Я убиваю время и чувствую, как его кровь течет по моим рукам — сладкая и темная, блестяще-лаковая. От нее пахнет розой — дикой розой, которая прячется среди тонких стеблей-клинков сиреневой травы.. бархатной розой, чья пыльца — солнечный свет, чей аромат — музыка бытия.
Кровь обтягивает мои руки шелком изысканных перчаток, греет кожу своим нежным прикосновением. У нее вкус зеленого миндаля или первого снега, от которого сводит скулы и горит горло, а потом начинают разрываться легкие.
Кровь времени покрывает влажной пленкой мои губы и язык, мои ногти и ладони, забивается в рот и в уши, проникает под одежду и кожу, впитывается в нее сквозь поры и растворяется в моей собственной крови, изменяя ее.. и по моим жилам начинает течь новая жидкость — мазут, или ртуть, или, может быть, прозрачные воды Леты, реки забвения.
По запястьям, обрисовывая контуры вен, бегут ручейки бессмысленных лет, и капли дней бестолково падают с кончиков пальцев, чтобы беззвучно исчезнуть в багровом ворсе травяного ковра. Время делает свои последние вздохи, и что-то беззвучно рвется, как не выдержавшая напряжения струна, как грозовые облака под напором рассветных лучей.. что-то разбивается, как сердце в груди.. — и вдруг все кончено.

Но мне не жаль.

Время — это просто лицо на воде. Мое отражение, плывущее по зеркальной глади.. мое отражение, порванное короткой, судорожной рябью.. мое отражение, погребенное ветром в водах Леты — темных и сладких, солнечно-терпких, словно каждое новое утро каждого нового дня.