Tammi

В игрочатеге один игрок, молодая мама, написала: "мне кажется ключевая ошибка в том что родители считают ребенка книгой которую надо написать а это книга, которую надо прочитать". Круто.
Источник: И снова точки на маршруте	URL

Человеческий фактор: успешные проекты и команды

Эволюция заложила в каждого из нас определенное беспокойство в отношении людей, слишком отличающихся от среднего человека. Все, что может обеспокоить слабого руководителя. называют непрофессиональным. Готовить попкорн в офисной микроволновке - непрофессионально, длинные волосы - тоже, если растут на мужской голове, но совершенно приемлемо, если на женской. Удобная обувь - непрофессионально. Танцы вокруг стола, когда происходит что-то хорошее - тоже. Хихикать и смеяться - непрофессионально. Улыбаться можно, но не слишком часто. И наоборот, профессиональный - значит предсказуемый и управляемый. Они пробовали увеличить освещенность и заметили, что производительность увеличилась. Они снизили освещенность, и производительность увеличилась еще больше. Они предположили, что, если свет отключить совсем, производительность выбьет потолок. Короче, влияние оказывает не качество изменения, а сам его факт. Людям приятно, что на них обращают внимание, их интригует новизна. Явление получило название эффекта Готовна (Hawthorne Effect). На заре времен программисты сами тестировали свои программы и делали это нелучшим образом. В некой компании решили открыть отдел тестирования, и после некоторых проблем новые специалисты засели за свою работу. Они так сдружились и так полюбили свою работу, что старались найти даже те ошибки, которые пользователь никогда не получит, сравнивая пустые файлы и нагружая буфера до максимума. Они стали одеваться во все черное и назвали свой отдел Черной Командой. Программисты боялись приносить свои программы в этот отдел. Люди шутили, что Черная Команда создана из сплошь сумасшедших. Чем хуже программам приходилось, тем больше удовольствя получала Черная Команда. Зато руководство было довольно - ошибок в программах, выпущенных Командой, никто не находил. А люди в Команде получали такое удовольствеие от работы, что все остальные им очень завидовали. Черная одежда была частью общего удовольствия, но главное - члены Команды стали самодостаточными. Если вы руководитель, то вы считаете, что ваше мнение правильнее мнения подчиненных. У вас больше опыта да и стандарты качества, наверное, повыше: именно так вы и стали руководителем. В любой точке проекта сотрудники, не знаеомые с вашим мнениям, более склонны к ошибкам. Ну и что? Позвольте им совершать ошибки. Это не означает, что вы не можете отдавать предпочтение собственному решению (лишь время от времени) или придавать проекту правильное направление. Но если люди верят, что им не разрешено совершать ошибки, они понимают, что им не доверяют. Вы не пытаетесь защититься от людей, которых поставили в доверенное положение. И все ваши сотрудники в таком полождении. Если вы не можете доверять человеку, на работе он вам бесполезен. Чем занимаются руководители в процветающих компаниях? На первый взгляд может показаться, что они сильно не утруждаются. Они не кажутся занятыми. Они не следят за жесточайшей дисциплиной. Скупо раздают указания. И совершенно точно они не делают работу самостоятельно, как хорошо бы они это ни умели. Кен Орр называет культ качества "песчинкой в устрице". Людям нужно чувствовать, что время от времени в работе подводятся итоги. Для большой компании может быть достаточно подводить итоги по проекту раз в 4 года, но для человека это слишком редко. Эта перспектива заставляет каждого участника группы думать: "Я, может, умру раньше, чем этот проект закончится". Где-то в глубинах нашей родовой памяти затаилась мысль: "работа должна быть в тягость". Если вам нравится делать что-то, это уже не работа. Если вам это очень нравится, это очень стыдно. Вам не следует этим заниматься слишком много. Платить вам за это точно не следует. Вам нужно найти что-то другое, что больше похоже на работу. Тогда вы будете уставать, скучать и вообще будете несчастны - как все остальные. Чаще всего плановые собрания руководителей отделов не приносят никакого толка, так как вместо общения идут постоянные диалоги, люди взаимодействуют лишь с одной ключевой фигурой и по очереди. Нет необходимости собираться всем вместе, начальник с равным успехом мог бы общаться отдельно с каждым подчиненным, не обяза)ывая других слушать. Это не собрание, а церемония. Оно дает понять, что у вас есть начальник, иерархия соблюдается, и время важных людей в организации по-прежнему теряется зря. В отличие от планерок, важные и интересные собрания и мозговые штурмы всегда происходят спонтанно. Для производительности сотрудника вредно распыляться, особенно на очень разные по характеру задачи. Так, смешивание проектирования с задачей поддержки по телефону гарантированно минимизирует ход работы по первой задаче. Время впустую затрачивается на то, чтобы прийти в себя после внезапного звонка и переключиться на код. Кроме того, работник может никогда не жаловаться на это и винить в нерасторопности себя самого. Один инициативный руководитель изменил культуру своей организации навсегда. При выборе места для строительства нового офиса он предложил построить здания вокруг школы и детского сада. Можно усмотреть в этом большую экономию средств и работу на внутренний PR, но все гораздо проще. Каждое утро учителя проводят всех учеников через объекты компании. Получается шумный, смешной, глупый парад ребятишек, которые желают всем доброго утра. Их слышно за километр. Работа останавливается, и родители обнимают детей. После парада всем обеспечено хорошее настроение. Представьте, каково быть человеком, благодаря которому это стало возможным.
	URL

Илья Ильф, Евгений Петров. Тоня

Муж, Костя Говорков, часто забегал в свое купе и смотрелся в зеркало. Его мучило, что он купил слишком большую шляпу, не по голове. Шляпа все время налезала на уши и как-то обидно подчеркивала этим юность тов. Говоркова. Поэтому, возвращаясь на перрон, он держал шляпу в руке и, чтобы не заметили его смущения, строго говорил молодой жене: - Тоня, иди в купе, ты простудишься. - "Кюнард Уайт Стар лайн", - с удовольствием объяснил Костя по-английски, когда молодожены, устроившись в каюте, вышли на палубу. - Теперь, Тонечка, я буду все время практиковаться в английском языке. И он стал говорить в уме английскую фразу, с которой собирался обратиться к матросу: "Скажите, пожалуйста, в котором часу отойдет этот пароход?" Матрос занимался совсем не матросским делом - раздавал пассажирам для подкрепления сил чашки с горячим бульоном. Не успел Костя составить в уме английскую фразу, как матрос вежливо подал ему чашку и ушел. Этим практика и ограничилась. Костя объяснил практикантам, что на правой стороне меню напечатаны вообще все блюда, какие только есть на пароходе. А на левой стороне - рекомендованный завтрак или обед. - Значит, прямо нахально заказывать левую сторону? - переспросили практиканты. - Прямо и нахально, - подтвердил Костя. С этого времени, садясь за стол, инженеры громко сговаривались: - Значит, берем левую? - Берем левую. А после обеда говорили: - Сегодня левая ничего. Подходяще. Или: - Что-то сегодня левая сплоховала. Не наелся. Оказалось, что Тоня никогда не выезжала из Москвы, любила ходить в театр, играла роли в драматическом кружке и даже хотела бы стать актрисой. Она любит художественную литературу, но "Как закалялась сталь" еще не успела прочесть. Так мало произошло событий в жизни Тони, что за полчаса езды до усадьбы Вашингтона она успела рассказать о себе все. Зал кино был громаден и тяжеловесно богат. К ножкам кресел, стоящих у проходов, были прикреплены маленькие лампочки. Они бросали на пол слабый желтый свет. Это было сделано для удобства зрителей, входящих или выходящих из зала. Кресла были мягкие. В зале разрешалось курить. Медленные прохладные ветерки веяли на лица зрителей. Здесь температура воздуха регулировалась автоматически. В этот вечер Тоне многое вдруг не понравилось в столице. Улицы были лишены названий, продольные обозначались буквами алфавита, поперечные - цифрами. Какая-то алгебра. - Мы живем на углу А плюс Б в квадрате, - сказал Костя. - Хоть бы назвали какую-нибудь улицу Гипотенузой. Все-таки веселее было бы. Или, например, площадь Пифагоровых Штанов. - Говорков, не говорите гадостей, - сказала Наталья Павловна. - А я считаю, - вмешалась вдруг Тоня, - что гадость - это улица "Ф", угол улицы номер 1. Где вы живете? Я живу на улице номер 2. Очень интересно. Киля и Клава продолжали аккуратно писать короткие письма, в которых каждый раз сообщали, что ничего нового не произошло - ходят на каток, в клуб Кухмистерова, собираются раз в шестидневку у Кили на вечеринки. А Лена Бачкова сделалась стахановкой, перекрыла все нормы и на Октябрьскую годовщину получила в подарок ленинградский патефон и десять пластинок, в том числе "Спасибо, сердце" и "Гопак" из оперы "Сорочинская ярмарка" в исполнении симфонического оркестра. "Но тебе это, наверно, все неинтересно, - писали Киля и Клава. - Ты, конечно, веселишься не так, как мы, и, наверно, нас уже забыла". Тоне вдруг так захотелось в однодневный дом отдыха, так захотелось посмотреть, как композитор ухаживает за Клавой, так захотелось в узкий и непомерно длинный клуб Кухмистерова, что она весь день пролежала в постели. Он еще больше растрогался, когда вошла совсем мало знакомая, молодая американочка мисс Джефи, которая работала в канцелярии стенографисткой и машинисткой и ни слова по-русски не знала. Мисс Джефи подошла к коляске и тоненьким голоском сказала: - Гау ду ю ду, беби. Неизвестно кто кого развлекал - Тоня ли Вовку или он ее, только время пошло незаметно. Постепенно затянулись бюджетные раны, нанесенные доктором Пичинелли и администрацией родильного дома. Но только через десять месяцев, когда Вовка уже выучился стоять и, как веселая обезьянка в клетке, тряс прутья своей усовершенствованной колыбели, бюджет Говорковых пришел в равновесие. Вырезка была сильно истрепана и, как видно, побывала во многих руках. Синим карандашом были обведены строчки: "Коллектив 1-й расфасовочной фабрики блеснул виртуозно исполненной русской пляской. Стахановка Калерия Коршунова совместно с тов. Передышкиным обнаружили яркий, красочный талант и имели заслуженный шумный успех. Так в недрах народа выковываются новые, свежие, яркие, красочные таланты". Тоня не выдержала и зарыдала, густо и страстно, как цыганка. - Что я могу сделать, товарищи? - жалобно оправдывался Говорков. - Тонечка женщина очень простая. Но она у нас там в Москве привыкла, например, к серьезным пьесам, где разбираются всякие там актуальные вопросы. Конечно, скучает. Она молодая, настоящей закалки у нее еще не может быть. Она не понимает, что это надо рассматривать, как зимовку где-нибудь на острове Врангеля. Послали тебя - и работай. Сиди два года в полярной ночи. На другой день вечером американизировавшиеся молодые люди явились к Ведмедевым, потребовали, чтобы Тоня и Наталья Павловна отправились вместе с ними "разлагаться". - Надо, надо разлагаться, - деловито твердили они. - Что ж, мы так и уедем, не разложившись? Просто безобразие. Полтора года работали в этой Филадельфии как звери, позавчера приехали, а завтра уже уезжаем. Поезд очень медленно прошел еще несколько метров. Тоня с замиранием сердца стала протирать стекло и увидела во мраке зимнего вечера деревянную вышку, на которой стоял красноармеец в длинном сторожевом тулупе и шлеме. На минуту его осветили огни поезда, блеснул ствол винтовки, и вышка медленно поехала назад. Часового заваливало снегом, но он не отряхивался, неподвижный, суровый и величественный, как памятник.
Источник: Илья Ильф, Евгений Петров. Тоня	URL

Бизнес-линч

Современная официальная московская схема — одна из самых страшных в мире. На ней изображен взрыв на фабрике велосипедных цепей.
Источник: Бизнес-линч	URL

pavolga

Мало не покажется
Жизнь, как персиковый детский шампунь - "Shauma Kids содержит безвредное горькое вещество, которое помешает детям пить шампунь".
Источник: pavolga	URL

Воспоминания об Ильфе и Петрове

И в этот первый день мы испытали ощущение, которое не покидало нас потом никогда. Ощущение трудности. Нам было очень трудно писать. Мы работали в газете и в юмористических журналах очень добросовестно. Мы знали с детства, что такое труд. Но никогда не представляли себе, как трудно писать роман. Если бы я не боялся показаться банальным, я сказал бы, что мы писали кровью. Мы уходили из Дворца Труда в два или три часа ночи, ошеломленные, почти задохшиеся от папиросного дыма. Мы возвращались домой по мокрым и пустым московским переулкам, освещенным зеленоватыми газовыми фонарями, не в состоянии произнести ни слова. Иногда нас охватывало отчаяние. -- Неужели наступит такой момент, когда рукопись будет наконец написана и мы будем везти ее в санках? Будет идти снег. Какое, наверно, замечательное ощущение -- работа окончена, больше ничего не надо делать. -- Обязательно записывайте, -- часто говорил он мне. -- Все проходит, все забывается. Я понимаю -- записывать не хочется. Хочется глазеть, а не записывать. Но тогда нужно заставить себя. Очень часто ему не удавалось заставить себя сделать это, и его очередная записная книжечка не вынималась из кармана по целым месяцам. Потом надевался другой пиджак, и когда нужно было записать что-нибудь, книжечки не было. -- Худо, худо, -- говорил Ильф, -- обязательно надо записывать. Проходило еще некоторое время, и у Ильфа появлялась новенькая записная книжка. Он с удовольствием рассматривал ее, торжественно хлопал ее ладонью по картонному или клеенчатому переплетику и прятал в боковой карман с таким видом, что теперь-то уж будет вести записи каждый день и даже ночью будет просыпаться, чтобы записать что-нибудь. Некоторое время книжечка действительно вынималась довольно часто, потом наступал период охлаждения, книжечка забывалась в старом пиджаке, и, наконец, торжественно приносилась домой новая. Однажды Ильфу после настойчивых его просьб подарили в какой-то редакции или издательстве громадную бухгалтерскую книгу с толстой блестящей бумагой, разграфленной красными и синими линиями. Эта книга ему очень нравилась. Он без конца открывал ее и закрывал, внимательно рассматривал бухгалтерские линии и говорил: -- Здесь должно быть записано все. Книга жизни. Вот тут, справа, смешные фамилии и мелкие подробности. Слева -- сюжеты, идеи и мысли. Ильф называл себя зевакой. "Вы знаете: я -- зевака! Я хожу и смотрю". Детское слово "зевака". Похожий на мальчика, вертя в разные стороны головой в кепке с большим козырьком, заглядывая, оборачиваясь, останавливаясь, ходил Ильф по Москве. Он ходил и смотрел. Он снял свое маленькое голое пенсне с толстыми, толщиной в мизинец, стеклами, протер глаза костяшками пальцев, снова надел пенсне и посмотрел на меня как встрепанный.
	URL

Ксения Маренникова

мамы, для которых всё просто я сама себя слышу лет через сто отпусти меня господи к той у которой всё через одно место что ты держишь меня за волосы, как простую девку не помочь, ничего я скопила немного денег я тебе их подбрасываю когда отрастают руки когда ходят ноги, я думаю о тебе и когда я лежу в воде когда всё это закончится ты будешь умнее сама за себя говорить станешь будешь говорить, даже когда устанешь будешь вспоминать обо мне
Источник: Ксения Маренникова	URL

Алан Купер, "Психбольница в руках пациентов"

Многие новички в мире компьютеров воображают, что программное обеспечение ведет себя так, как ведет, потому что на то есть уважительная причина. Напротив, поведение программ часто есть результат прихотей или случайностей, которые бездумно повторяются из года в год. Тамра Хитершоу-Харт поведала мне о своих приключениях в роли технического писателя, которому требуется получать информацию от программистов. "Я обнаружила, что подкуп гораздо действеннее уговоров. В основном использовала шоколад. Подкуп действовал настолько хорошо, что однажды руководитель группы, пав на колени, публично извинялся передо мной, что забыл уведомить об изменених в продукте (да, свое угощение он все равно получил). В одной компании пристрастившийся к шоколаду программист рассказывал мне обо всех изменениях, внесенных его коллегами, чтобы получить и их шоколад. До открытия этого способа подкупа я потратила массу времени сверхурочно, пытаясь выяснить, как изменился продукт. Подкуп же позволил сократить сверхурочную работу раза в два." Цель - стабильная сущность. Задачи преходящи. Вот одна из причин, по которой программирование под задачи не всегда уместно, а программирование под цели уместно всегда. Программирование под задачи - основная причина раздражающей работы программ. Лара Кили говорит: "Пользователи отвергнут новые идеи, если вы их предложите". Поэтому фокус-группы - сомнительный инструмент для создания сколько-нибудь новаторских продуктов. В большинстве новых программных продуктов столько новаторских решений, чтобы фокус-группы потеряли всякий смысл. Расхожая истина о разработке ПО гласит: добиться качества ПО можно только поэтапным улучшением. Приверженность юзабилити-тестированию вместо продумывания продукта перед программированием во многих крупных компаниях, включая Microsoft, привела к распространению этой идеи. Конечно, итерации - важный элемент качественного проектирования: продолжаем работать, пока не получим правильного решения. Однако многие разработчики поняли идею иначе: плюем на проектирование и просто пересчитываем в темноте все кочки, какие есть на дороге. Десять лет назад консультант по розничным продажам Сеймур Меррин сказал: "Нам проще было убедить покупателей, что программами легко пользоваться, чем сделать так, чтобы программами было легко пользоваться". К сожалению, с тех пор мало что изменилось. Программное обеспечение уместно сравнить с пластилином - оно может принимать любую форму, какая будет угодна авторам. Они не создают простые в применении программы не потому, что это невозможно, а потому, что не умеют. Чтобы не признавать этот неудобный факт, они заявляют, что лучше сделать просто невозможно "по техническим причинам". Пользователи компьютеров, программистами не являющиеся, вынуждены соглашаться со специалистами и страдать, или же не соглашаться - и все равно страдать. Не будучи специалистами, они не способны предлагать собственные решения, поэтому к ним относятся, как к бесполезным нытикам.
Источник: Алан Купер, "Психбольница в руках пациентов"	URL

Илья Ильф, или письма о любви

Т. Лишиной от Ильфа Уезжают на север и направляются к югу, восток привлекает многих, между тем как некоторые стремятся к западу. И есть еще такие, о которых ничего не известно. Они приходят, говорят "прощайте" и исчезают. Их след - надорванная страница книги, иногда слово, незабываемое и доброе, и ничего больше. Я снова продан, и на этот раз вами, и о чем мне писать, если не писать всё о том же? Неувядаемые дожди, сигнальный свет молний, вечер и пожар, а ночью ваше имя, короткое как римский меч. Mifa Марусе ...Я знал в Петербурге дни громоздкой и великолепной радости, радости делать новое. Это радость суровая и жестокая, и к тому же еще, быть может, призрачная. Написал только одну вещь и продал ее месяц назад за 15 миллионов. Остальное время делал халтурные акварели и подобную чепуху и пачкал свое имя. Маруся Иле А вот однажды я увидела девушку, чудесную девушку. Тоненькую, с круглой кудрявой и черной головой. Милая. И пальцы у нея тоненькие и совсем хорошие. Девушка. Совсем девушка. Их так мало, Иля, настоящих девушек. И, наверное, не курит. И хорошо очень. Я была ей совсем чужая и не могла заговорить с ней, и не надо было совсем. И розовое милое платье было на ней, в черных крапинках. И худенькая. Хорошая она, Иля. Это ничего, Иля, что я пишу об этом? Я очень бы хотела бы быть такой. Для вас. Да, вот такой, с серыми и голубыми глазами. Я была очень рада, что у нее такие глаза. А у меня нос большой. Ну, ничего. Правда? Я ведь тоже не очень плохая. Я не знаю. Мне так иногда кажется. Очень плохо, что я так пишу? Но, Иля, мне не хочется. И любить ее очень хорошо. Я ведь ничего не понимаю. Но если б я была мужчиной, никогда не полюбила бы женщину, а вот девушку с серыми и голубыми глазами. Вы понимаете, что я хочу сказать и как хорошо любить милую девушку? Иля Марусе Как всегда, как зимой, здание гудело, как аэроплан. Сколько раз через московский падающий картофельный снег я шел мимо гудения, мимо звона аэроплана и думал о тебе. Маруся Иле Боже, как я хочу иногда, чтобы вы были. Ну, вот тронуть пальцем, одним пальцем рукав, только рукав. Бог, как это тяжело. Тронуть только один раз пальцем рукав. Илин рукав. Родного и милого Или. Иля Марусе Я читаю отчаянные, безумные письма, которые мне пишет моя девочка, и что я могу сделать? Я не могу уже писать ей, уверять, просить или делать наставления. Письмо приносят, я разрываю конверт и читаю. Как мне дать понять ей, что каждый листок мне дорог и каждая большая, длинная фиолетовая буква мне дорога и дороже всего или не всего, я не знаю, как точнее и сильнее сказать. Иля Марусе Милый, дорогой мальчик, я буду очень рад, если узнаю, что над Петроградом на ниточке висит такое же детское солнце, как и у меня. И утро не синее, не серое, не черное. А зеленое и розовое, как шелка. Небо из одеколона, небо из воды, из хрустальной чепухи. Гехт - Генриетте Адлер И еще: хорошо, что вы тогда не пришли на вокзал. Ибо это было тяжело для меня. Я был робок, как нищий, назойлив, как автор, и жалок - жалок - нет сравнения. Маруся Иле Иля, здесь снег. Иля, здесь чудесно. Вчера вечером я была на Невском. Там иначе, чем здесь. Здесь тишина и спокойно, а так шум, автомобили, веселые, толстые, добрые люди в шубах. И огни. Много огней, так, что хочется взять их в руки. И на мосту черные застывшие лошади, сокрытыя снегом. Приятный, чудесный Петербург. Я не желаю, я не хочу, я не уеду отсюда. Иля Марусе Мальчик, опомнись, рассуди здраво. Ну зачем, отчего тебе уезжать. Это же смешно. Будь веселой, спокойной и доброй. Ешь три раза в день и каждый день. Я очень об этом прошу. Я не прошу, чтобы ты меня любила, но есть ты должна, как я прошу. Иначе может произойти катастрофа. Я увижу, какая ты противная, и весьма возможно, да, это весьма возможно, я перестану тебя любить. Иля Марусе Не сердись на меня, я мучусь без тебя, без твоих рук и головы. Я хочу иметь тебя рядом с собой и слышать, как ты смеешься надо мной. Маленькая, розовая девочка, в постели ты совсем ребенок, дорогой и единственный. Иля Марусе Маленький, дорогой, ноги твои и колени. Разве я могу без тебя, доброй, хорошей, моей рыжей Маруси, милой, приезжай как можно скорее. Мы поцелуемся и будем сидеть вместе. Мы никогда не будем ссориться, честное слово, не будем. Мы будем лежать вместе ночью и утром, и курить папиросы. Маленький мой. Иля Марусе Дорогой теленочек, мне здесь почти нечего делать, и я скучаю по тебе. Мне трудно проснуться без твоей милой носатой головы рядом. В Одессе жарко. Нападают разные паршивые знакомые, которых я не видел уже 1000 лет. Вообще всякое. Ты понимаешь. Крепко, крепко целую тебя, милая Маруся. Иля Марусе Целую тебя тоже. Ты, наверно, уже потолстела. Я еще не потолстел, потому что на праздниках много шлялся. Я был в Зоологическом саду и видел: слона (серого), львов (персиковых) и леопарда (ситцевого). Кроме того, 1000 зверей, птиц и гадюк. Иля Марусе Ты совсем черный? Наверно, все-таки не черный, а коричневый. И волосы светлые. Наверно, очень смешно. Целую пальчики твои дорогие и мой пальчик тоже. Нос у тебя блестит или не блестит? А щечки блестят. Ты мне очень дорога, Маруся. Я вспоминаю тебя и думаю, что всегда тебя обижал. Я буду хорошо с тобой жить. Обнимаю тебя и целую. Иля Марусе Дорогая собака, почему ты мне не пишешь? Раньше писал часто, а теперь, когда ни приду домой - смотрю на стол, а никакого письма нет. Милый и дорогой мальчик, очень надолго мы расстались. Другой раз, честное слово, не надо так надолго. Мне скучно без тебя.
	URL

Роберт Хайнлайн, "Свободное владение Фарнхэма"

На его экране для чтения постоянно был заряжен какой-нибудь свиток. Принцип печатания на свитках он нашел прямо-таки восхитительным. Он превращал старую систему чтения переплетенных листов в принципиально новую и более эффективную систему считывания. Для чтения было всего-навсего опустить в читающее устройство сдвоенный цилиндр, включить устройство и смотреть на экран. Буквы бежали перед глазами с определенной скоростью, и когда строчка доходила до конца, цилиндры начинали вращаться в обратном направлении, давая возможность читать следующую строчку, которая была напечатана по отношению к первой вверх ногами.
	URL

В. Катаев "Алмазный мой венец"

Некогда и я страдал этой детской болезнью флоберизма: страхом повторить на одной странице два раза одно и то же слово, ужасом перед недостаточно искусно поставленным прилагательным или даже знаком препинания, нарушением хронологического течения повествования словом, перед всем тем, что считалось да и до сих пор считается мастерством, большим стилем. А по-моему, только добросовестным ремесленничеством, что, конечно, не является недостатком, но уж во всяком случае и не признаком большого стиля.
	URL

Алые паруса

вертясь в бережном кольце отцовской руки паруса тотчас сверкнули алым отражением в прозрачной воде: свет, пронизывая материю, лег дрожащим розовым излучением на белых камнях дна Мне, собственно, не надо было спрашивать твое имя. Хорошо, что оно так странно, так однотонно, музыкально, как свист стрелы или шум морской раковины Тишина покинутости стояла здесь, как прудовая вода Струи пены стекали по его склону. Он был изображен в последнем моменте взлета. Корабль шел прямо на зрителя. Высоко поднявшийся бугшприт заслонял основание мачт. Гребень вала, распластанный корабельным килем, напоминал крылья гигантской птицы. Пена неслась в воздух. Паруса, туманно видимые из-за бакборта и выше бугшприта, полные неистовой силы шторма, валились всей громадой назад, чтобы, перейдя вал, выпрямиться, а затем, склоняясь над бездной, мчать судно к новым лавинам. Разорванные облака низко трепетали над океаном. ресницы спали на щеке, в тени нежного, выпуклого виска, полузакрытого темной прядью "А ты? -- смеется она, -- ты, верно, когда наваливаешь углем корзину, то думаешь, что она зацветет". Вот какое слово она сказала! В ту же минуту дернуло меня, сознаюсь, посмотреть на пустую корзину, и так мне вошло в глаза, будто из прутьев поползли почки; лопнули эти почки, брызнуло по корзине листом и пропало. Она прижалась щекой к стеклу, закрыла глаза и тихо погладила зеркало рукой там, где приходилось ее отражение. Рой смутных, ласковых мыслей мелькнул в ней; она выпрямилась, засмеялась и села, начав шить. Благодарю, -- сказал Грэй, вздохнув, -- как развязанный. Роясь в легком сопротивлении шелка, он различал цвета: красный, бледный розовый и розовый темный, густые закипи вишневых, оранжевых и мрачно-рыжих тонов; здесь были оттенки всех сил и значений, различные -- в своем мнимом родстве, подобно словам: "очаровательно" -- "прекрасно" -- "великолепно" -- "совершенно"; в складках таились намеки, недоступные языку зрения Вы видите, как тесно сплетены здесь судьба, воля и свойство характеров; я прихожу к той, которая ждет и может ждать только меня, я же не хочу никого другого, кроме нее, может быть именно потому, что благодаря ей я понял одну нехитрую истину. Она в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками.
Источник: Алые паруса	URL

dom-terpimosty

когда звонила от метро зима
Не ждать – так это принято у нас, не побираться у билетных касс, не прибегать к уловкам Интернета, чтоб остудить мой обожженный лоб, зима предпочитала автостоп, не разбирая осени и лета. Я часто высылала ей бабла, она в нем разобраться не могла, и возвращала тугрики и иены но сумасшедшим не сойти с ума когда звонила от метро зима - друзья, как это было охуенно. я выходила. снег сходил с небес. и умоляя, чтобы не исчез прохладный палец с венки сумасбродной, ждала автобус желтый и пустой, ждала на остановке под звездой, пока звезда не сделалась холодной.
Источник: dom-terpimosty	URL