Апартеидами набейтись в наши карманы и запрещайте жить тем, кто не похожь на вас. Но помните, что из карманов короток путь лишь к одному. Не угадите в апельсиновый сок, не захлебнитесь щиплющим жёлтым с мякотью, разьедающим ткани, распыляющими порошками, побелите свои рожы пудрой, гноитесь в своём опломбе и ешьте свой гнев (на самого себя и на свою ничтожность), но проверьте сначала пудру на содержание сульфатов... Смотри не обожгись! На аэростате далеко не Уедешь, потому что всё когда нибудь кончается, и газ... и газ. Так возблагодари свою лень, за то что не позволяет тебе быть слишком действенным, слишком креативным, не даёт разрушить всё сразу, а предоставляет выбор срока, на жизнь, на существование, можешь довольно долго протянуть.
Но если только ты будешь жить, а остальные по клеткам, то воздух пожалеет для тебя волшебный газ, и задыхаясь, как разрываясь на куски, ты будешь проклинать этого бога, который создал тебя таким, не способным жить, не убивая других, не хороня души, и не промокая во влажном тепле их смертей, не понимая, что ты сам начертил на своём теле ножом, своим, острым для Других (всех кроме тебя?), свои иероглифы, нарисовал линию жизни, не маленькой расщелиной на ладони, а зияющей прорезанной раной, по всему телу прорезанной, задевающей половой орган (для непродолительности этого грязного явления Христа народу), глаз (чтобы слепота позволяла тебе видить лишь то исключительно, что ты сам хотел видеть, и что ты можешь себе позволить увидеть, то что в состоянии), и дальше, сковывая все ощущения, искажая реальность, ты бежишь чтоб в быстроте бега, достигнув световой скорости, ты почувствовал как спинка отдаляется от спины, хотя ты всё ещё опираешся на неё, чтобы получить, настроить именно тот дисторшен, которого требует твоё бессилие перед реальностью, сквозь миллионы ламп, и не хватку знаний. Я могу признать, что я не знаю как происходит искажение звука в ламповом, но ведь нужно быть воистину себяненавистником и себялюбом наравне, чтобы принять свою безхребетность как факт... Смотри не обожгись! Джек издевается над тобой совершенно справедливо, пока ты не найдёшь свой покой, и поймёшь что именно этот антитез человека помог тебе это сделать, руками Иуды из Назарета обмыв твои раны, облизав ноги, и улыбнувшись тридцатью тримя золотыми (серябрянными) зубами, просовывая золотой язык тебе в промежность, в гордость, залезая в твою личность, чтобы усыпить тебя навеки, и найдя свою поляну, ромашки, своё солнце, не жёлтое как на картинках детей и дадаистов, а именно того цвета, какого оно на самом, твоё солнце (бледно-серо-сиреневый?), а Трилок улыбается и тянет тебя резать вены, давя своей депрессивностью, и когда все топят свою жизнь в холодной ванне, прижимая руками плечи, и погружая дрожащюю плоть в холод смерти, этот антихрист улыбается впервые в жизни вопреки своей мрачности и бездонной грусти, и забирая своё, уносит свою грязную задницу в тёплые края, куда птицы, куда синий цвет уплывает, сходя с лодки жизни других, прощаясь с ними навсегда, и становясь наложницей (Трилок _ сын Люцифера, небо тебе в наложницы, и да будешь ты проклят). И да буду я... Мы не умеем признавать дьявольское в себе, и на самом деле каждый прекрасно знает, что восхваляя фигуру на осле, мы восхволяем себя, и ублажаем своим же грязным языком своё самолюбие, и этот самый Бог не создавал нас по своему образу и подобию, а мы создали его своей копией, ксероксом, чтоб потом говорить: "Смотрите! Наш бог идеален", ведь никто не осмелиться сказать: "Да! Я обожаю себя, я идеален, я сам хочу быть богом!".
Но всегда есть апартеиды (апарто'иды), садисты, убийцы, сексоманы, маньяки, и самое страшное _ то, что они сидят в нас, и машут нагло ручкой, улыбаясь нашим желаниям.