончилось опаздывание №1; ущерб составил всего пять рублей, если не брать во внимание износа нервных клеток за последнюю пятиминутку "матча".