давеча в который раз настиг меня вопрос: а для чего я живу. нет, не упаднического характера, а, скорее, философско-профессионального. обычно такая невидаль нападает на студента в возрасте второго с половиной курса, но у меня этот возраст один раз уже был, поэтому сейчас он может возникнуть в любое время.
итак, что же мы имеем?
за истекшие полтора года я научилась открывать пивные и лимонадные бутылки макрокольцами, вычислять экспозицию в столбик, а потом отсчитывать её вслух. ни первое, ни второе качественных изменений в фотографиях не вызвало. однако, если без ложной скромности, то одна работа мне всё же удалась. впрочем, преподавателю она не понравилась. но это единственное разногласие между нами: все прочие мои светописные достижения одинаково не нравятся ни мне, ни педагогу
за истекшие полтора года мои ключицы покрылись деревянными мозолями, что позволяет мне таскать на плечах не менее деревянные и даже железные штативы для света и видеокамер (конечно, бывают в природе удобные и гуманные пластиковые аналоги, но их шатает едва ли слабее, чем мои собственные руки). не исключена вероятность того, что из-за продолжительного отсутствия точных наук деревянными мозолями также покрылся мозг, всё с меньшей охотой соглашающийся на гуманитарные подвиги во имя себя и человечества. но если опять же без лишней скромности, то у меня есть целых полтора сверх короткометражных фильма. недоделанных и нелепых, но любимых бесконечно (в глубине души, разумеется. очень в глубине)
итак, для чего я живу? вопрос простой и, как всё простое, опасный: именно в поисках ответа на него мой многострадальный аттестат зрелости уже который год кочует из одного учебного заведения страны в другое. надо бы повторить матстат и теорвер, чтобы, сопоставив все факты, научным путём вычислить почти наверняка возможность моего проникновения и дальнейшего существования в среде вольных художнегов и пейсателей. хотя, третьего дня сердешный друх BM уличил меня в постыдном незнании такого незаменимого и жизненно необходимого для любой творческой личности предмета как молескин. странное слово до сих пор ассоциируется у меня то с Маринеско, то с Чаушеску. что-то мне подсказывает, что с такой преступной бесчувственностью к современным тенденциям духовного самовыражения просвещённой молодёжи ничего у меня не выйдет. и можно даже не тревожить лишний раз математику постылыми приземлёнными мелочами
итак, для чего я живу?

звуки леса: anywhere i lay my head
состояние: скептическое