27-11-2005 08:52 58
Хн. Сначала я посмотрела "Rent". Потом я весь день повторяла про себя слова. Потом я пошла на кухню, и налила себе кружку молока, и поняла, что я хочу это написать. Это не (совсем) рассказ, скорее просто мысли вслух. И нет, это не имеет (почти) никакого отношения к мюзиклу.
Да, пока не забыла:
Милый Рой! Спасибо тебе за то, что ты совершаешь ошибки.
Как другие люди.
"No Day but Today"
Мими:
Она сидит на краю ванной, обхватив себя руками за плечи. В квартире темно и холодно. Дождь колотит в окно. Ее кожа покрыта блестящей пленкой пота. Свет уличных фонарей ложится на ее лицо синеватыми, мертвенными отблесками. Ей больно, ей очень больно. Она трясется и терпит и дышит, дышит сквозь раскрытый в безголосом крике рот, сквозь сухие, белесые губы. Она скребет дрожащими пальцами по эмали и царапает собственные руки неровными, обгрызенными ногтями. Она ждет и надеется и проклинает и ненавидит, и пытается не забыть, не забыть:
Я делаю это для себя.
Рой:
Он поднимается по лестнице – шаг, а потом еще шаг, а потом еще. Он держится рукой за стену, но его рука дрожит (и какой он теперь к черту стрелок?) и стена такая скользкая... На последней ступеньке он спотыкается, но руки Хэла не дают ему упасть. Одна рука легко подхватывает его и помогает ему выпрямиться и держит (держит со спокойной, неколебимой силой), пока другая стучит в дверь квартиры.
Он видит это, но не понимает. Его мир сейчас – рассыпанные осколки, разбросанные, ничем не связанные цвета, и звуки, и ощущения. Его рука на стене – черные полукружья ногтей, и кожа кажется грязно-серой на фоне белой краски. Его дыхание – короткие, резкие вдохи и хрипящие выдохи, оборванные на полустоне. Ладонь Хэла, прижатая к его боку – ровное тепло, как солнце в первый день настоящей весны.
Дверь распахивается, и Дина стоит на пороге, и если бы ему не было так плохо, он бы признал, что у Олли отличный вкус. Хэлу приходится перенести его через порог, потому что его собственные ноги сводит судорогой. Его оставляют одного в ванной, и он сначала сидит, а потом лежит на полу, и медленно плывет-падает через разрывающий легкие вакуум. Сквозь полосы тумана, от которого пахнет кладбищем и льдом, он иногда слышит голос Хэла и чувствует теплые прикосновения Дины. Но потом они уходят, и остаются только дрожащие руки, и нагревшийся кафель под его щекой, и боль.
Но, даже снова проваливаясь в омут полубезумного забытья, наполненного стыдом, и одиночеством, и болью, он помнит:
Я плачу за свои ошибки.
И, наверное, это – справедливость.
Или что-то вроде.
(there is no future
there is no past
thank god this moment's not the last
there's only us
there's only this
forget regret or life is yours to miss
no other road no other way
no day but today)
Да, пока не забыла:
Милый Рой! Спасибо тебе за то, что ты совершаешь ошибки.
Как другие люди.
"No Day but Today"
Мими:
Она сидит на краю ванной, обхватив себя руками за плечи. В квартире темно и холодно. Дождь колотит в окно. Ее кожа покрыта блестящей пленкой пота. Свет уличных фонарей ложится на ее лицо синеватыми, мертвенными отблесками. Ей больно, ей очень больно. Она трясется и терпит и дышит, дышит сквозь раскрытый в безголосом крике рот, сквозь сухие, белесые губы. Она скребет дрожащими пальцами по эмали и царапает собственные руки неровными, обгрызенными ногтями. Она ждет и надеется и проклинает и ненавидит, и пытается не забыть, не забыть:
Я делаю это для себя.
Рой:
Он поднимается по лестнице – шаг, а потом еще шаг, а потом еще. Он держится рукой за стену, но его рука дрожит (и какой он теперь к черту стрелок?) и стена такая скользкая... На последней ступеньке он спотыкается, но руки Хэла не дают ему упасть. Одна рука легко подхватывает его и помогает ему выпрямиться и держит (держит со спокойной, неколебимой силой), пока другая стучит в дверь квартиры.
Он видит это, но не понимает. Его мир сейчас – рассыпанные осколки, разбросанные, ничем не связанные цвета, и звуки, и ощущения. Его рука на стене – черные полукружья ногтей, и кожа кажется грязно-серой на фоне белой краски. Его дыхание – короткие, резкие вдохи и хрипящие выдохи, оборванные на полустоне. Ладонь Хэла, прижатая к его боку – ровное тепло, как солнце в первый день настоящей весны.
Дверь распахивается, и Дина стоит на пороге, и если бы ему не было так плохо, он бы признал, что у Олли отличный вкус. Хэлу приходится перенести его через порог, потому что его собственные ноги сводит судорогой. Его оставляют одного в ванной, и он сначала сидит, а потом лежит на полу, и медленно плывет-падает через разрывающий легкие вакуум. Сквозь полосы тумана, от которого пахнет кладбищем и льдом, он иногда слышит голос Хэла и чувствует теплые прикосновения Дины. Но потом они уходят, и остаются только дрожащие руки, и нагревшийся кафель под его щекой, и боль.
Но, даже снова проваливаясь в омут полубезумного забытья, наполненного стыдом, и одиночеством, и болью, он помнит:
Я плачу за свои ошибки.
И, наверное, это – справедливость.
Или что-то вроде.
(there is no future
there is no past
thank god this moment's not the last
there's only us
there's only this
forget regret or life is yours to miss
no other road no other way
no day but today)
это: [ воспоминания о будущем ]