- Да неужели вы не могли хотя бы про разные яды написать? Зачем было списывать друг у друга? Никогда не думала, что вы такие тупоголовые!!!
- Заткнись, Гермиона, не до твоих комментариев сейчас… - оборвал ее Рон.
Они стояли у окна, выходившего на поле для квиддича, и смотрели на тренировку команды Когтеврана. Гарри засматривался на виртуозное владение метлой Чжоу Чанг. Так, когда ее волосы развиваются по ветру, она выглядела еще прекраснее, чем в жизни. От охватившего Гарри восхищения он не слышал треволнений Рона с Гермионой, напрочь забыл о неприятностях со Снейпом… он думал только о ней… он любил только ее, но он не знал… не знал, как объяснить ей эти чувства…
- Марш на репетицию, - прервал размышления Гарри шипящий голос главного режиссера, и по совместительству ненавистного всеми фибрами души профессора зельеварения.
Да, действительно пора было идти на репетицию. Конечно, слов не знал никто из нашей пресловутой троицы, но Рон написал их на руке (по крайней мере, те, что успел), а Гермиона судорожно перечитывала свою роль, надеясь хоть что-то запомнить. Роль же Гарри была настолько незначительна, что учить слова он решил не раньше, чем за день до намеченной на Рождество премьеры.
Когда друзья вошли в зал, репетиция уже началась. Снейп бросил на них гневный взгляд и приказал сесть. На сцене о что-то говорили Колин Криви и Невилл Долгопупс, Снейп то и дело вскакивал и начинал орать на них. Да, да! Именно ОРАТЬ! Видимо у профессора уже сдавали его железные доселе нервы: раньше он никогда не изменял своему бархатному шепоту. После этого Невилл и Колин долго стояли как громом пораженные, не переставая при этом краснеть.
Гарри заметил странный факт: несмотря на то, что в спектакле были задействованы учителя, ни одного из них не было на репетиции. А раньше Гарри считал, что только их присутствие спасет учеников от гнева Снейпа. Видимо, не спасет…
После того, как Невилл с покрасневшим до корней волос малышом Колином похоже закончили свою сцену, Снейп заглянул в пьесу.
- Выходят Абрам и Балтазар.
На сцену поднялся увалень из Слизерина, чем-то походивший на ленивца. Снейп явно чего-то ждал.
Пауза. Снейп ехидно посмотрел на Гарри.
- Я и не сомневался, мистер Поттер, что вам необходимо личное приглашение, - обрушивал на бедного Гарри все свое негодование профессор зельеварения. – Конечно, вы даже не заглянули в сценарий, не удивлюсь, если вы даже не помните имени вашего персонажа.
- Гарри, - шептала ему опомнившаяся Гермиона, - это же твой выход!
- Извините, сэр, - бросил Гарри Снейпу и вышел на сцену.
По сравнению с Уоррингтоном, который был, по крайней мере, на две головы выше и гораздо мощнее Гарри, тот выглядел просто сопляком. И, тем не менее, им предстояла игра по одну сторону баррикад.
«Хорошо, здесь хоть слов нет!» - думал Гарри, наблюдая за явно слабой игрой того же Невилла.
В конце сцены предстояла драка между слугами разных домов. Убедительно дрался только Уоррингтон, распихивая и швыряя всех без разбору в разные стороны. Снейп просил повторять эту сцену раз пять, так что все трое гриффиндорцев к концу репетиции были покрыты синяками и ссадинами.
Так прошла их первая полуторачасовая репетиция. Нельзя сказать, чтобы кому-то она понравилась. Не в восторге был и Снейп. Но он эту кашу заварил, ему и расхлебывать…
Юные актеры уже выходили из зала, когда вновь троицу остановил до боли ненавистный голос:
- Постойте, я ведь еще не назначил вам наказание.
Гермиона посмотрела на друзей и недовольно покачала головой. Рон стоял, боязливо опустив голову, а Гарри набрался смелости и упорно смотрел в эти глаза-туннели, принадлежащие человеку, которого он ненавидел, бывало больше, чем самого Вольдеморта.
- Завтра поработаете в лаборатории. Для следующего урока необходимо подготовить желчь броненосца… процеженную, конечно. Этим вы и займетесь.
Лицо Рона непроизвольно приняло маску отвращения. Неочищенная желчь броненосца имела ужасно противный запах.
Снейп смотрел на них с саркастической усмешкой.
Гермиона решилась на отчаянный шаг.
- Профессор, а мне…
- Вы также присоединитесь к ним, мисс Грэйнджер, - холодно произнес зельевар.
- Но ведь она написала сочинение! – снова встревал, куда не стоило, Гарри.
- В вашем сочинении, - Снейп сделал вид, что не слышал Гарри, и обращался к Гермионе, - я нашел значительную и грубую ошибку. Никогда, запомните на всю жизнь, никогда в ядах не используются перья смертестона!
Гермиона ничего не понимала. Всю информацию она брала в библиотеке.
- Но, профессор Снейп, об этом было написано в «Сильнейших ядах» Огарса.
- Мисс Грэйнджер, эта книга была написана около двухсот лет назад. В ней масса ошибок и неточностей. Больше никогда ею не пользуйтесь. Но раз уж это Огарс ввел вас в заблуждение… я освобождаю вас от этой работы.
Гермиона не поверила своим ушам.
- Вы свободны до завтра, мисс Грэйнджер. – Снейп перевел взгляд на оставшихся Рона и Гарри. – А вы завтра после занятий будьте возле моего кабинета. Только попробуйте не прийти…
Что будет, если они не придут, он говорить не стал, да и не нужно было. Прогулять отбытие наказания у Снейпа было высшей глупостью, на которую никто еще не отважился.

Следующий день для новоиспеченных театралов прошел еще хуже, чем все предыдущие.
Во-первых, Гарри получил неудовлетворительную оценку на контрольной по трансфигурации.
- Что, Поттер, - цеплялся к Гарри Драко Малфой, который, ко всеобщему удивлению написал ее на отлично, - плохо, когда Грэйнджер не подсказывает?
Как ни странно, он был прав. Если бы Гермиона не села за одну парту с Лавандой Браун, Гарри наверняка сделал бы все на более высокий балл. Удивительно, но даже Рон был подготовлен намного лучше.
Во-вторых, на репетиции объявили, что Монтеки будет играть Малфой-старший. Слизерин ликовал, а вот у Рона от возмущения пропал дар речи: он как никто знал, насколько этот подонок ненавидит всех Уизли.
В-третьих, весь день Гарри и Рон только и думали о предстоящем после репетиции наказании…
И вот репетиция подошла к своему логическому завершению. Снейп сказал им спуститься в подземелья и ждать его там.
Ожидание было, как и всегда, ужаснее всего. Хотя работать в кабинете зельеварения вдвоем было не так уж и страшно. Совсем другое дело, когда остаешься со Снейпом один на один.
С появлением профессора ожидание закончилось. Снейп достал из шкафа несколько стеклянных банок с ужасной желто-зеленой жидкостью. Когда он открыл их, класс буквально заполонил отвратительный, мерзкий запах.
- Меня сейчас вырвет! – сказал Рон Гарри, но и Снейп это услышал.
- Конечно, это ваше дело, мистер Уизли, но если вы сделаете это здесь, то кроме работы с желчью вам предстоит уборка кабинета.
Сосредоточившись на банках и заставляя себя не дышать, Гарри и Рон принялись за работу. Запах оказался настолько едким, что, казалось, проникал прямо через кожу.
Все это время Снейп спокойно и сосредоточенно сидел за своим столом и проверял ученические тетради. Создавалось впечатление, что ужасный запах желчи броненосца избегает его персоны.
Лицо Гарри озарила улыбка, когда они закончили с последней из банок. Снейп подошел и оценивающим взглядом посмотрел на качество очищенной желчи. Хотя его лицо ни коим образом не выдавало этого факта, но он явно остался доволен.
- Теперь выбросьте отходы в тот котел, - Снейп указал на огромную оловянную посудину, - и убирайтесь отсюда.
Когда уставшие, но счастливые школьники покинули его кабинет, Снейп подошел к котлу с мерзкой слизью, от которой и очищалась желчь, непроизвольно поморщился и произнес: Evanesce! Котел снова оказался пустым.

Дни летели быстро, но, казалось, все они были похожи один на другой. Уроки, репетиции, тренировки по квиддичу, редкие, но приятные походы в Хогсмид под плащом-невидимкой – и те надоели Гарри и его друзьям.
Особенно тяжело было Гермионе. Играть главную роль в спектакле оказалось не самым легким занятием… Особенно, когда твоим партнером является Драко Малфой.
Учителя на репетициях появлялись крайне редко. Обычно их речи читал Снейп, что совсем не радовало маленьких артистов.
Репетиций становилось все больше и больше, а баллов у Гриффиндора, соответственно, все меньше и меньше…
И вот приблизилось Рождество. Через три дня, перед зимними каникулами, должна была состояться премьера их пьесы. Состояние у всех гриффиндорцев на тот момент можно было назвать убийственным. Каждый был готов на все, лишь бы отказаться от участия в спектакле. Но, к их огромному сожалению, в школе абсолютно ничего не происходило, что бы могло повлиять на это.
Наконец, Снейп вызвал всех на генеральную репетицию. Именно это приводило в ужас всех и каждого из студентов-актеров. Прогонять ВЕСЬ спектакль, еще и с комментариями Снейпа… Кошмар! Единственное, что могло их спасти, так это то, что на репетиции обязаны быть и преподаватели.
На этот раз колотило не только гриффиндорцев. Вы помните выражение лица Драко Малфоя в первом фильме, когда профессор Квиррел сообщает о сбежавшем тролле. Вот именно такое выражение приняло его лицо, когда Снейп сообщил ему, что сегодня они попробуют псевдояд (так называется то зелье, которое придумал для спектакля Снейп).
С Гермионой решили обойтись проще. Она должна была «заколоться» кинжалом, и для появления крови она придумала подвесить под одеждой маленький мешочек с красной жидкостью, который она и будет прокалывать.
- Этот способ я видела на съемках фильмов у маглов, - прокомментировала она свое нововведение.
Весь день, перед прогоном, актеры доучивали свои еще, конечно, недоученные тексты. Взялся за сценарий и Гарри. Его реплик было так мало, что все они поместились у него на ладонях. Учить их он, похоже, и не собирался.
Гермиона с пренебрежением наблюдала за процессом написания слов на руке с помощью пера и чернил. Чернила постоянно растекались и замазывали уже написанное. При этом Гарри то и дело матерился. Этого Гермиона вынести не могла. Она произнесла над руками Гарри заклинание – и все надписи появились там, как татуировки. Гарри тоже заметил это сходство и в отчаянии спросил:
- Э-э-это на всю жизнь?
- Конечно, нет, - отрапортовала Гермиона, - снять их очень просто, потом покажу… А сейчас, Гарри, будь добр, дай мне выучить свои слова.
Гермиона снова погрузилась в сценарий. Гарри, в надежде поговорить хоть с кем-нибудь, обратился к Рону.
- Отстань, Гарри, не видишь, мне слова учить!
Все явно ополчились против него. Рон продолжал:
- Думаешь, мы тоже можем вот так написать свои слова на руке? Да у нас с Гермионой их раз в сто больше! Выбрал себе самую легкую роль, вот и сиди, молчи.
- Но я же не выбирал… - взорвался Гарри.
Рон будто не слышал его. Он сосредоточенно повторял свои слова.
Тогда Гарри вскочил и пошел прочь. Он решил, что пойдет в гостиную Гриффиндора, но и там он встретил ту же картину: все его друзья, включая Фреда и Джорджа Уизли, сидели, молча, заучивая свои тексты.
Тогда у Гарри появилось неимоверное желание пойти к Дамблдору и рассказать ему все. Просто пожаловаться, как маленькому мальчику. Он хотел отказаться от роли. Хотя, в этом случае, стоило пойти к Снейпу, но это вряд ли принесло бы хоть какую-нибудь пользу, а вот очков у Гриффиндора бы явно поубавилось…
Пароль… Чтобы идти к директору, нужно знать пароль… Гарри словил себя на мысли, что пароля он не знает.
- Лимонные дольки. – Безуспешно… - Тараканьи усы. – Ничего… - Шоколадные человечки. – Дверь открылась. У Гарри явно было чутье на пароли Дамблдора.
Когда он поднялся по лестнице и увидел дверь кабинета директора, он вежливо постучал и вошел.
Тут же он опешил, так как Дамблдор просто набросился на него с сумасшедшим взглядом и словами:

О, граждане Вероны! Я не верю,
Чтоб вы так низко пали и дошли
До этой дикой уличной резни!
Не граждане Вероны вы, но звери,
У коих над душой не властен разум
И алой кровью истекает сердце...
Довольно, я сказал! Оружье наземь!
Послушайте теперь, что скажет герцог.
Мне безразлично, кто затеял спор:
Синьор Монтеки или Капулетти.
Я вас терпел обоих до сих пор,
Но есть, увы, предел всему на свете.
Наш славный город стал в который раз
Ареной кровной мести из-за вас.
Так знайте же, мятежные бароны!
Терпеть устали жители Вероны
И вас, и вашу ненависть друг к другу,
Но если все опять пойдет по кругу
И будет вновь гражданская война --
Вы жизнью мне заплатите сполна.
Покамест все свободны, так и быть...
Я попрошу синьора Капулетти
Последовать за мной без промедленья,
А вечером придет синьор Монтеки
Узнать, какое принято решенье
На виллафранкском княжеском совете.
Всем прочим разойтись, под страхом смерти!

- Ну как? – уже мирным тоном спросил директор запуганного до смерти Поттера, после прочтения этой тирады.
- О-о-очень хорошо…
Гарри все еще стоял в полном остолбенении. Директор так грозно читал эти стихи, что мальчик стал его просто бояться.
- Профессор… - наконец обрел дар речи Гарри.
- Хм… Неужели Снейп посмел выгнать тебя со сцены! Я не позволю, пойдем-ка разберемся!
С этими словами директор взял Гарри за плечо и стал подталкивать к выходу.
- Нет, профессор! – развеял его заблуждения Гарри. – Я… то есть мне надо… в общем, я сам хочу уйти.
Голос директора упал до безнадежного шепота:
- Что?
- Я не хочу участвовать в спектакле, - твердо сказал Гарри.
- Почему, Гарри?
- Профессор Снейп несправедлив ко мне, он все время придирается…
- Гарри… - усмехнулся профессор. – Скажи, пожалуйста, почему ты не уходишь из школы? Разве профессор Снейп бывает справедлив к тебе хоть когда-нибудь?
- М-м-м… Нет. – Гарри понял намек.
- Так вот, Гарри, учти, что он будет относиться к тебе так ВСЕГДА!
- Но, профессор…
- Гарри, я умоляю тебя, не срывай спектакль!
- Но профессор, моя роль очень маленькая. Без нее спектакль не сорвется!
- Да, Гарри, из-за твоего Балтазара, не сорвется… Сорвется – из-за тебя, если тебя там не будет!
- Что? Почему? – Гарри ничего не понимал.
- Пойми, Гарри, в Хогвартс приедет куча народу, представь, хотя бы, сколько будет родителей на спектакле! Ты думаешь, они едут посмотреть на постановку «Ромео и Джульетты», Гарри? Нет, они едут посмотреть на тебя. На мальчика-который-выжил.
У Гарри отвисла челюсть.
- Ты помнишь, что говорил тебе профессор Локонс в прошлом году. «Слава – неверная подруга, Гарри». М-да… Эта была единственная умная фраза за весь его год пребывания в школе…
Челюсть Гарри уже практически лежала на полу. Во-первых, Гарри никогда не думал, что Дамблдор может приводить ему в пример фразы Локонса. Во-вторых, его высказывание означало, что директор относится к нему так же, как и все остальные (тут уместнее привести фразу Снейпа: «Гарри Поттер – наша новая знаменитость»). То есть, Дамблдор ценил в Гарри только его шрам? Так что ли?
- Но, профессор, я же… все придут смотреть на меня, а я… а я играю чуть ли не самую мелкую роль… к тому же, - Гарри почти плакал, - Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ В ПОДМЕТКАХ У МАЛФОЯ!
- Да, Гарри, я понимаю, тебе досталась не самая лучшая роль, но ничего не изменишь…
- Изменишь! Я не хочу вообще участвовать!
Неожиданно в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошел явно встревоженный и разозленный профессор Снейп.
- Директор, - обратился он к Дамблдору, не замечая присутствия Гарри, - Малфою плохо! Он в больничном крыле, но я не понимаю из-за чего. – Профессор говорил это так быстро и нервно, что до Гарри дошло только «Малфою плохо». Конечно, от такого заявления он был ужасно доволен.
- Правда? И что же с ним? – говорил Дамблдор медленно, нарочно растягивая слова.
- Его тошнит, из носа льет кровь, и он постоянно падает в обморок.
Гарри готов был зайтись от смеха! Неужели близнецы Уизли решили пошутить над ним, подложив ему в тарелку свои конфетки. Вот это да!
- Что же, Северус, на мой взгляд, лучше подождать, пока само пройдет… - Дамблдор многозначительно подмигнул Гарри.
- Но профессор… - Снейп только что заметил Гарри и посмотрел на него ну ОЧЕНЬ нехорошим взглядом. – В школе сейчас его отец…
- И что же мне прикажете сделать? Я Малфоя не травил ничем. Значит, Драко сам виноват.
- Хорошо, профессор Дамблдор, я ему передам это… - шелковым голосом сказал профессор зельеварения. – Но теперь у нас нет Ромео.
- Его сыграет Поттер, - сказал директор таким тоном, будто они с Гарри договорились еще сто лет назад об этой роли.
- Но… - одновременно произнесли Снейп и Поттер, один – с выражением полного отвращения, другой – удивления.
- Вот и ладушки, - поставил точку Дамблдор. – Гарри, ты знаешь слова?
- Э-э-э… Нет.
- Ничего. Сейчас выучишь.
С этими словами Дамблдор нашел одну толстенную и пыльную книгу заклинаний, открыл ее на содержании и стал искать что-то, проводя пальцем по странице. Все это время Снейп пожирал Гарри взглядом, который можно передать только словами песни «Я убью тебя, лодочник!».
А у Гарри до сих пор еще был полный столбняк. Он-то хотел уйти из спектакля вообще, а тут на тебе – главная роль.
- Мне пора, профессор, - сказал Снейп.
- Да, да, Северус, можете идти.
- А вас, Поттер я через пятнадцать минут жду на репетиции, - обратился Снейп к Гарри.
Затем нагнулся к нему, и прошептал:
- И только попробуйте опоздать хоть на минуту…
- Он придет вовремя, Северус, - заверил его Дамблдор.
Снейп круто развернулся на каблуках и вышел из кабинета… Очень хочется добавить: «его мантия развевалась, подобно полету летучей мыши», - ох уж эта Роулинг…
- Вот, нашел! – воскликнул Дамблдор.
- Э-э-э… Профессор, что нашли?
- А ты собираешься учить свой текст сам?
- Э-э-э…Нет! Но я…
- Гарри, ты должен сыграть эту роль! - с этими словами Дамблдор дал в руки Гарри сценарий, а сам направил палочку в его правый висок и произнес какое-то очень длинное заклинание.
Тут же Гарри почувствовал, что знает весь сценарий наизусть. Слова сами всплывали в памяти, когда надо было их произнести.
- Ну-ка, давай попробуем! – предложил Дамблдор, забирая из рук Гарри сценарий. – Акт второй, сцена вторая. Начали!
- Тут у Гарри самопроизвольно пошли слова:

Но что за проблеск света в том окне?
Так это же рассвет, а солнце -- это
Моя Джульетта. Солнышко, взойди,
Чтоб смерть пришла завистливой луне.
Она от злости вся позеленела --
Ты белизной затмить ее сумела,
Хотя сама из лунной ночи родом,
Но девственный наряд луны холодной
Сними -- одни глупцы лишь ходят в нем.
Да, это ты, любимая моя!
Ах, знала бы она о том, как я
Влюблен. Она о чем-то говорит,
Но звука нет... Заговорю в ответ.
Как я самонадеян -- не со мной
Беседует она во тьме ночной.
Две яркие звезды с небес упали
И умоляли, чтоб ее глаза,
Как две звезды, на небе засияли.
Ах, если б было так, то звездный блеск
В сравнении с румянцем этих щек
Поблек бы, словно лампы огонек
При свете дня, и глаз ее огонь
Светил бы сквозь воздушное пространство
Так, что, забыв про ночь, запели б птицы!
Ты оперлась рукою на ладонь...
Ах, быть бы мне перчаткой на руке --
Я б поцелуй оставил на щеке!..

- Хм… Неплохо! Очень даже неплохо! – кивал головой довольный Дамблдор.
«Мне бы узнать только это заклинание, я бы сдал экзамен по зельям на отлично», - думал Гарри.
- Гарри, я забыл, кто играет Джульетту?
- Гермио… - Гарри, будто язык проглотил – только что до него дошло, что он на сцене, перед сотнями людей будет признаваться в любви Гермионе! «Жаль, все же, что это не Чжоу», - вновь подумалось Гарри.
- Ага! Значит Гермиона Грэйнджер! Отлично, просто великолепно! Вы будете смотреться, как нельзя лучше!... О, Гарри, тебе пора идти… Через пять минут начнется репетиция. Я, пожалуй, тоже пойду.
Неожиданно комнату озарила яркая вспышка света. Гарри и Альбус Дамблдор одновременно посмотрели на клетку, в которой секунду назад сидел феникс директора Фоукс. Гарри второй раз в жизни увидел его самосожжение.
- Гм…Странно…Раньше он никогда так быстро не умирал! Гарри, мне кажется, ты только в прошлом году видел его перерождение…
- Да, сэр, - ответил не менее удивленный Гарри.
- Что ж, пойдем, опаздывать нельзя, ты слышал, что говорил тебе профессор Снейп… М-да… Странно… Очень странно… - Дамблдор старался до последнего пронаблюдать за возрождением из пепла Фоукса, но, похоже в нем не было ничего необычного.

Когда они вошли в зал, где проводились репетиции, то увидели там десятки голов, склонившихся над сценариями. Но когда Гарри сел на свое место, на него обратилось множество взглядов. Так Фред и Джордж Уизли заговорчески ему подмигивали, взгляд Гермионы выражал благодарность за то, что Гарри избавил ее от такого партнера, как Малфой, глаза же Рона выражали напротив, упрек и негодование (Гарри знал, КАК Рону хотелось бы оказаться на его месте и стать партнером Гермионы). Самым ужасным и зловещим был, как впрочем и всегда, взгляд профессора зельеварения, а по совместительству и главного режиссера всего этого безобразия, Северуса Снейпа, который тотчас же, после прихода Гарри заявил:
- Теперь все в сборе, начинаем прогон.
И репетиция началась. Так как за ней наблюдали и непосредственно в ней участвовали учителя, она проходила довольно-таки успешно. Единственное, что ужасно выводило из себя Гарри, так это то, что его отца (по сценарию) играл один из худших его врагов – Люциус Малфой.
Все сцены с Гермионой проходили на удивление гладко. Она, как могла, поддерживала Гарри.
И вот подошел момент, когда аптекарь (то есть Снейп) продает Ромео яд.
- Не удивлюсь, если это настоящий яд, а не какое-нибудь там зелье, - шепнул Гарри Рону перед выходом на сцену.
Однако, когда пришло время, Гарри смело выпил снадобье. Он почувствовал, что больше не может стоять на ногах, силы покидали его… Его конечности холодели… Он упал, не подавая абсолютно никаких признаков жизни.
За всей этой немой сценой наблюдали беззвучно десятки пар глаз. Снейп, тем не менее, был абсолютно спокоен.
- Профессор, он живой? – спросил Снейпа дрожащим голосом Невилл.
- Естественно, живой! – громко сказал Снейп.
Далее была сцена с красным пакетиком Гермионы, после которой все зашлись аплодисментами.
В то время, пока Гермиона беззвучно лежала на теле Гарри, она попробовала разбудить его – безуспешно. Он не дышал, его лицо стало бледным, губы посинели.
После произнесения Дамблдором ключевой фразы «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте» и закрытия занавеса, Гарри, наконец, очнулся. Первое, что он увидел, так это плачущую Гермиону, которая и впрямь поверила, что он умер… Умер на сцене… Как настоящий гений своего дела… Как настоящий актер…
- Гарри… - Всхлип. – Я так волновалась… - Всхлип. – Я думала…я думала ты… - Гермиона зашлась в бесконечном и бурном рыдании.

А через три дня состоялась-таки премьера. И можно сказать, она прошла на ура! Гарри даже не стеснялся того факта, что как только он выходил на сцену, десятки пальцев устремлялись на него, а точнее на его шрам и тут же начиналось бурное обсуждение того, как он все-таки выжил, мальчик-то этот.
Самое удивительное, что довольным остался даже Снейп. Хотя, конечно, ни коим образом этого не показал.
- Поттер, - подозвал он Гарри после спектакля, - минус пятьдесят баллов Гриффиндору! У вас в карманах я нашел вот это. – Профессор Снейп показал ему несколько маленьких конфеток, купленных Гарри у братьев Уизли. – Мне кажется, я не ошибусь, если скажу, что именно это и повлекло за собой болезнь мистера Малфоя.
- Но, профессор… - попытался возразить Гарри, но тут же умолк, чтобы не стало хуже. – Да, сэр.

Вот на такой оптимистической ноте я и заканчиваю свою историю. В конце-концов, должно же быть у Гарри Поттера хоть что-нибудь в жизни запоминающееся, кроме постоянных поединков с Тем-Кого-По-Нашему-Общему-Мнению-Все-Таки-Не-Обязательно-Стоит-Называть-По-Его-Собственному-Очень-Длинному-И-Страшному-Пристрашному-Имени. Все.

HAPPY END!!!