24-11-2003 01:19 30
"Notre-Dame de Paris"
Нотр-Дам - моя любовь. Никогда не думала, что музыка может так звучать.
Il est venu le temps des cathédrales
Le monde est entré
Dans un nouveau millénaire
L’homme a voulu monter vers les étoiles
Ecrire son histoire
Dans le verre ou dans la pierre
замирает сердце, точно испуганный зверь, и сбивается дыхание от раздирающего грудь восторга, запредельного, безграничного, волшебного... точно сказка, сливаются музыка и голос, и неясной мечтой смотрят из темноты Несбывшегося глаза - его глаза... и радуга раскалывает небо, чтобы слить его воедино, и падает дождь мириадами сияющих звезд, и воздух пахнет сиренью, и звенит на солнце весенняя капель, кружатся в бесконечном хороводе осенние листья, танцуют снежинки, а на ладонях - земляничный сок и сладкий вкус на губах... вкус утренней росы, в которой отражается заря... мерцание жемчужной паутинки и шелк невесомых нитей... кажется, именно это называют счастьем...
Nous sommes des étrangers
Des sans-papiers
Des hommes et des femmes
Sans domicile
Oh Notre-Dame
Et nous te demandons
Asile! Asile!
темный камень отвесных стен, смутная угроза чудится в каждой тени, и стаей волков бегут за поздним прохожим бродячие собаки... зрачки их глаз горят в темноте изумрудным бешенством ада... по ущельям улиц катится река человеческих тел... и он стоит, высокий, прямой, такой же темный и полный угрозы, как и принадлежащий ему мир... черные волосы падают на лицо, и он смотрит исподлобья пронзительно и тревожно... ветер закручивает пыль причудливыми колоннами в свете редких фонарей и взъерошивает матовую поверхность неглубоких луж, наполненных студеной водой...
Belle
черноглазая и черноволосая, со смуглой кожей и белозубой улыбкой, радостная, доверчивая, восторженная, наивная, совсем еще юная... блестящая сине-зеленая стрекоза... радужная бабочка, летящая на огонь... и девушка-дьявол, извивающаяся в языках пламени, точно в преисподней, ее движения гасят разум и волю, оставляя лишь одно звериное желание: обладать... и девушка-ангел со взглядом ребенка, чистая и непорочная, точно дева Мария... и девушка, просто девушка-человек, трогательно-беззащитная в своей доверчиво-слепой любви, нелепо-смешная в своей готовности пожертвовать всем во имя... его имя... солнце...
Tu vas me détruire, tu vas me détruire
Et je vais te maudire jusqu'a la fin de ma vie
Tu vas me détruire, tu vas me détruire
J'aurais pu le prédire
Des le premier jour, des le premiere nuit
страх, жалость и презрение... черное дерево, царапающее низкое серое небо сухими ветвями... огонь в камине, разбросанные по столу книги и бумаги, узкое стрельчатое окно, лежащий за окном город... все бессмысленно и ненужно, все болезненно искажено, все изуродовано и исковеркано... осколки глиняной чашки на холодном полу... на кресле свернулся теплый шерстяной плед, но человек стоит у окна, зябко обхватив руками собственный плечи... его взгляд устремлен в пустоту... он умер, но продолжает дышать... он был мертв, но сегодня жизнь вспыхнула в нем нестерпимо, яростно, неостановимо, прекрасно, смертельно... а в небе, высоко-высоко, горит солнце...
Le sang et le vin ont la meme couleur/ A la cour des miracles! A la cour des miracles!
Les filles de joie dansent avec les voleurs <...>
Mendiants et brigands dansent la meme danse <...>
Puisque nous sommes tous des gibiers de Potence <...>
Truands et gitans chantent la meme chanson <...>
Puisque nous sommes tous évadés de prison <...>
Voleurs et tueurs boivent au meme calice <...>
Puisque nous sommes tous des repris de justice <...>
яркие пятна без особого порядка или смысла, калейдоскоп лиц, вихрь движений, водоворот звуков... смех и крики, брань и песни... звон бьющегося стекла, на полу - мусор и разлитое вино... на столе сидит человек, во всем его облике чувствуется сила, он привык к власти, он весел и жесток... ему скучно... а перед ним - поэт и романтик, неловкий, неуклюжий, нелепый, в порванной рубашке, без шляпы и без оружия, с натянутой улыбкой и сожалением в глазах... он боится смерти, но продолжает натянуто улыбаться, он понимает, что обречен, но не теряет надежды... он не имеет значения, ибо есть тот, другой – король, чья мантия – грязные лохмотья, чьи подданные – нищие бродяги, чье королевство – покорный город, чья власть над попавшими в его владения – безгранична...
Ou tu le prend, ou je le pend
лукавый ангел, муза или богиня... впрочем, он не из тех, кто станет терять голову и влюбляться без оглядки, он не из тех, кто готов пожертвовать жизнью во имя любви, но зато он пишет стихи и считает себя философом... и тонкая рука бьет в бубен, и разлетаются, точно брызги, золотые ленты, вплетенные в черные косы... а вокруг - смеются, пьют, дерутся, поют, живут, не думая о завтрашнем дне...
Ceci tuera cela
город ажурных мостов и звездных ночей, город туманных улиц и дрожащих отражений, город поэтов и влюбленных... мир... он движется, он меняется, он умирает, чтобы родиться вновь, но уже иным... прошлого не вернуть, а в будущем – черные буквы на белой бумаге... человек создал Бога, человек его и убьет, не так ли, священник... в темной воде проступает лицо склонившегося человека: провалы глаз, прямой, тонкий нос, надменно приподнятые брови и жесткие полуседые волосы... и сердце звенит от смутной, необъяснимой, неописуемой печали... от тоски по ушедшему миру и по людям, которые никогда в нем не рождались, не жили, не любили и не умирали... а впрочем...
Les cloches ne sonnent plus
La cathédrale s’est tue
Quasimodo est malheureux
Quasimodo est amoureux
город с высоты птичьего полета... красные черепичные крыши, прерывистые кривые улиц, мельтешащие точки людей... булыжники мостовых, зелень деревьев, окна домов, плеск волн, лица людей, сплетения судеб, звон колоколов...
Il fait la grève des cloches
Depuis déjà trois jours
Quasimodo est triste
Quasimodo est fou
глухой звон немых колоколов... глупец, как он посмел... любовь страшнее смерти... состраданье или жалость... и кому какое дело до разбитого сердца – ведь на подмостках пляшут актеры, ведь идет трагедия, ведь люди кричат и машут платками... какому какое дело до осколков глиняной кружки и увядших цветов... однажды осень вернется и осыплет город золотом хрупких листьев... и будут звенеть колокола во имя Господне... и будет счастье для тех, кто любит друг друга, счастье для всех даром, и ни один обиженный не уйдет...
Parce qu’il se meurt d’amour
скорчившись на краю карниза, над пропастью, что жадно разевает свою пасть, над площадью, что кипит вязкой жижей человеческих страстей... смотреть сверху вниз и быть безмолвным, равнодушным созерцателем... и кинуться вниз головой, держась искривленными руками за хлещущий воздух... и падать до бесконечности, до того мгновения, когда верх и низ потеряют значение и останется только любовь – страшная, горькая, вечная...
Pour dire au monde que Quasimodo aime Esméralda
сверкающая черепица на крыше собора и горящие на солнце кресты... осколки цветных витражей, осколки людских судеб... но они не заслужили счастья... и легче молчать, царапая сердце об острые грани неизвестности, чем произнести вслух заветное, необратимое и услышать в ответ короткое, простое, жестокое, неотвратимое "нет"...
Danse mon Esmeralda
Chante mon Esmeralda
Laisse-moi partir avec toi
Mourir pour toi n'est pas mourir
нет ничего страшнее любви... нет ничего больнее... но умирать от любви не страшно – куда страшнее жить, чувствуя, как разрывается сердце, и замирает дыхание, и мир разлетается мириадами осколков, которые падают, кружась и сверкая, точно мириады звезд...
Нотр-Дам - моя любовь. Никогда не думала, что музыка может так звучать.
Il est venu le temps des cathédrales
Le monde est entré
Dans un nouveau millénaire
L’homme a voulu monter vers les étoiles
Ecrire son histoire
Dans le verre ou dans la pierre
замирает сердце, точно испуганный зверь, и сбивается дыхание от раздирающего грудь восторга, запредельного, безграничного, волшебного... точно сказка, сливаются музыка и голос, и неясной мечтой смотрят из темноты Несбывшегося глаза - его глаза... и радуга раскалывает небо, чтобы слить его воедино, и падает дождь мириадами сияющих звезд, и воздух пахнет сиренью, и звенит на солнце весенняя капель, кружатся в бесконечном хороводе осенние листья, танцуют снежинки, а на ладонях - земляничный сок и сладкий вкус на губах... вкус утренней росы, в которой отражается заря... мерцание жемчужной паутинки и шелк невесомых нитей... кажется, именно это называют счастьем...
Nous sommes des étrangers
Des sans-papiers
Des hommes et des femmes
Sans domicile
Oh Notre-Dame
Et nous te demandons
Asile! Asile!
темный камень отвесных стен, смутная угроза чудится в каждой тени, и стаей волков бегут за поздним прохожим бродячие собаки... зрачки их глаз горят в темноте изумрудным бешенством ада... по ущельям улиц катится река человеческих тел... и он стоит, высокий, прямой, такой же темный и полный угрозы, как и принадлежащий ему мир... черные волосы падают на лицо, и он смотрит исподлобья пронзительно и тревожно... ветер закручивает пыль причудливыми колоннами в свете редких фонарей и взъерошивает матовую поверхность неглубоких луж, наполненных студеной водой...
Belle
черноглазая и черноволосая, со смуглой кожей и белозубой улыбкой, радостная, доверчивая, восторженная, наивная, совсем еще юная... блестящая сине-зеленая стрекоза... радужная бабочка, летящая на огонь... и девушка-дьявол, извивающаяся в языках пламени, точно в преисподней, ее движения гасят разум и волю, оставляя лишь одно звериное желание: обладать... и девушка-ангел со взглядом ребенка, чистая и непорочная, точно дева Мария... и девушка, просто девушка-человек, трогательно-беззащитная в своей доверчиво-слепой любви, нелепо-смешная в своей готовности пожертвовать всем во имя... его имя... солнце...
Tu vas me détruire, tu vas me détruire
Et je vais te maudire jusqu'a la fin de ma vie
Tu vas me détruire, tu vas me détruire
J'aurais pu le prédire
Des le premier jour, des le premiere nuit
страх, жалость и презрение... черное дерево, царапающее низкое серое небо сухими ветвями... огонь в камине, разбросанные по столу книги и бумаги, узкое стрельчатое окно, лежащий за окном город... все бессмысленно и ненужно, все болезненно искажено, все изуродовано и исковеркано... осколки глиняной чашки на холодном полу... на кресле свернулся теплый шерстяной плед, но человек стоит у окна, зябко обхватив руками собственный плечи... его взгляд устремлен в пустоту... он умер, но продолжает дышать... он был мертв, но сегодня жизнь вспыхнула в нем нестерпимо, яростно, неостановимо, прекрасно, смертельно... а в небе, высоко-высоко, горит солнце...
Le sang et le vin ont la meme couleur/ A la cour des miracles! A la cour des miracles!
Les filles de joie dansent avec les voleurs <...>
Mendiants et brigands dansent la meme danse <...>
Puisque nous sommes tous des gibiers de Potence <...>
Truands et gitans chantent la meme chanson <...>
Puisque nous sommes tous évadés de prison <...>
Voleurs et tueurs boivent au meme calice <...>
Puisque nous sommes tous des repris de justice <...>
яркие пятна без особого порядка или смысла, калейдоскоп лиц, вихрь движений, водоворот звуков... смех и крики, брань и песни... звон бьющегося стекла, на полу - мусор и разлитое вино... на столе сидит человек, во всем его облике чувствуется сила, он привык к власти, он весел и жесток... ему скучно... а перед ним - поэт и романтик, неловкий, неуклюжий, нелепый, в порванной рубашке, без шляпы и без оружия, с натянутой улыбкой и сожалением в глазах... он боится смерти, но продолжает натянуто улыбаться, он понимает, что обречен, но не теряет надежды... он не имеет значения, ибо есть тот, другой – король, чья мантия – грязные лохмотья, чьи подданные – нищие бродяги, чье королевство – покорный город, чья власть над попавшими в его владения – безгранична...
Ou tu le prend, ou je le pend
лукавый ангел, муза или богиня... впрочем, он не из тех, кто станет терять голову и влюбляться без оглядки, он не из тех, кто готов пожертвовать жизнью во имя любви, но зато он пишет стихи и считает себя философом... и тонкая рука бьет в бубен, и разлетаются, точно брызги, золотые ленты, вплетенные в черные косы... а вокруг - смеются, пьют, дерутся, поют, живут, не думая о завтрашнем дне...
Ceci tuera cela
город ажурных мостов и звездных ночей, город туманных улиц и дрожащих отражений, город поэтов и влюбленных... мир... он движется, он меняется, он умирает, чтобы родиться вновь, но уже иным... прошлого не вернуть, а в будущем – черные буквы на белой бумаге... человек создал Бога, человек его и убьет, не так ли, священник... в темной воде проступает лицо склонившегося человека: провалы глаз, прямой, тонкий нос, надменно приподнятые брови и жесткие полуседые волосы... и сердце звенит от смутной, необъяснимой, неописуемой печали... от тоски по ушедшему миру и по людям, которые никогда в нем не рождались, не жили, не любили и не умирали... а впрочем...
Les cloches ne sonnent plus
La cathédrale s’est tue
Quasimodo est malheureux
Quasimodo est amoureux
город с высоты птичьего полета... красные черепичные крыши, прерывистые кривые улиц, мельтешащие точки людей... булыжники мостовых, зелень деревьев, окна домов, плеск волн, лица людей, сплетения судеб, звон колоколов...
Il fait la grève des cloches
Depuis déjà trois jours
Quasimodo est triste
Quasimodo est fou
глухой звон немых колоколов... глупец, как он посмел... любовь страшнее смерти... состраданье или жалость... и кому какое дело до разбитого сердца – ведь на подмостках пляшут актеры, ведь идет трагедия, ведь люди кричат и машут платками... какому какое дело до осколков глиняной кружки и увядших цветов... однажды осень вернется и осыплет город золотом хрупких листьев... и будут звенеть колокола во имя Господне... и будет счастье для тех, кто любит друг друга, счастье для всех даром, и ни один обиженный не уйдет...
Parce qu’il se meurt d’amour
скорчившись на краю карниза, над пропастью, что жадно разевает свою пасть, над площадью, что кипит вязкой жижей человеческих страстей... смотреть сверху вниз и быть безмолвным, равнодушным созерцателем... и кинуться вниз головой, держась искривленными руками за хлещущий воздух... и падать до бесконечности, до того мгновения, когда верх и низ потеряют значение и останется только любовь – страшная, горькая, вечная...
Pour dire au monde que Quasimodo aime Esméralda
сверкающая черепица на крыше собора и горящие на солнце кресты... осколки цветных витражей, осколки людских судеб... но они не заслужили счастья... и легче молчать, царапая сердце об острые грани неизвестности, чем произнести вслух заветное, необратимое и услышать в ответ короткое, простое, жестокое, неотвратимое "нет"...
Danse mon Esmeralda
Chante mon Esmeralda
Laisse-moi partir avec toi
Mourir pour toi n'est pas mourir
нет ничего страшнее любви... нет ничего больнее... но умирать от любви не страшно – куда страшнее жить, чувствуя, как разрывается сердце, и замирает дыхание, и мир разлетается мириадами осколков, которые падают, кружась и сверкая, точно мириады звезд...
это: [ воспоминания о будущем ]
Комментарии:
Brazen ssl
24-11-2003 01:29
Дневник • Профиль
Камрад
Спасибо...За такие слова.
Прочитала...услышала лёгкие отголоски своих чувств...
Увидела что-то красивое.
Прочитала...услышала лёгкие отголоски своих чувств...
Увидела что-то красивое.
Да, ты определенно вспомнила, как писать 
Я перечитал. Офигительно хорошо! Лучше, может быть, чем раньше...
shadowcatcher
Brazen ssl
Всегда рада, если получается красиво.
Oi_
Я вспомнила, что когда-то хорошо писала. Нашла старое, написанное несколько месяцев назад, перетряхнула, проветрила, доработала и выставила на всеобщее обозрение.
Всегда рада, если получается красиво.
Oi_
Я вспомнила, что когда-то хорошо писала. Нашла старое, написанное несколько месяцев назад, перетряхнула, проветрила, доработала и выставила на всеобщее обозрение.
Нокки Нам повезло
shadowcatcher
Oi_ Ты так хвалишь, что мне прямо неловко. А еще обидно - так у меня уже не получится.
Нокки А на это господин Дракон велел сказать: "Посмотрим..."
рждл
А на это господин Дракон велел сказать: "Посмотрим..." Oi_