дневник заведен 16-11-2004
постоянные читатели [28]
Alexander_Sunny, Araphel, Ashar, Dianing, Donal Sagan, EvolutionError, Fantasy and Sci-fi, franzesca, gatto nero, glv12 Marla Zinger, Milez, Night Lynx, Pacifik, Petty, Piccolo_fiore, ryecat, Tammi, Tigerfly, Yoda, Zart_Dragon, Букля_, Дневничка, ПАРАД УРОДОВ, Призрак джедая, Риска, ТАРЗАНКА, Фай Родис, _Небо_
Alexander_Sunny, Araphel, Ashar, Dianing, Donal Sagan, EvolutionError, Fantasy and Sci-fi, franzesca, gatto nero, glv12 Marla Zinger, Milez, Night Lynx, Pacifik, Petty, Piccolo_fiore, ryecat, Tammi, Tigerfly, Yoda, Zart_Dragon, Букля_, Дневничка, ПАРАД УРОДОВ, Призрак джедая, Риска, ТАРЗАНКА, Фай Родис, _Небо_
цитатник:
- • лента
Вторник, 8 Марта 2005 г.
22:52
Любопытная точка зрения, и посему -- украдено у Могултая, автора этого, и помещено сюда. Надеюсь, он не обидится, ибо в открытом доступе, а менестрелям полагается. Итак.
На рассказ набоковского «Пнина» о Мире Белочкиной
Миру Белочкину взяли в переполненный вагон,
повезли куда-то к шуту на германские хлеба,
а потом она вдохнула очень вредный газ циклон, -
вот такая вышла злая неприятная судьба.
А потом слетелись суки из восьмидесяти стран
и пролили море слезок над могилой над ее,
а потом все это сплыло прямо к Вовочке в роман,
чтобы он увековечил Миры бедное житье!
Я солдат Малик Дауда, я той Мире не чужой,
я ей в некотором роде друг и в чем-то даже брат,
и, качая все видавшей аморейской головой,
говорю тебе, Володя: извини-подвинься, гад!
Испокон веков народы враг врага берут в мечи,
и убитыми сегодня кроют выбитых вчера,
и идет под звуки лютен у огня большой печи
в человеческие кости бесконечная игра!
Мы - позорище Адама, мы - содружество убийц,
мы должаем черепами и выплачиваем смерть,
и читаем наши счеты по губам сожженных лиц,
докрасна каля бомбежкой неба ласковую твердь.
В наших играх есть приемы, что во благо игроков –
мы щадим по клятве женщин, мы берем на слово в плен,
мы достаточно учились все четыреста веков,
чтоб вести дела с комфортом и дарить добро взамен!
A в СС сбивали планку, что мы ставим на войне,
и изрядно провинились справедливости земной,
но твое-то верещанье не о мере и цене,
а о самой Сути Дела, здесь представленного мной!
Перед этим испытаньем все мы, на хрен, заодно,
Мира, немцы, я и янки сплетены в единый ком,
кто ты, кто ты, дачный мальчик, чтоб слегка косясь в окно,
проповедовать нам Братство двуязычным языком?
Ты сидишь под частоколом за щитом одной из стай -
и хулишь законы стаи, где стоит: «Война и Враг»!
Мне эсэсман, к черту, ближе, чем такой, как ты, вихляй, -
с ним я, в общем, посчитаюсь, а с тобою вот никак...
Так что, господин хороший, отводи свои войска
и не трогай наших мертвых, обходительно скорбя,
а не то смотри, любезный – впредь до нового свистка
мы забудем друг про друга – и возьмемся за тебя!
На рассказ набоковского «Пнина» о Мире Белочкиной
Миру Белочкину взяли в переполненный вагон,
повезли куда-то к шуту на германские хлеба,
а потом она вдохнула очень вредный газ циклон, -
вот такая вышла злая неприятная судьба.
А потом слетелись суки из восьмидесяти стран
и пролили море слезок над могилой над ее,
а потом все это сплыло прямо к Вовочке в роман,
чтобы он увековечил Миры бедное житье!
Я солдат Малик Дауда, я той Мире не чужой,
я ей в некотором роде друг и в чем-то даже брат,
и, качая все видавшей аморейской головой,
говорю тебе, Володя: извини-подвинься, гад!
Испокон веков народы враг врага берут в мечи,
и убитыми сегодня кроют выбитых вчера,
и идет под звуки лютен у огня большой печи
в человеческие кости бесконечная игра!
Мы - позорище Адама, мы - содружество убийц,
мы должаем черепами и выплачиваем смерть,
и читаем наши счеты по губам сожженных лиц,
докрасна каля бомбежкой неба ласковую твердь.
В наших играх есть приемы, что во благо игроков –
мы щадим по клятве женщин, мы берем на слово в плен,
мы достаточно учились все четыреста веков,
чтоб вести дела с комфортом и дарить добро взамен!
A в СС сбивали планку, что мы ставим на войне,
и изрядно провинились справедливости земной,
но твое-то верещанье не о мере и цене,
а о самой Сути Дела, здесь представленного мной!
Перед этим испытаньем все мы, на хрен, заодно,
Мира, немцы, я и янки сплетены в единый ком,
кто ты, кто ты, дачный мальчик, чтоб слегка косясь в окно,
проповедовать нам Братство двуязычным языком?
Ты сидишь под частоколом за щитом одной из стай -
и хулишь законы стаи, где стоит: «Война и Враг»!
Мне эсэсман, к черту, ближе, чем такой, как ты, вихляй, -
с ним я, в общем, посчитаюсь, а с тобою вот никак...
Так что, господин хороший, отводи свои войска
и не трогай наших мертвых, обходительно скорбя,
а не то смотри, любезный – впредь до нового свистка
мы забудем друг про друга – и возьмемся за тебя!
Комментарии [2]
00:44
Перечитываю Бальзака от нечего делать. Вот вам, видите, до чего дошла? Хотя вообще говоря, чтение занятное. Нельзя сказать, чтобы я сочла этого человека сердцеведом -- знай он людей по-настоящему, жизнь его сложилась бы иначе, -- но есть то у него, что стоит взять на заметку.
Хотя показной цинизм -- или цинизм вообще -- меня утомляет. В особенности в других.
Но "Герцогиню де Ланже" советую. Хотя, возможно, и не стоит -- будучи в чем-то похожего склада, засим указываю на бреши в собственной обороне. С другой стороны, есть там и три оправдывающих мою беспечность фактора.
Во-первых, техническая невозможность... пожалуй, поскольку и там переломное действие было на грани невероятия, но сейчас оно еще менее доступно -- оно или его заменяющее, что тем сложнее устроить. Честно говоря, с трудом могу представить себе нечто, что было бы столь же эффектно.
Во-вторых, то, что и так повесть указывает -- получив человека, надо знать, что делать с выданной капитуляцией. За все платят только всем. Генерал понял, что от него требовалось -- но понял слишком поздно, а просто так после такого не живут.
Ну и в-третьих, безоговорочная капитуляция -- это так скучно... Во крайней мере один человек в округе, кто мог бы разыграть отчаянный ход Монриво, никогда бы не пошел на такую месть и не захотел бы подобного исхода (а просчитать его легко). Так просто мне бы от него не отделаться. Я куда забавнее в свободном состоянии.
Так что нет, не беспечна, ничуть, что почти приятно и немного горько.
Зато оное чтение вернуло меня в особое, мало с чем сравнимое состояние. Хочется писать красивые письма, вручную, ощущать укрощенную красоту чернил тонкой бумагой, как собственной кожей. Хочется быть гордой и блистательной, и шить умопомрачительные наряды, и красоваться своим незапятнанным достоинством. И даже легкие, ни к чему не обязывающие игры манер, как тот же Форкон, приобретают очарование бала у герцогини де Карильяно. Хочется безрассудств, и значит, они будут, мои привычные, чуть высокомерные, страстью к жизни оправданные безрассудства. Берегитесь, кому они угрожают.
Хотя показной цинизм -- или цинизм вообще -- меня утомляет. В особенности в других.
Но "Герцогиню де Ланже" советую. Хотя, возможно, и не стоит -- будучи в чем-то похожего склада, засим указываю на бреши в собственной обороне. С другой стороны, есть там и три оправдывающих мою беспечность фактора.
Во-первых, техническая невозможность... пожалуй, поскольку и там переломное действие было на грани невероятия, но сейчас оно еще менее доступно -- оно или его заменяющее, что тем сложнее устроить. Честно говоря, с трудом могу представить себе нечто, что было бы столь же эффектно.
Во-вторых, то, что и так повесть указывает -- получив человека, надо знать, что делать с выданной капитуляцией. За все платят только всем. Генерал понял, что от него требовалось -- но понял слишком поздно, а просто так после такого не живут.
Ну и в-третьих, безоговорочная капитуляция -- это так скучно... Во крайней мере один человек в округе, кто мог бы разыграть отчаянный ход Монриво, никогда бы не пошел на такую месть и не захотел бы подобного исхода (а просчитать его легко). Так просто мне бы от него не отделаться. Я куда забавнее в свободном состоянии.
Так что нет, не беспечна, ничуть, что почти приятно и немного горько.
Зато оное чтение вернуло меня в особое, мало с чем сравнимое состояние. Хочется писать красивые письма, вручную, ощущать укрощенную красоту чернил тонкой бумагой, как собственной кожей. Хочется быть гордой и блистательной, и шить умопомрачительные наряды, и красоваться своим незапятнанным достоинством. И даже легкие, ни к чему не обязывающие игры манер, как тот же Форкон, приобретают очарование бала у герцогини де Карильяно. Хочется безрассудств, и значит, они будут, мои привычные, чуть высокомерные, страстью к жизни оправданные безрассудства. Берегитесь, кому они угрожают.
Хорошая песня
[Print]
Апрельская