Вова поделился воспоминанием детства. Как он на даче не хотел идти домой, и бабушка пошла за ним по деревне с хворостиной. Вова дал деру, забежал в дом и залез на второй этаж, а там спрятался под кровать. Он надеялся, бабушка старенькая, толстая, не полезет за ним. Бабушка оказалась еще и упорной и очень злобной. Я пытаюсь себе представить этот триллер: Вова лежит под кроватью и боится, а по лестнице вверх медленно движется пыхтящий ужас.
- Ну и что в конце концов вышло?
- Что! Отхлестала она меня, конечно, - развел руками Вова.

Вовина война с бабушкой за независимость имеет глубокую традицию. Когда он еще не умел говорить, он уже умел ходить быстрее, чем бабушка с артритом. Поэтому достаточно было отшагать от бабки на безопасное расстояние - и иди куда хочешь. Вова так и делал, причем стоило ему выйти из зоны административного контроля, он тут же на фиг забывал про бабушку, запевал песню и, широко размахивая руками, устремлялся навстречу приключениям.
Когда он научился говорить, ему это помогло. Дойдя до калитки (обычно запертой), Вова лез в яму, вырытую под калиткой Мухтаром, там он часто цеплялся капюшончиком за торчащую штакетину и, стоя в ямке на четвереньках, вопил на всю деревню "Помогите! Помогите кто-нибудь!"

в Зоопарке
У клетки с сурикатами.
Подходит молодая мама - умеренно конопатая и широкобедрая: Груня, Маня, не знаю - приятно посмотреть русскому папе.
Подходит и говорит дитю:
- Мышки, смотри, мышки какие, - а сама говорит все раздумчивее, мрачнеет на глазах и все вглядывается в этих мышек: мутанты какие-то полосатые на задних лапках.
На счастье папа смотрит телевизор.
- Это сурикаты, - говорит папа.
- Кто?
- Сурикаты.
(пауза, Груня процессирует)
- Страшные какие, - говорит она толи с недовольством, толи с жалостью. И уводит ребенка подальше.


Один раз пришлось встречаться с кем-то у вольера с ленивцем. Висит ленивец вниз головой, смотрит на публику и слушает:
- Вася, смотри, какая волосатая макака!
- Это шимпанзе!
- Это этот... муравьед!