Метро

Метро. Он опять там, внутри. Обожает и восхищается этим организмом. Он любит всей душой это пристанище своих мыслей, проведённое тут время доставляет ему невыносимое наслаждение, похожее на страдание. Вот он снова тут, под землёй, ласкает взглядом грязные стены. Ночь, темно и холодно, когда поезд выплывает из-под земли, он видит мир, эти странные уголки тёплой жизни в холодное время. Когда поезд набирает скорость он испытывает нечто схожее с оргазмом, закрываются глаза, и он видит свой полёт со стороны. Провода в тоннелях на стене пляшут со злорадством, и слышно их хихиканье, они манят, смеются над ним, дразнят. Каждая станция улыбается мрачно своим цветом, тёмно синим, заржавело коричневым, зелёным, похожим на умершую на' ночь траву, которая должна воскреснуть при первом луче солнца, чёрным. У него есть мечта. Он всегда стоит у дверей, почти прижавшись к стеклу, и мечта его столь же скромна, сколь и сумасшедша. Вот снова запах горелого в воздухе просачивается в вагон _ люди греют свою жизнь. Он мечтает стоять в тоннеле, где нибудь в серединке, и ждать, прижавшись к стенке, когда приедет поезд. Почувствовать как тот проносится мимо него на расстоянии пальца и уходит в даль, в глубь тоннеля. Ночь поглощает поезд, вагон за вагоном, по сантиметру, гудение и удары, уже засевшие в ушах, родные, гул... Выходит на последней станции уже привыкшим к лёгкому покачиванию. Оно скоро пройдёт. Выходит из вагона и входит в жизнь... Вот он сново внутри, прошло время, но он не задумывается сколько. Совершенно пусто, никого. Нельзя терять дорогие секунды, решено!.. Он смотрит на часы, 00:46, поезд только ушёл, спокойно прыгает вниз и уходит незамеченным в глубь тоннеля. Не страх заполняет всё его существо. Темнота и погружение в себя. Уже пять минут он ходит внутри тоннеля, и появляется отдалённый грохот. Вот он! Пора остановиться и прижаться к стенке. В совершенной темноте с трепетом в сердце ждал он своего тайного счастия. Темнота начала наполняться светом, и торжественный грохот свидетельствовал о близости чуда. Резкий ветер продул перед его носом и унёс его дыхание, и через несколько секунд гул отдалился и стих, оставив его опять в абсолютной темноте и полном покое. Но за эти несколько секунд он пережил удовольствие, ужаснее, чем облизывание пальчиков обожаемой девушки, чем радость полёта, большее, чем то, что причиняет запах её волос витающий в холодном зимнем воздухе. И нет воли идти к выходу. Отныне жизнь разделена на промежутки тёмной пустоты между секундами блаженства и восторга...


Метро 2

Метро. Он опять там, внутри. Он любит всей душой это пристанище своих мыслей, проведённое тут время доставляет ему невыносимое наслаждение, похожее на облизывание пальцев любимой. Но сейчас он там не один... Долгое время это было пристанищем его одиночества, пристанищем его мыслей, он приходил сюда, думал о том что чувствует, что понял и что ещё предстоит понять, о том что делать, и делать ли что нибудь, ради чего, почему и как. Теперь она была рядом, и он, хоть и на время, но забыл все эти вопросы, и просто смотрел из окна, и видел небо, тёмно синее, холодное и чувственное небо, на здание, бегущее от одного края окна к другому, светящееся многочисленными жёлтыми окнами, в вооброжении преступно совокуплялись жёлтый и тёмно синий, смешивались, как под кистью художника, рождая новый цвет, вливались друг в друга, а местами оставались чисты, обнимали друг друга, как синее небо обнимает жёлтую лампу, и как жёлтый песок обнимает синюю воду.
О чём же думала она? Положив голову ему на плечо, сжимая руку, гладя пальцы, иногда отвлекаясь, чтоб улыбнуться ему, а затем снова погружаясь в размышления, похожие на сон. Она как будто спала, и он не мог знать где её мысли, но чувствовал что она далеко. Но ему не было холодно, как ни странно, он совершенно не чувствовал ничего неприятного, как в холодное утро, наблюдая, как она выходит за дверь, чтоб пойти в магазин, принести чаю... он знает, она наверно вернётся очень скоро, но может не вернуться никогда, но он хочет быть рядом столько, сколько она захочет. Я хочу быть рядом столько, сколько ты захочешь, ведь ничего не меняется.

М е т р о

Двинулся (Отправная точка).
Сноска _ "Для любого рассказа нужна отправная точка, импульс, начало, как станция, как и в метро, как и в "М е т р о" ".
Я считаю 1, я считаю 2, да, Чак, я считаю... (три буквы _ Ч, А, К; Ч заглавная) ...3, я считаю 4, я считаю 5...
Я пожимал руку Нику, я целовал в засос Полу, когда ей было 12, он целовал в засос Ника, он вгонял Поле в рот, но ему не понравилось...
Идти в никуда лучше, чем идти в некуда.
...я считаю 6, я считаю секунды, я считаю 7, я считаю удары, они примерно равны, я считаю 8 (цифры, цифры...), я забываю, что считаю и считаю автоматически, в темноте, люди... Большая жизнь маленького человека, маленькая жизнь большого человека.
Твоя Марла мне дала потрогать, когда я был маленьким.
...25, 26, 27... (иногда я считаю по одной цифре, одиночными, а потом доходя до десяти, говорю 20, потом _ 30, но это может спутать...) ...31, 32... (...поэтому в таком случае зажимаю пальцы, 10 _ один палец, 20 _ два пальца и так далее.)...я считаю 38, Чак, я считаю 39, считаю 40. Поворачиваюсь лицом к двери.
Свет.
Сноска _ "В каждом рассказе должна быть кульминация, апогей, не обязательно что-то очень важное, просто точка притяжения, если читаешь начало, то ты чувствуешь что идёшь к нему, когда ты в конце, ты возвращаешся к нему мысленно".
(Позже, встав на эскалатор, на стенке уровня вижу "40", выше _ 45, 50, 55...)
(Позже поезд снова зайдёт в тоннель, и станет темно)
(Позже много всего может случится)
На окне: "Не прислоняться". За окном заводы, поломанное стекло разных тонов серого на домах и разных строениях, за окном небо, за окном бабушка по шпалам уходит в никуда.

музыка George Crumb - Vox Balaenae(Голос Кита)