В целях решения этой непростой задачи, выходящей (в плане метода) за рамки традиционного филологического исследования, был проведен небольшой опрос. В опросе приняло участие около 100 человек. Большинство опрошенных (ок. 60%) составляли студенты- и преподаватели-филологи, которые, уже в силу своей профессии, должны лучше разбираться в этом вопросе. Среди прочих респондентов было несколько учеников и выпускников школы с гуманитарным уклоном. Таким образом, абсолютное большинство составляли люди с гуманитарным образованием, «негуманитарии» составляли совсем небольшую группу. Что касается возраста опрошенных, то большинство составляли абитуриенты и студенты (I–III курс). Возрастной разброс опрошенных не позволяет объединить их в какие-либо группы, но нужно отметить, что здесь были представлены разные поколения (например, самая младшая группа – учащиеся 8-о класса школы. Группа людей 40–50-летнего возраста, самая старшая группа – 70-летние).
Всем опрошенным было предложено назвать пятерых современных русских поэтов, живущих и творящих в настоящее время. Было оговорено, что это не должны быть «поющие поэты» (рок-поп-рэп-поэты, барды и т.д.) а именно «пишущие», т.е. принадлежащие к литераторам в традиционном понимании.
Результаты опроса получились следующие. Почти 30% респондентов не смогли назвать более трех имен. Более 10% не смогли вспомнить ни одного (!).
Что касается частотности упоминания того или иного имени – то она была довольно низкой. Чаще других вспоминали Тимура Кибирова, Дмитрия Пригова, Льва Рубинштейна и «неувядающего» Андрея Вознесенского, причем не более, чем 3-4 раза из десяти. Прочие современные поэты оказались известны еще меньшему числу людей.
Анализируя результаты опроса нельзя не отметить резкое падение известности современных поэтов. Уже то, что 10% опрошенных не смогли назвать ни одного, хотя среди них были и литературоведы, говорит само за себя. Тут же стоит сказать, что некоторые из опрошенных упоминали относительно недавно умерших поэтов как живых (Валентина Берестова, Генриха Сапгира и т.д.). Это может свидетельствовать о степени заинтересованности опрошенных в судьбе (жизни и творчестве) знакомых им поэтов. Даже про тех из них, чьи имена более или менее на слуху, читатели знают очень немногое.
Еще одно важное, на мой взгляд, наблюдение касается частотности упоминания имен. Более 35–40% упоминаний «не получили» даже лидеры опроса: Дмитрий Пригов и Андрей Вознесенский. Более того, большинство упоминаний о каждом из поэтов было получено от какой-нибудь одной группы людей или в одном месте (например, в одной школе почти все называли Тимура Кибирова, в другом месте – Дмитрия Воденникова, где-то Всеволода Некрасова и т.д.). Другими словами, на текущий момент в русской культуре нет такой фигуры, которую можно бы было считать символом современной, каким был, например, Александр Блок для начала XX века.
Кроме того, интересно, что, хотя большинство опрошенных – филологи, их ответы не сильно отличались от ответов людей, не занимающихся изучением литературы профессионально. Филологи (кроме собственно специалистов по современной литературе) смогли назвать имен не больше, чем «нефилологи».
Для предварительных выводов важно отметить, что данный опрос проводился именно в Москве – на сегодняшний день, несомненно, литературной столице России, где ситуация в отношении доступа к информации о событиях литературной жизни наиболее благоприятна. Московское литературное (в том числе поэтическое) пространство достаточно жестко структурировано и дифференцировано, что позволяет успешно функционировать, конкурировать и взаимодействовать различным поэтическим кругам, придерживающимся различных эстетических программ, проводящих различную политику и ориентированных на различные группы (возрастные, идеологические и т.д.) читателей1.
Несмотря на то, что для более глубокой экспертизы требуется провести более обстоятельное и специализированное социологическое исследование, одно на сегодняшний день можно констатировать однозначно: непопулярность поэзии среди широкого круга образованных читателей.
Обрисовавшаяся ситуация может породить два круга вопросов. Во-первых, почему поэзия сдала свои позиции в сознании читателей? Во-вторых, что заполнило ту культурную нишу, которую освободили поэты?
Кстати, на первый вопрос было предложено ответить участникам опроса. Были предложены различные варианты, которые можно объединить в три группы. Первая: причина упадка интереса к поэзии – незаинтересованность самого читателя. Отсюда – нет спроса на поэзию: в современном обществе, с его заботами, проблемами и ритмом жизни просто не остается времени для чтения стихотворений. Вторая: объективные социально-экономические условия, изменяющие статус поэта (а следовательно, и поэзии) и влияющие на качество поэтической «продукции». Прожить одним поэтическим заработком невозможно, а те. Кто совмещает поэзию с другим образом существования, уже не могут быть столь же яркими, как и их предшественники. Третья причина упадка – сама поэзия. Современники просто слабее своих предшественников.
Последняя точка зрения, как ни странно, очень популярна, Она представлена не только в наивном, профанном, если можно так сказать виде: «Хуже и все. То, что пишут сейчас, невозможно даже сравнивать со стихами Пушкина или Тютчева. настолько ни хуже». Есть и менее эмоциональные аргументы в ее пользу. Например, один довольно авторитетный лингвист, попавший в число опрошенных, считает, что современные поэты (после Бродского) значительно «слабее владеют языком», чем их предшественники. Однако, что означает понятие «владение языком»; и если разговор идет о «культуре речи» в самом широком (и потому не вполне определенном смысле), то насколько применим нормативный критерий к области поэзии, за последние два столетия зарекомендовавшей себя как законное пространство языкового эксперимента – остается вопросом1. Таким образом, можно предположить, что сама эта «теория» и стоящее за ней «ощущение», видимо, вызваны именно отсутствием информированности, незнанием имен, текстов и т.д. – что-то где-то проскакивает, а более или менее полной картины сторонники этой точки зрения обычно не представляют. А если учесть, что для московского филолога информационных источников вполне достаточно, то дело. Вероятно, обстоит в отсутствии интереса к этой информации, то есть, в сущности, хотя на первый взгляд и незаметной, перестройке самой структуры поэтического пространства.
Это позволяет сделать предположение, что в современной поэзии произошло некоторое расслоение. Образовалось два уровня. С одной стороны – собственно лирические и экспериментальные стихи. Они перешли в разряд некоего элитарного рода искусств, поэзии «в чистом виде», если так можно выразиться. Тот факт, что даже филологи (и при этом очень авторитетные ученые) не всегда могут назвать даже имена современных литераторов2, не говоря уже о самих поэтических произведениях, показывает. Что поэзия стала какой-то замкнутой реалией, и из разряда общественной трибуны (ср. Эпохальную декларацию «Поэт в России больше, чем поэт» перешла в ведения знатоков-любителей (в нейтральном смысле этого выражения). Так называемый джентельменски набор современного интеллигента уже не подразумевает увлечение поэзией. И это, вероятно, нужно воспринимать как естественное положение вещей. Так же как никто не ставит под сомнение интеллектуальный и духовный уровень человека, который не знает, например, тенденций современной «классической», экспериментальной музыки и не может назвать пяти имен ныне творящих отечественных композиторов, хотя композиторское искусство в России, конечно, не умерло, и имеется достаточное количество артистов с мировым именем.
Другой уровень поэзии – словесное искусство, ориентированное на более широкий круг людей, ценящих в этом искусстве, скорее, экспрессивно-эмоциональную исповедальность, искренность (содержание поэзии определяется именно через этот параметр). Эта разновидность поэзии в современной культуре несколько видоизменилась. Вернее, в среде массовой, (демократической) культуры произошло соединение поэзии и других видов искусства. В первую очередь, это, конечно, музыка (хотя и в собственно элитарной среде можно отметить появившуюся тенденцию соединять чтение стихов с видеорядом, интересен эксперимент по соединению чтения стихов с танцем1 ). Но стихи и музыка в виде массовой песни сейчас наиболее распространенное сочетание. Здесь речь идет о все более набирающих силу поющих коллективах, причем именно рок-командах, представителях т.н. шансона, групп на грани рок- и поп-музыки, рэп-исполнитедлях и, несомненно, бардах.
О бардах стоит сказать отдельно, именно факт появления бардов сможет ответить на вопрос, почему произошла такая смена приоритетов. По сути, барды являются некоторой переходной стадией: их тексты, как правило, не рассчитаны на изолированное восприятие, взятые отдельно от музыки. Они теряют самоценность и самодостаточность ( а потому неизбежно проигрывают в технике). Музыка и исполнительское мастерство обычно тоже не слишком высококлассные, но главное – особый тип общения «автор-аудитория» – призван компенсировать эти недостатки. Ценность этих стихов неразрывно связана с музыкой и «исповедальной» атмосферой, создающейся личностью исполнителя. Поэтому некоторые минусы самих текстов значительно покрываются тем, как они представлены.
Оказывается, что основная причина потери поэзией популярности кроется именно в том, что сами стихи уже не интересны, интересно то, как их подадут. И критерии «искренности» и «истинности», которые всегда имели важность для поэтического (лирического) искусства, теперь определяется именно ситуацией непосредственного контакта с публикой, эффектом ее присутствия (как в самом тексте в виде особых структурных элементов, так и в ситуации исполнения. Подразумевающей живого адресата и его живую реакцию). Это подтверждают и некоторые современные поэты, работающие в авангардной манере. Например, в личной беседе такое мнение высказал Андрей Родирнов, победитель «Русского Слэма» (май 2003)2, автор поэтических текстов, занимающих явно промежуточную позицию между особого рода артистической речитативной декламацией и рэп- или пост-панковским исполнением. В соответствующем музыкальном сопровождении.
Кстати, именно поэтому можно отнести бардов к промежуточной страте: вряд ли стихи и музыка большинства (конечно не у всех – есть прекрасно играющие и поющие команды) поп-, рок- и рэп-исполнителей значительно качественнее того, что сочиняют барды. Однако у первых намного ярче именно подача материала: экспрессия, эмоциональный накал, у многих выступления сопровождаются грандиозными шоу. Именно в этом представлено их движение относительно бардов и именно поэтому последних уже почти не слышно.
Итак, потеря поэзией популярности связана, очевидно, с ее внутренним расслоением на два уровня: уровень собственно «чистой» поэзии, замкнувшейся в некотором элитарном круге, и поэзии массовой, соединившейся с другими видами искусства. Кстати, соединение разных видов искусств или жанров внутри одного стало достаточно частым. В той же музыке исполнители не ограничиваются рамками одного стиля в своем творчестве, а иногда эксперименты со смешением стилей можно наблюдать и в пределах одной композиции, смешение жанров в популярных фильмах тоже не редкость и т.д. Работает ли здесь принцип полистилистики, присущий постмодернистской эпохе, в который закономерно перерос модернистский принцип синтеза искусств – об этом можно спорить. Однако нельзя не констатировать, что сфера поэзии также подвластна духу эпохи, как и остальные виды искусств.
И если вы, не можете назвать пяти имен современных поэтов, то, возможно, это еще не означает, что вы необразованный человек. Равно как и то, что из нашей культуры исчезли хорошие поэты или сама поэзия пришла в безнадежный упадок.

(размещено здесь с любезного разрешения автора)