16-02-2021 21:13 раскопки памяти
Есть вещи, которые вроде бы пройдены, похоронены, но не совсем.
Что-то трудно принять, что-то было задавлено и не прожито, что-то наоборот слишком ранило от ненужных копаний в этом.
Сейчас я пытаюсь разобраться с некоторыми моментами, чтобы пожать уже руки, принять тот опыт, который мне сложно принять, и отпустить наконец.
Может виной всему ретро Меркурий, или моя психосоматика.
Был один случай в детстве, который сильно подорвал моё доверие к миру, и который до сих пор принять мне не просто.
Когда мне было 10 не стало моего папы, и, конечно, это был сильнейший стресс и горе для всей семьи. Я видела, как сложно приходится маме и в моей маленькой голове тогда, наверное, впервые щелкнул тумблер с тотального детского эгоизма на сочувствие и сострадание близкому. Мне хотелось максимально оградить маму от тревог, связанных со мной, поэтому о своих чувствах в тот период я старалась не говорить. Нет, мы, конечно, часто вспоминали папу, какой он был замечательный и любящий, но именно про боль и ужас, что можно вот так потерять близкого я никому не говорила. Всё было будто заморожено внутри. И меня особенно раздражало, если в школе кто-то начинал лезть с сочувствующими взглядами и попытками разговоров на эту тему.
Было еще кое-что, что меня тогда очень испугало. Дело в том, что за год до смерти у папы была сложная операция на сердце, и мы уже тогда не знали, как всё пройдет и мысли тревожные и тёмные лезли в голову. Я помню, что страх потерять его заставлял меня постоянно думать об этом. Я буквально крутила в голове эти жуткие картины "вдруг" и "если". Мне казалось, что я ничего не могу поделать с этим, не могу переключиться.
Потом операция прошла успешно, и папа шел на поправку. Страх понемногу начал отступать. Всё возвращалось в привычное русло беззаботного детства. А потом грянул гром... И хотя все понимали, почему это случилось, всё равно была огромная вера, что всё должно наладится. Но... тот год его жизни после операции был просто отсрочкой, подарком.
Тут то и всплыли мои те страхи, те картины из воображения переместились в реальность. И о чем мог подумать в тот момент 10-летний ребенок? - Конечно, что это я виновата. Что мои плохие мысли привели к такому итогу. Помыслить об этом было страшно, не то, что облегчить эти ужасные заблуждения, поговорив с мамой.
И тут, казалось, пришло спасения от моих душевных терзаний. Школьный психолог (да, в моей школе была такая) настоятельно рекомендовала мне походить к ней. Взрослые, которым я доверяла, заверили, что это специальный человек, хранящий секреты, с которым можно быть честным. Я подумала, что могу рассказать ей о том, что меня действительно пугало. Мы несколько раз разговаривали после уроков, я рисовала по её просьбе какие-то рисунки, и, когда, мне показалось, что можно ей доверять, я честно рассказала, как мне страшно, что это я накликала беду тем, что постоянно представляла себе, как это, потерять кого-то, и что будет, если это произойдет.
Через неделю мама пришла в школу на разговор с директором. Там вышла какая-то ссора, и я сначала ничего не поняла, потому что училась хорошо и проблем быть не должно. Мама вышла тогда из кабинета, взяла меня за руку и сказала, что я больше никогда не пойду к этом психологу. Директриса в след нам бросила что-то типа "...она еще студентка, не судите строго". Но, видели бы вы мою маму в гневе, тигрица, пуляющая огнем из глаз.
Сначала она не хотела говорить, что случилось. Но потом честно мне рассказала, что психолог поведала маме о моих страхах, объяснив это тем, что я получаю некое удовольствие от ситуации... Естественно, этот бред мама слушать не стала. За что я ей очень благодарна по сей день. Благодарна за то, что она выбрала меня, мои чувства, мою сторону и была готова порвать всех на тряпки, если это мне угрожало.
Но осадочек остался... Да так сильно он прилип куда-то в самые подкорки, что с доверием у меня совсем плохо. А еще я потом много лет сомневалась в самой себе, вдруг я ненормальная, которая, в тайне, кайфует от несчастий... Ведь дети верят всему, что про них говорят взрослые. (Так однажды на физ-ре учитель сказала, что я плохо прыгаю в длину, потому что у меня ноги тяжелые. И это стало комплексом, которого я жутко стеснялась, не играла в спортивные игры, старалась не бегать, чтобы не опозориться перед одноклассниками. Благо, этот комплекс был разрушен в юности, когда вдруг обнаружилось, что мужская половина человечества считает, что ноги у меня шикарные.))) Ну это лирическое отступление.)
Другой загон со мной до сих пор - это супер скрупулёзный отбор того, что я скажу и кому. Могу по многу часов обдумывать, как сказать, например, мужу о своих страхах и чувствах так, чтобы меня нельзя было понять не правильно. И если мои мысли мне не нравятся, то могу ничего и не сказать вообще. И ходить тучей мучаться.
До встречи с мужем, я первым делом подозревала окружающих сначала в плохом. Что из всех вариантов верен самый скверный, конечно. Всё было настолько запущено, что когда он нежно стал обращать моё внимание на это, я очень удивлялась. Сама в себе не замечала. Мир был заведомо настроен на негатив в моем представлении. Только близкие хорошие, а все остальные непременно замышляют недоброе. Даже мамы с колясками на улице - все хотят мне зла, пихнуть, обругать, наехать.))))
Потом чем больше я обращала на это внимание, тем больше мне становилось смешно от того, какая я. Сейчас уже гораздо лучше, хотя иногда я все равно сужу очень поверхностно о человеке, который внушает мне страх причинения вреда. Мне легче заведомо окрестить его врагом, чтобы он не застал меня врасплох.
И таких историй потери доверия к миру, к людям, у каждого хватает. Мне доверяли свои детские травмы друзья, близкие, и я знаю, что всем пришлось пройти через нечто подобное.
Но сейчас я хочу принять, наконец, то, что случилось. Сказать самой себе, что я ни в чем не виновата, что я никогда не получала никакого удовольствия от горя, потому что так может решить только тот, кто сам психопат. Горе - это ужасно, это холод и опустошение, которое хочется скорее заполнить чем-то, его невыносимо терпеть, мучительно ожидать, что станет не так больно однажды. И не больно, действительно, станет. Лет через 20, если уходит кто-то молодой. Когда ушла бабушка, я действительно, приняла это легче, чем было с папой. Потому что бабушке было много лет, и не было чувства какой-то несправедливости произошедшего.
Для меня было открытием недавно, что не все заслуживают прощения. Есть то, что простить нельзя. Да и не в наших силах. Можно сказать себе, и всему свету "прощаю", а на самом деле нет. И это нормально.
Если кто-то нарушает наше доверие к самому себе, достаточно восстановить это доверие. Хрупкий сад своей души, когда там всё честно и искренне с самим собой.
Понять причины и следствия. Принять урок, и распутать клубок дурных заблуждений. А вот прощать человека, кто виноват в целой цепочке детских страданий, из-за того, что пошел во врачеватели людских душ не от доброты сердечной, а потому что сам глубоко не здоров - не моя ответственность.
Так же как я понимаю, что мальчик, которому я разбила сердце в 9 классе, очень не красиво разбила, гадко, и мне потом было долго стыдно, не обязан прощать меня за это, чтобы быть счастливым и хорошим.
Простить - как сказать, что ничего страшного не было, пустяки, оправдать жестокость и несправедливость. Я допускаю, что человек ошибся, мог потом пожалеть, сделать вывод и больше так не поступать. Что для обидчика эта ситуация тоже оказалась полезной. Но это его дело, а не моё. Его история и его путь. Мы берем на себя иногда слишком много, полагая, что от нашего прощения зависит чья-то судьба. А мы оказываемся заложниками догмы, что прощать обязательно всех и вся. И когда это невозможно, не искренне, то значит, что? - я плохая. И я очень долго упиралась в эту невозможность, считая себя плохой. А потом подняла наконец глаза над этой стеной, и увидела, что оказывается, фокус свободы не в этом. Что в стену прощения не нужно ломиться и ломать её, можно принять себя всецело. Принять - не равно оправдать. Принять - значит признать, что я не мои поступки и ошибки в прошлом, я - это мой выбор сейчас. Что я выбираю конкретно сейчас? Вынести урок, идти дальше и стараться быть умнее, или ломиться в тупик бесполезного самобичевания...
Правильно говорится в некоторых писания, что прощение - дело Божественного масштаба.
Сочувствие и милосердие - это уже поближе к нам. Ну и, конечно же, это не касается случаев, если человек близкий и просит прощения. Это другой род отношений. Скажем так, есть кармические учителя, которые трах-бабах и устраивают нам испытание, но сами удаляются в туман, выполнив свои задачу, а если учителя жизненного пути, наши близкие, с чередой постоянного обмена уроками терпимости, принятия и прощения. Это совсем другое, как мне видится.
Я обнимаю тебя, маленькая 10-летняя Пенни, и принимаю со всей твоей болью и страхами. Всё что было, было необходимо, чтобы привести тебя туда, где ты сейчас. Продолжай движение вперед со светлой верой в лучшее, как всегда.
Что-то трудно принять, что-то было задавлено и не прожито, что-то наоборот слишком ранило от ненужных копаний в этом.
Сейчас я пытаюсь разобраться с некоторыми моментами, чтобы пожать уже руки, принять тот опыт, который мне сложно принять, и отпустить наконец.
Может виной всему ретро Меркурий, или моя психосоматика.
Был один случай в детстве, который сильно подорвал моё доверие к миру, и который до сих пор принять мне не просто.
Когда мне было 10 не стало моего папы, и, конечно, это был сильнейший стресс и горе для всей семьи. Я видела, как сложно приходится маме и в моей маленькой голове тогда, наверное, впервые щелкнул тумблер с тотального детского эгоизма на сочувствие и сострадание близкому. Мне хотелось максимально оградить маму от тревог, связанных со мной, поэтому о своих чувствах в тот период я старалась не говорить. Нет, мы, конечно, часто вспоминали папу, какой он был замечательный и любящий, но именно про боль и ужас, что можно вот так потерять близкого я никому не говорила. Всё было будто заморожено внутри. И меня особенно раздражало, если в школе кто-то начинал лезть с сочувствующими взглядами и попытками разговоров на эту тему.
Было еще кое-что, что меня тогда очень испугало. Дело в том, что за год до смерти у папы была сложная операция на сердце, и мы уже тогда не знали, как всё пройдет и мысли тревожные и тёмные лезли в голову. Я помню, что страх потерять его заставлял меня постоянно думать об этом. Я буквально крутила в голове эти жуткие картины "вдруг" и "если". Мне казалось, что я ничего не могу поделать с этим, не могу переключиться.
Потом операция прошла успешно, и папа шел на поправку. Страх понемногу начал отступать. Всё возвращалось в привычное русло беззаботного детства. А потом грянул гром... И хотя все понимали, почему это случилось, всё равно была огромная вера, что всё должно наладится. Но... тот год его жизни после операции был просто отсрочкой, подарком.
Тут то и всплыли мои те страхи, те картины из воображения переместились в реальность. И о чем мог подумать в тот момент 10-летний ребенок? - Конечно, что это я виновата. Что мои плохие мысли привели к такому итогу. Помыслить об этом было страшно, не то, что облегчить эти ужасные заблуждения, поговорив с мамой.
И тут, казалось, пришло спасения от моих душевных терзаний. Школьный психолог (да, в моей школе была такая) настоятельно рекомендовала мне походить к ней. Взрослые, которым я доверяла, заверили, что это специальный человек, хранящий секреты, с которым можно быть честным. Я подумала, что могу рассказать ей о том, что меня действительно пугало. Мы несколько раз разговаривали после уроков, я рисовала по её просьбе какие-то рисунки, и, когда, мне показалось, что можно ей доверять, я честно рассказала, как мне страшно, что это я накликала беду тем, что постоянно представляла себе, как это, потерять кого-то, и что будет, если это произойдет.
Через неделю мама пришла в школу на разговор с директором. Там вышла какая-то ссора, и я сначала ничего не поняла, потому что училась хорошо и проблем быть не должно. Мама вышла тогда из кабинета, взяла меня за руку и сказала, что я больше никогда не пойду к этом психологу. Директриса в след нам бросила что-то типа "...она еще студентка, не судите строго". Но, видели бы вы мою маму в гневе, тигрица, пуляющая огнем из глаз.
Сначала она не хотела говорить, что случилось. Но потом честно мне рассказала, что психолог поведала маме о моих страхах, объяснив это тем, что я получаю некое удовольствие от ситуации... Естественно, этот бред мама слушать не стала. За что я ей очень благодарна по сей день. Благодарна за то, что она выбрала меня, мои чувства, мою сторону и была готова порвать всех на тряпки, если это мне угрожало.
Но осадочек остался... Да так сильно он прилип куда-то в самые подкорки, что с доверием у меня совсем плохо. А еще я потом много лет сомневалась в самой себе, вдруг я ненормальная, которая, в тайне, кайфует от несчастий... Ведь дети верят всему, что про них говорят взрослые. (Так однажды на физ-ре учитель сказала, что я плохо прыгаю в длину, потому что у меня ноги тяжелые. И это стало комплексом, которого я жутко стеснялась, не играла в спортивные игры, старалась не бегать, чтобы не опозориться перед одноклассниками. Благо, этот комплекс был разрушен в юности, когда вдруг обнаружилось, что мужская половина человечества считает, что ноги у меня шикарные.))) Ну это лирическое отступление.)
Другой загон со мной до сих пор - это супер скрупулёзный отбор того, что я скажу и кому. Могу по многу часов обдумывать, как сказать, например, мужу о своих страхах и чувствах так, чтобы меня нельзя было понять не правильно. И если мои мысли мне не нравятся, то могу ничего и не сказать вообще. И ходить тучей мучаться.
До встречи с мужем, я первым делом подозревала окружающих сначала в плохом. Что из всех вариантов верен самый скверный, конечно. Всё было настолько запущено, что когда он нежно стал обращать моё внимание на это, я очень удивлялась. Сама в себе не замечала. Мир был заведомо настроен на негатив в моем представлении. Только близкие хорошие, а все остальные непременно замышляют недоброе. Даже мамы с колясками на улице - все хотят мне зла, пихнуть, обругать, наехать.))))
Потом чем больше я обращала на это внимание, тем больше мне становилось смешно от того, какая я. Сейчас уже гораздо лучше, хотя иногда я все равно сужу очень поверхностно о человеке, который внушает мне страх причинения вреда. Мне легче заведомо окрестить его врагом, чтобы он не застал меня врасплох.
И таких историй потери доверия к миру, к людям, у каждого хватает. Мне доверяли свои детские травмы друзья, близкие, и я знаю, что всем пришлось пройти через нечто подобное.
Но сейчас я хочу принять, наконец, то, что случилось. Сказать самой себе, что я ни в чем не виновата, что я никогда не получала никакого удовольствия от горя, потому что так может решить только тот, кто сам психопат. Горе - это ужасно, это холод и опустошение, которое хочется скорее заполнить чем-то, его невыносимо терпеть, мучительно ожидать, что станет не так больно однажды. И не больно, действительно, станет. Лет через 20, если уходит кто-то молодой. Когда ушла бабушка, я действительно, приняла это легче, чем было с папой. Потому что бабушке было много лет, и не было чувства какой-то несправедливости произошедшего.
Для меня было открытием недавно, что не все заслуживают прощения. Есть то, что простить нельзя. Да и не в наших силах. Можно сказать себе, и всему свету "прощаю", а на самом деле нет. И это нормально.
Если кто-то нарушает наше доверие к самому себе, достаточно восстановить это доверие. Хрупкий сад своей души, когда там всё честно и искренне с самим собой.
Понять причины и следствия. Принять урок, и распутать клубок дурных заблуждений. А вот прощать человека, кто виноват в целой цепочке детских страданий, из-за того, что пошел во врачеватели людских душ не от доброты сердечной, а потому что сам глубоко не здоров - не моя ответственность.
Так же как я понимаю, что мальчик, которому я разбила сердце в 9 классе, очень не красиво разбила, гадко, и мне потом было долго стыдно, не обязан прощать меня за это, чтобы быть счастливым и хорошим.
Простить - как сказать, что ничего страшного не было, пустяки, оправдать жестокость и несправедливость. Я допускаю, что человек ошибся, мог потом пожалеть, сделать вывод и больше так не поступать. Что для обидчика эта ситуация тоже оказалась полезной. Но это его дело, а не моё. Его история и его путь. Мы берем на себя иногда слишком много, полагая, что от нашего прощения зависит чья-то судьба. А мы оказываемся заложниками догмы, что прощать обязательно всех и вся. И когда это невозможно, не искренне, то значит, что? - я плохая. И я очень долго упиралась в эту невозможность, считая себя плохой. А потом подняла наконец глаза над этой стеной, и увидела, что оказывается, фокус свободы не в этом. Что в стену прощения не нужно ломиться и ломать её, можно принять себя всецело. Принять - не равно оправдать. Принять - значит признать, что я не мои поступки и ошибки в прошлом, я - это мой выбор сейчас. Что я выбираю конкретно сейчас? Вынести урок, идти дальше и стараться быть умнее, или ломиться в тупик бесполезного самобичевания...
Правильно говорится в некоторых писания, что прощение - дело Божественного масштаба.
Сочувствие и милосердие - это уже поближе к нам. Ну и, конечно же, это не касается случаев, если человек близкий и просит прощения. Это другой род отношений. Скажем так, есть кармические учителя, которые трах-бабах и устраивают нам испытание, но сами удаляются в туман, выполнив свои задачу, а если учителя жизненного пути, наши близкие, с чередой постоянного обмена уроками терпимости, принятия и прощения. Это совсем другое, как мне видится.
Я обнимаю тебя, маленькая 10-летняя Пенни, и принимаю со всей твоей болью и страхами. Всё что было, было необходимо, чтобы привести тебя туда, где ты сейчас. Продолжай движение вперед со светлой верой в лучшее, как всегда.
Комментарии:
Bambook
16-02-2021 23:34
Дневник • Хочухи • Профиль
Как четко вам удалось написать о таком сложном! Пусть все разрешится наконец наилучшим для вас образом!
Bambook, спасибо)
[скрытый комментарий]
Louna, и меня злило раньше. И печалило, что всем удается прощать, а мне не всегда. Вот только, что стоит за этим бездумным всепрощением? Может на самом деле великодушие тут напускное, прикрывающие малодушие? Мол всегда же легче сказать "проехали", проглотить и сделать вид, что всё прощено. Но ведь это обман и бегство от себя, нежелание разобраться с проблемой, признать её.
Хорошо, когда можно простить и отпустить некий долг обидчику, но ведь даром это сделать невозможно. Для всего нужны усилия и желания чинить то, что сломано. И уж лучше иметь честность сказать, кто виноват и что это недопустимо, чем открещиваться от проблемы.
Возможно, однажды, мы достигнем такого уровня мудрости, что нас нельзя будет обидеть и сломать.) Тогда и прощать нечего будет. Но мне до такого дзена ой как далеко))) Поэтому, я уж лучше хотя бы не буду врать себе.
Хорошо, когда можно простить и отпустить некий долг обидчику, но ведь даром это сделать невозможно. Для всего нужны усилия и желания чинить то, что сломано. И уж лучше иметь честность сказать, кто виноват и что это недопустимо, чем открещиваться от проблемы.
Возможно, однажды, мы достигнем такого уровня мудрости, что нас нельзя будет обидеть и сломать.) Тогда и прощать нечего будет. Но мне до такого дзена ой как далеко))) Поэтому, я уж лучше хотя бы не буду врать себе.
[скрытый комментарий]
Скрытенькая, ответила)
[скрытый комментарий]