я люблю внутренние карманы больших зимних курток. потому что если хорошенько в них пошарить, докопавшись до самых недр подкладки, можно повытаскивать на свет божий таких результатов, какие вам не выдаст ни новомодный коллайдер, ни даже старая добрая машина времени. именно из этих пространственно-временных соображений последние лет пятьсот большая зимняя куртка у меня одна и та же. я никогда не знаю наперёд, что можно вынуть из её карманов. к примеру, сегодня, разыскивая рубль для ровной сдачи, я нашла истёртый и отполированный пылью до графитного глянца листок, сложенный вчетверо. если верить почерку, написано было мной. если верить карандашным и ручечным почеркушкам, правлено было в разное время и в разном состоянии. а результат такой:

весна.

откусите мне голову -
солнце слепит глаза
холод старого города
не дает рассказать

разлетаются чайки,
идут утки ко дну,
тает лед, скрипят гайки
не удержишь весну

ходят кошки по трубам,
ходят люди во сне
сердце слабо и глупо
ночи сходят на нет

согреваются лошади,
бьют копытом гранит.
просыпаются площади,
каждый камень звенит.

обойти кругом город,
сосчитать все мосты,
наконец, найти повод
и проститься на "ты".

да-да, я знаю, что рифмы из существительных это неблагородно, не интеллектуально и не по-взрослому, что это не выдерживает никакой критики и что от такого безобразия, как это, и заржавел серебряный век. но на листочке уже нет живого места, чтобы вносить очередные коррективы. да и не помочь тут уже ничем

звуки леса: виконт ломает самовар тяжёлой джазовой трубой...
состояние: к жизни пригодное