ну вот, пришло это время.
завтра уезжаю на две недели, так ничего и не сделав из того, что хотела успеть. жаль, конечно.

надеюсь, что вернусь с новыми мыслями.

Всем ПЧ: буду скучать. как я там без вас?..

P.S. Riley Ayla, так я и не написала тебе =(( Извиняюсь, извиняюсь, извиняюсь! Обещаю написать, как только вернусь. А свой адрес я тебе в аське оставлю.

[вот, полюбуйтесь. эгоизм высшей пробы]

По небу плыли серые дождливые облака. В окна домов стучал надоедливый ветер.
Улица окрасилась в неприятный темный оттенок. Дома, фонари, прохожие - все было похоже на вырванный из старого черно-белого фильма эпизод.
А моя жизнь уже более месяца напоминала мне застывший стоп-кадр, из которого невидимыми ножницами чья-то рука вырезала кусочек...
Это ты виноват. Ты предал меня. Теперь тебе не место в моем фильме.
Я собственноручно разорвала все наши фотографии. Нам уже не быть вместе - так стоит ли вспоминать?..
Мне понадобилось всего две недели, чтобы забыть, как ты любил красное. Теперь я больше не ищу твою куртку в толпе и не вижу ничего страшного в том, чтобы надеть красное платье. То самое. Твое любимое.
Еще три дня я пыталась забыть твой номер телефона. И, знаешь ли, у меня получилось. Пачка снотворного и сожженная записная книжка творят чудеса.
Через три недели я поняла, что ми-бемоль больше не напоминает мне твой голос, а сегодня осознала, что с нашим прошлым покончено.
Я даже не сожалею, что так получилось.
И мне было совсем, совсем не больно... разве что чуть-чуть, когда через два дня после твоего предательства мне пришло затерявшееся в пути твое письмо с признанием в любви. Как будто кто-то жестоко пошутил.
Хотя какая разница? Это я тоже пережила. Как все просто.
Как просто оказалось однажды вычеркнуть тебя из моей жизни, стереть из памяти... забыть твой удивительный взгляд и никогда уже о нем не вспоминать.
Никогда, слышишь?!
Теперь я наконец поняла смысл этого странного слова. Никогда... Мне не нужно больше ничего объяснять.
Только скажи... зачем ты предал меня?
Ведь ты говорил, что мы всегда будем вместе. И я верила... так зачем ты предал мою веру? Зачем ты умер?..

Когда ты рисуешь бледными красками белый лес зимой, когда раскрашиваешь ночное небо в черный и когда легко проводишь кистью по гребню глубокой синей морской волны, я смотрю в твои глаза.
Когда ты ищешь нужный цвет, когда только делаешь карандашом первые легкие наброски или когда наносишь последние штрихи, я смотрю в твои глаза.
Когда ты проводишь параллели между облаком и раем, звездами и смертью, когда долго-долго вечером смотришь на закат и когда читаешь на замерзшем стекле тайные символы, я смотрю в твои глаза.
Когда ты начинаешь рассказывать о снах, которые тебе снились сегодня, о тумане, который окутывает молчанием город, и о девушке, которую тебе бы хотелось нарисовать, я смотрю тебе в глаза. И ты непонятно почему вдруг начинаешь сбиваться, путаешь слова и быстро замолкаешь.
Знаешь, я ведь совсем не умею рисовать. Совсем-совсем. Так же, как не умею видеть в темноте свет или читать между бликами на стекле. Я не художник. Я не ты.
Но я могу нарисовать все это вслух. Могу подобрать слова для всех твоих миров, всех закатов и рассветов, небес и преисподних, всех ангелов и бесов, которых ты создал. Я просто читаю по твоим глазам.
И когда ты рисуешь неведомый мне чудесный пейзаж, и когда пишешь портрет прекрасной незнакомки, и когда просто сидишь на подоконнике, прижав колени к подбородку, я читаю по твоим глазам твои чувства.
Но я уже не пытаюсь объяснять тебе суть всего, что вокруг, не стараюсь разложить законы этого мира по полочкам, потому что понимаю, что ты живешь не здесь.
Ведь у тебя есть свои миры, есть свое солнце и свой дождь, свой день и своя ночь, и тебе совсем, совсем не нужен мой мир. Тебе так хорошо у себя.
И какая нам разница, если в моем мире тебя называют слепым?..

Я не люблю рекламировать других. Но это, по-моему, заслуживает внимания: http://www.journals.ru/users/21337. Печальные сказки о жизни и смерти. О любви (или как это назвать?..) к полуэльфу. Очень, очень красиво. Жаль, что Лил больше не пишет...

Маленький зеленый треугольничек на черной кнопке. Перемотка.
Если бы жизнь можно было бы перемотать назад так же, как эту кассету, - по кадрам и медленно - сделал бы ты это? И сделала ли бы я?
Иногда я начинаю думать, что именно такого вот устройства не хватает нам в нашей жизни. Не хватает, чтобы вернуться назад в прошлое. Не хватает, чтобы прочесть на экране возможные ошибки и уйти от них. Начать жизнь с пустого кадра.
Может быть, это было бы прекрасно - однажды нажать на кнопку "стоп" и навсегда остаться в нерушимом мире неподвижного стоп-кадра. Может быть...
Вот представь: если бы только мы могли все перезаписать! С самого-самого начала!.. Вернуться на полгода, год назад. Где все иначе, все по-другому, помнишь?
Не помнишь? А жаль. Впрочем, я тоже не буду хранить все это в памяти. Даже я иногда устаю невидящими глазами смотреть на титры закончившегося фильма. Даже я.
Как жаль, что мы не можем перемотать жизнь. Как это прекрасно.
Может быть, когда-нибудь я пойму, что жизнь - не кассета, которую можно стереть одним нажатием клавиши...

я всех вас люблю. честно-честно...

Самый печальный музыкальный инструмент - фортепиано. А никакая не скрипка. Скрипка - жалкое подобие того, что можно сотворить, играя на обычном пианино.
Плавно, медленно, почти не отрывая пальцев от клавиш... можно затронуть душу и вывернуть ее наизнанку. Так, что даже плакать хочется.
И я не сдержалась...

до сегодняшнего дня никто еще не посвящал мне грустные фортепианные произведения длиной в 4 минуты. я под впечатлением.

P.S. Извините, что редко здесь пишу. Просто не вижу смысла.

всем людям с душой волка посвящается

Холодно.
Сумерки скрыли лес в мрачной полутьме. Только снег мерцает беловато-серебристым тусклым светом.
Тучи заслонили луну.
Мрак.
Бежать по зимнему лесу. Вдаль. К свободе.
Меня ведет сердце.
Лес прячет луну в ветвях деревьев. Кругом тишина.
Но молчание обманчиво.
Где-то там, позади, меня уже ищут. Ищут в огнях большого города. Ищут - но не найдут.
Быстрее, быстрее... Нужно бежать.
Я успею...
Внезапный удар. Ветка дерева. Длинная и узловатая, похожая на чью-то когтистую руку.
Боль в груди слева.
Там, где сердце.
Падение. Лес перевернулся в глазах. Почему так больно?
Нужен отдых. Потом встать и снова бежать... лес зовет.
Колючий снег.
Холодно.
Вкус соленого на губах... Слезы.
Свобода близко!..
Сердце гулко стучит в тишине. Как-то резко и отрывисто.
Луна вышла из-за туч.
Снег - серебряное покрывало, на котором пляшут тени.
Красное на снегу... Кровь?
Деревья над головой изрешетили луну. Изрешеченная луна. Как чья-то судьба.
Холодно.
Сердце тихо бьется. Тише и тише...
Вдох. Почему-то больно в груди.
Какой красивый лес... Ночной лес...
Ветер раскачал мир вокруг.
В тумане.
Он опустился быстро и незаметно. Все вокруг растворяется в нем...
Свобода, свобода, свобода!...
Я умру на свободе.
Белый погребальный костер луны.
А снег - белый саван.
Холодно...

«Я очнулся на холодном твердом полу в абсолютно темной комнате. В этом кромешном мраке я не мог различить даже собственные волосы, которые, по обыкновению, падали мне на лоб.
Я попытался подняться, но чудовищная боль в груди заставила меня оставить эти попытки. Я поднял руку и дотронулся до рубашки слева, однако там ничего не было. Я говорю «ничего», но имею в виду, что там не было ничего, что могло отдавать такой сильной болью по всему телу – ни раны, ни перелома. Ничего такого – только легкий шелк рубашки на неповрежденной коже.
Я снова попробовал чуть приподняться на локте, но ничего не вышло. Боль как цепями приковала меня к этому каменному полу, не давая ни малейшего шанса уйти.
Я задумался.
Возможно, причиной этого странного недомогания было внутреннее кровоизлияние. Возможно, от сильного удара.
Сильный удар?.. Я попытался вспомнить, кто мог нанести мне его. Я силился вспомнить – но не мог.
Внезапная мысль сверкнула у меня в голове. Я не помнил, как меня зовут. Я не помнил ничего. НИЧЕГО...
Сознание этого поверглло меня в шок. Я сильно тряхнул головой, точно стараясь избавиться от наваждения, но это не помогло.
Я все забыл.
Мне понадобилось несколько минут, чтобы окончательно убедиться в том, что я не помню своего имени, профессии или марки машины. Я даже не помнил, была ли у меня вообще машина.
Это было ужасно. Я лежал на холодных плитах каменного пола и отчаянно пытался припомнить хоть что-то, касающееся моей жизни...
Цветы и розы.
Эту мысль я с трудом отыскал где-то в потаенных уголках своего сознания. Она была очень важна.
Я знал, что моя жизнь была связана с цветами, и еще более – именно с розами. Я знал это, но все равно не мог ничего вспомнить.
Внезпно в комнате что-то поменялось. Несколько мгновений я не мог понять, что именно, но вскоре заметил, что больше не чувствую себя слепым кротом.
Где-то справа от меня в комнате появился бледный свет. Я повернул туда голову.
Девушка в белом платье с фарфоровой кожей и неестественно серебристыми волосами. Она словно светилась изнутри. Именно это свечение и озаряло теперь пространство между ней и мной.
Заметив, что я смотрю на нее, она улыбнулась. При более подходящих обстоятельствах я, наверно, ответил бы ей тем же. Но в ту минуту я мог только молчать и ждать, что она скажет.
Но она тоже молчала.
Через несколько минут я не выдержал и задал ей вопрос, более всего мучивший меня:
«Ты знаешь, кто я?»
Мне показалось, что это прозвучало нелепо, но, видимо, она так не думала. Она ничего не ответила, но перестала улыбаться.
«Я не помню своего имени, - сказал я. – И вообще ничего не помню. Только цветы и розы.»
«Цветы и розы, - эхом повторила она. – Тебе следовало это забыть.»
Она замолчала. Я удивленно поднял голову.
«Мне казалось, мое имя как-то связано с этим.»
«Твое имя?» - она неопределенно покачала головой. Комната снова погрузилась в молчание.
Я пристально посмотрел на девушку.
«Ты все знаешь.»
«Нет,» - она улыбнулась.
«Ты знаешь, как меня зовут,» - упрямо сказал я. Я был уверен в этом.
Ей пришлось согласиться:
«Только не спрашивай больше ни о чем.»
Меня это не устраивало:
«Кто я? Почему я здесь? Что это за место?»
Но она молчала.
Когда окружающая тишина начала действовать мне на нервы, я сказал:
«Хорошо, можешь молчать, если тебе так больше нравится. Но и от меня тоже не жди ни слова.»
Я не был уверен, что это подействует, но он тут же заговорила:
«Я не должна была говорить с тобой.»
«Ты уже говорила, - резонно заметил я. – И, может быть, ответишь еще на один вопрос?»
«Я знаю, какой это будет вопрос,» - сказала она.
«И?...»
«Нет, нет и еще раз нет. Ты не должен вспоминать свою прошлую жизнь.»
Я задумался над тем, что она подразумевала под «прошлой жизнью». Это словосочетание звучало в высшей степени странно.
Мои размышления прервал ее тихий голос:
«Твое имя...» - она резко остановилась на середине фразы. Дорого бы я дал, чтобы узнать ее окончание!
«Ты не понимаешь, - медленно произнес я. – Это жизненно важно.»
«Жизненно важно?» - усмехнулась она.
«Я должен узнать свое имя, - продолжал я. – Вспомнив его, я вспомню все.»
Она кивнула:
«Верно. Но я не имею права. Это опасно...»
«Опасно? – воскликнул я, не дав ей договорить. – Если я в опасности...»
Теперь уже меня перебили:
«Не ты. Твои друзья...» - она осеклась. Очевидно, сболтнула лишнее. Я ухватился за ее слова:
«Мои друзья в опасности? Я должен помочь!»
Она не нашла, что ответить.
Мы вновь молча уставились друг на друга. Я попытался придумать способ, с помощью которого смог бы выбить из нее мое имя. Наверное, со стороны мы смотрелись как парочка идиотов.
«Не понимаю, почему ты что-то помнишь, - наконец сказала она. – Ты должен был все забыть...»
Мне не хотелось нпоминать ей, что я и так все забыл. Все – за исключением двух коротких слов.
Цветы и розы...
Что это могло означать? Розы играли важную роль в моей жизни, но я не был ни садовником, ни продавцом букетов. Однако упоминание о цветах заставляло меня вспоминать о том, что я ничего не помню. Маразм, подумал я, стукнув кулаком по полу.
Я попытался повернуться на другой бок, но боль в груди вновь дала о себе знать, и я отказался от этой затеи.
Девушка задумчиво глядела сквозь меня, как будто не замечая. Я не мог понять, не сошел ли я с ума: я ясно видел, что она стоит здесь, рядом со мной, но в то же время она была настолько нереальна и призрачна, что я не был уверен в ее существовании.
Я отвлекся от ненужных мыслей и вернулся в начало.
«Цветы и розы. Цветы и розы...» - как заклинание повторял я про себя, но ничего не мог вспомнить.
«Розмарин,» - раздался тихий шепот рядом.
О да! Я вспомнил. Это не было моим именем, но так меня называла моя девушка. Розмарин. Ну конечно!...
Я вспомнил все. Я отчетливо увидел сцены из своей жизни. Я знал теперь свое имя, профессию и марку машины. Я помнил всю свою жизнь – все эти двадцать два года.
Последним воспоминанием была сцена в одном из темных переулков города, где я жил. Я провожал свою девушку, на нас кто-то напал... Кажется, он был с ножом.
На этом все обрывалось.
«Розмарин – это мое имя,» - сказал я.
Девушка пристально посмотрела на меня:
«Розмарин был храбрым человеком, - она сделала короткую паузу. Меня очень насторожило ее слово «был». – Он умер героем.»
«Умер?!» - я подскочил, забыв про боль.
Девушка кивнула.
Мне стало как-то не по себе. Возможно, я ей поверил.
«Ты что-то путаешь,» - пробормотал я наконец.
«Ты умер полчаса назад, так и не выйдя из комы, - сообщила девушка, и ее слова окатили меня как ведро ледяной воды. – Грабитель из переулка ударил тебя ножом.»
Я молчал.
«Твоя девушка решила, что это из-за нее, - с какой-то странной улыбкой сказала моя собеседница. – И решила умереть.»
Я словно проснулся:
«Я должен вернуться! Я не могу оставить это так!»
Девушка пожала плечами. «Это невозможно,» - говорил ее взгляд.
«Извини,» - сказала она вслух.
Я медленно поднялся и подошел к ней. Взял ее за руку. Посмотрел в глаза.
«Я должен вернуться.»
Она очень долго молчала. Мне показалось, что прошла целая вечность.
«Тебе больно,» - вдруг сказала она и растаяла у меня на глазах. Моя правая рука еще некоторое время сжимала пустоту. Потом я бессильно опустился на каменный пол.
Вокруг стояла тишина и первозданный мрак.
Я лег на спину и стал ждать. Час, два, три, десять... Я не знал, чего жду. Мне казалось, это никогда не кончится.
Но это закончилось. Через сотни тысяч лет я провалился в глубокий тяжелый сон...

Я проснулся и едва не ослеп: все вокруг сверкало изумительной белизной. Насколько я понял, это была больница.
За столом в углу сидела молодая медсестра, совершенно не обращавшая на меня внимания. Я позвал ее. Мне страшно хотелось пить.
Она изумленно огляделась вокруг, но так и не посмотрела на меня. Тогда я поднял руку и помахал ей.
Она вскрикнула и сильно побледнела. По-моему, она была близка к обмороку.
«Разве... вы не умерли?» - наконец спросила она. На мой взгляд, это было очень невежливо с ее стороны.
«Как видите, - саркастически отозвался я. – А теперь, будьте добры, принесите мне воды.»
Она убежала. Как я узнал потом, чтобы сообщить всем, что я воскрес из мертвых.
Но в то время мне было не до того. Я с интересом рассмотривал содержимое коверта, который нашел у себя под подушкой.
В нем лежали две засохшие белые лилии – похоронные цветы. И веточка розмарина...
P.S. В тот же день вечером мне сняли бинты, чтобы сменить их на новые. Только это не потребовалось. Моя смертельная рана зажила, как будто ее не было.»

Мужчина дочитал последние строки и захлопнул блокнот.
- Чушь собачья, - хмыкнул он. – Этот паренек точно был чокнутый.
- О ком ты? – спросила его жена.
- Представляешь, одного парня вчера зарезали, и он почти умер. Правда, лечившие его докторишки решили, что он мертв, однако они как всегда ошиблись, иначе он бы попросту не смог прийти в себя через час после того, как у него якобы остановилось сердце.
- Но почему ты думаешь, что он был ненормальным?
- Подожди, ты не дослушала. Когда он пробудился, то написал нечто вроде мемуаров – будто бы побывал на том свете, встретил там саму Смерть и вдобавок уговорил ее вернуть его к жизни, чтобы спасти подружку. В общем, все бы замечательно, да вот только подружка его повесилась, так и не дождавшись своего ненаглядного из мира иного. Вот он и прыгнул с десятого этажа.
- Он шел обратно, думая, что так будет лучше... – задумчиво проговорила женщина.
Пауза.
- Он думал, Смерть благородна. Но она отпустила его только для того, чтобы он вернулся к ней сам, еще раз пройдя через все. Она сделала это, чтобы причинить еще больше боли...
- Ну дорогая, неужели это действительно веришь в эти сказки?...
Она улыбнулась:
- Да, наверное, надо больше времени уделять реальности. А то, ты знаешь, сегодня утром завял мой любимый куст розмарина...