У меня слабость к неудачникам. Инвалидам, иностранцам, самому толстому мальчику\девочке в классе, тому, с которым никто никогда не танцует. Душою я с ними. Может быть, потому что я всю жизнь знала, что в некотором смысле всегда буду одной из них. Даже не в некотором смысле. А просто -- буду и все.

Когда я просыпаюсь утром, а это никогда не бывает просто, то у меня в голове нет не мыслишки о том, что начинается новый день. Чаще всего я чувствую, что пробиваюсь на поверхность через толщу чего-то. Довольно неприятного, и потому и торчу в душе минут 20, прихожу в себя. По утрам у меня состояние, как будто паровоз проехался, а к ногам привязали камень, для пущей страховки. И тогда понимаешь: этой ночью ты благополучно помер, и слава Богу, алилуйя, твои органы не пойдут на теневом хирургическом рынке, потому как протухли-с. Хотя радоваться нечему. И так бывает шесть дней в неделю. И очень редко бывает иначе. И я помню каждое утро "иначе".

Я знаю-знаю: надо мыслить позитивно. Но получается -- фальшиво. Ну с чего бы неудачнику мыслить как звезде? Улыбаться, когда хочется в лучшем случае отвесить звонкую оплеуху? Я понимаю, что те, кто добивается успеха либо фальшивят перед собой, либо -- перед другими, хотя в миру это называется выдержкой, но французы как всегда точнее и ближе к истине -- "сохранять лицо", говорят они. А часто -- и так и этак. Мне удобнее быть неудачницей. Я хотя бы могу быть естественной. И намеренно грубой, когда надо быть грубой. Мне это дает надежду, что хоть кому-то можно верить. Себе.