Давно хотела про него написать. Попробую, не знаю, что получится. Не получится - сотру.

В моей жизни вот уже два года присутствует явление по имени Даник. Даниил, Данька, Дашка, Дашуня, Дэниел, Дэник... Голубоглазое, пушистоволосое чудо, забирающееся в ящики моего стола, рвущее письма и документы, раскрашивающее стены маркерами, засовывающее монеты в видеомагнитофон и тапочки в тостер, отнимающее кучу времени и требующее постоянного внимания... Чудо.

Помню, как первый раз держала его на руках. Было страшно. Он был такой маленький, такой легкий, такой хрупкий, я боялась его сломать, как старую бабушкину куклу с фарфоровым лицом.

Потом, конечно, привыкла. Ребенок как ребенок, симпатичный, забавный, подвижный, умный, немного капризный, любимый. Я научилась его кормить, одевать, переодевать, купать, выгуливать, укладывать спать... Я выучила наизусть детские книги и мультфильмы. Я познакомилась с молодыми мамами и их чадами на спортивной площадке. Я привыкла к разбросанным по дому игрушкам и вечной нехватке времени. Распорядок дня изменился также радикально, как и вся моя жизнь.

Шесть утра. Ребенок проснулся и соизволил разбудить меня полными недовольства криками. Конечно, я не единственная, кто может его успокоить, поэтому я просто отворачиваюсь к стене и жду. Даник замолкает, я засыпаю. Я вообще не люблю рано вставать.

Десять. Папа уходит на работу, по поводу чего устраивается истерика. Вздыхаю, иду утешать. Даня стоит у двери и стучит по ней кулаками. Еще раз вздыхаю, подхожу, обнимаю, начинаю уговаривать, расспрашивать, рассказывать, обещать всякие вкусности и интересности. Ребенок всхлипывает, но плакать перестает.

Двенадцать. Предлагаю пойти погулять. Даник соглашается. Дальше - цирк под названием "поймай ребенка и надень на него майку, шортики, носки и босоножки". Цирк продолжается полчаса. Ребенок бегает от меня по всей квартире с радостным смехом, прячется в ванной, залезает под стол, укрывается одеялом и уворачивается от моих рук. Ему весело. Мне тоже. Я люблю его смех.
Наконец, Дэнни одет, я натягиваю кроссовки, и мы выходим из квартиры. Ребенок тут же кричит "На лифте. Поедем на лифте". Соглашаюсь, поднимаю его на руки, он нажимает на кнопку. Держа его в воздухе, думаю, сколько же он прибавил за последние месяцы.
Спускаемся, открываю входную дверь, Даник выбегает на улицу. По крайней мере, он сегодня не упал с крыльца. Иду за ним, навстречу - сосед-старичок. Улыбается: "Какой пацан! Ну, парень, дай руку!" и протягивает свою для рукопожатия. Даник прячется за мою ногу, я говорю: "Будь вежливым, поздоровайся - дай дяде руку". Ребенок смотрит на меня, явно не зная, что предпринять, наконец, решается, делает шаг вперед и выставляет свою ладошку. Старичок ее встряхивает и уходит довольный.
А мы продолжаем свой путь туда, куда и собирались - в парк. По дороге тратим минут двадцать на хождение по высокому бордюру. Ребенок не отпускает мой палец, так как падал достаточно и знает, что это больно. Я помогаю Дашке сохранять равновесие, наслаждаясь тем, что я ему нужна.
Добираемся до парка. У ворот парни играют в баскетбол, хочется остановиться и посмотреть. Мне хочется, ребенку - нет. Идем дальше.
На детской площадке как всегда людно и шумно. Спрашиваю у Даника, чем займемся. Ребенка интересует горка. Забраться на нее он и сам может, так что я просто стою и наблюдаю. Наконец, случается то, чего я ждала: ребенок падает, расстраивается и ведет меня на другой конец площадки - к турникам. Беру его на руки, подсаживаю, он цепляется своими крохотными ручками, я отпускаю, он держится. Секунд пять, наверное. Соскальзывают слабые еще пальчики. Ловлю, он смеется. Повторяем. Потом у меня устают руки.
Мы бегаем по площадке. Я кричу "догоню, догоню", Даник хохочет. После нескольких кругов ребенок утомляется и просит покачать его на качелях. Качаю. Долго качаю, пока он не начинает засыпать. Тогда мы идем домой.

Три. Даник лежит на родительской двуспальной кровати, я грею бутылку с молоком, которое он пьет галлонами. Приношу подогретое молоко в его комнату, устраиваюсь рядом на кровати, сую ему бутылку, беру книжку, начинаю читать. И мне, и ему абсолютно неважно, что именно. Дочитываю до третьей главы и замечаю, что тихое булькающее сипение, издаваемое покидающим бутылку молоком, сменилось мирным посапыванием. Смотрю на ребенка, умиляюсь, вспоминаю, что моя свобода закончится через два часа, вскакиваю и бегу заниматься делами: готовить, убирать, гладить постиранное в выходные, болтать по телефону и смотреть телевизор. За компьютер не сажусь, зная, что потом не встану.

Половина шестого. Приходит, ам-м-м, ну, скажем, Альта, она же Котенок, а вообще-то - моя сестра. Младшая. Рассказывает последние услышанные на работе сплетни. Я разрешаю ей разбудить ребенка. И последить за ним до папиного прихода. Она сердито фыркает, но слушается. Пока Котя с Даником будут смотреть мультики, я смогу сходить за покупками и немного прогуляться.

Восемь. Возвращается папа. Ребенок счастлив, мы с Котенком - тоже. Я спрашиваю про работу, про коллег и про последнего заказчика. Папа рассказывает, одновременно пытаясь переодеться в домашнее и показать ребенку, что любит его несмотря на долгое отсутствие. Потом я закрываюсь в комнате с компьютером, оставив ужин на столе.

Десять. Мама (Данькина) возвращается с курсов. Последние полгода она получает второе образование и попутно ищет работу. А я сижу с ребенком. Два раза в неделю - в те дни, когда у нее занятия. Но мне, в общем, не жалко, потому что братика я люблю и сидеть с ним - тоже, особенно после того, как ему исполнился год и он начал понимать человеческий язык.
Как бы ему объяснить, что нельзя нажимать на большую кнопку посередине того ящика, который стоит под моим столом? А то загружаю полночи что-нибудь интересное, а ребенок приходит – и полный ...

Конец.

Не получилось, но стирать не буду. Пусть.