Скорее просто зарисовка. Она достаточно тяжёлая, хотя бывают и потяжелее.

День или ночь… Она не знала. Какая разница… Не всё ли равно, день или ночь, когда, как бы там ни было, всё равно темно? Темнота наступала. Она давила на неё. Ей хотелось кричать. Просто чтобы услышать звук своего голоса. Чтобы знать, что она всё ещё жива.
Темно… Тьма – это не зло. Это лишь глупая выдумка людей, делящих мир на чёрно-белое. А чем плох чёрный цвет? Разве он - воплощение зла? Тьма, тени, чёрные знаки – всё это придумано. Но она этого не знала. Она только шла вперёд, вперёд и вперёд, страшась звука собственных шагов, боясь всего вокруг. Она была жива. Ещё жива. И это удивляло её. И немного забавляло…
Мысли её перемешивались. Все тени сливались в одно… и ей казалось, будто грань отчаяния где-то рядом. Стоило ей только протянуть руку и вот она – невидимая граница, за которой исчезает всё – и отчаяние, и радость, и боль. Впрочем нет, остаётся тупая, спокойная боль в сердце. Не из тех, что кольнёт пару раз и всё. Нет, это долгая, размеренная, нудная боль. Боль покоя. Кажется, будто она лёгкая, несильная... Нужно только коснуться её и всё будет кончено. Только дотронуться и всё прекратится. Не только она, но и всё остальное… Немногие могут дотронуться до боли и вырвать её из самого сердца… Но ещё меньше тех, кто может побороть следующий за этим страх. Жёсткий, поглощающий сознание ужас. Нет, почти нет людей, которые не боятся. Никто не видел их здесь, на грани. Многие побывали здесь… некоторые даже сумели возвратиться обратно… Но побороть себя не смог никто. Никто и никогда ещё не мог преодолеть страх. Страх неопределённости. А если ты боишься, то боль только усиливается и усиливается. Многие уходят и живут с болью, но никто ещё не сумел побороть её.
Но она ещё не переступила за грань. Она осталась на пороге. А ведь порог самое злое место. Она была ни там, и ни там. Она была ничем, никем. И это было самым страшным. Но она уже сделала свой выбор. Вернее, кто-то сделал его за неё. Нет, не просто кто-то. Он.
А она продолжала идти. Грань назойливо маячила впереди, купаясь в лужах крови, приближаясь и отдаляясь. Она звала её за собой и в то же время убегала от неё, словно пытаясь последний раз предостеречь её.
А он уже перешёл грань. Он догнал её, он бежал за невидимой границей. Он хотел избавления. А получил только боль. И он пытался бороться с собой. И ведь он мог. Наверное, его страх и боль исчезнут совсем. После…
Но после чего? Это пугало и манило её одновременно.
Её пугало то, что она знала про это “после”. И почему-то это же манило её.
И это манило его. Всегда манило.
Везде трупы, трупы, трупы… Бесконечные тёмно-красные коридоры, переходы… И страшные тела без всяких признаков жизни. Она буквально шла по людям, по багряным рекам… Неужели здесь не осталось ни одного живого человека? Она переворачивала тела и вглядывалась в перекошенные от ужаса лица, залитые кровью – своей и чужой. Каждый раз она испуганно отшатывалась от убитых. Ей хотелось убежать отсюда с громким криком, но всё же что-то заставляло её идти дальше. Она не хотела видеть очередные печати смерти на лицах, но почему-то вглядывалась во все. Она хотела удостовериться, что все они мертвы. Но она и так, и без этого знала, что смерть витает здесь повсюду. Что-то притягивало её в смерти. Что-то ещё было в ней… В лица всех этих людей было что-то такое… Облегчение, быть может… Избавление.
Они были мертвы. Они все перешли границу. Он провёл их через неё. И дал им избавление от страха. Боли.
А её смерть так и не наступала.
Просто ненависть сильнее, чем любовь.
И она тоже может притягивать к себе.
Он будто бы играл с ней. Он не убил только её одну. Одну из них всех. Она не знала, кем были эти люди. Впрочем, не всё равно ли теперь? Да и он вряд ли знал их. Но он знал, что она придёт к нему. Не из праздного любопытства, нет. И не для того, чтобы геройски убить его или так же геройски погибнуть самой. Он знал, что она совсем не такая.
Нет.
Ведь она – такая же, как он. Она – его часть.
Не половинка – какое глупое название. Лишь часть.
Они оба знали, что у всего должен быть конец. А конец мог быть только один.
Всё должно заканчиваться. Просто приходит время для конца. И когда-нибудь всё закончится.
А у этой пьесы уже был конец. Всего один. Один.
Он звал её к себе, она чувствовала его зов. Зов убийства… и убийцы.
А ещё зов избавления.
Свободы.
Грани.
И она шла к нему.

Состояние: сомнамбулическое