Poisoned Dreams 2.0 успешно стартовал. Я ужасно рада, что идея не заглохла. Этот модуль я люблю глубоко и нежно. Удачи всему семейству Кимберли.
Игроки, вы зайки, спасибо, что находите время.

Когда в заявке мне потребовалось в паре слов описать персонажа, я сказала именно так. Какой же она была, моя Аглая Лилич?



Она была слишком мной. Терялась в трех соснах, забывала имена и лица, предпочла бессмысленную жертву бессмысленному же разрушению. Слишком наивная и прямолинейная. Слишком пасовала перед явным отказом. Слишком боялась заговорить с незнакомцем.

Она всегда держала спину. Вечно прямая, со сцепленными руками и поджатыми губами. Она только рядом с сестрой и любимым мужчиной становилась другой и сама стыдилась этого. (А я мучилась больной спиной и мечтала прилечь ).

Она не разбиралась в эмоциях и не умела их проявлять. Никудышный утешитель, она стояла в растерянности перед Закревским, который горевал по брату, и не решалась похлопать его по руке. Сидела подле расклейщика объявлений, чей друг только что покончил с собой, и ее хватило только на отстраненное "полноте, вы сильнее, чем сами о себе полагаете".

Она в самом деле слабее Нины. Сестра переубеждала ее раз за разом. Она спорила, кричала, сердилась, но уступала. Всегда. Это злило ее неимоверно, но такова уж сила не Хозяйки даже, а любимой старшей сестры. Комплекс серой мыши ей не удалось избыть не смотря на все успехи по службе.

Она ненавидела Город. Можно вспомнить мой старый пост про бакалавра, там все уже сказано. Про консервированные чудеса, про отстраненную жестокость Каиных, одинаково охотно кладущих на плаху собственные и чужие жизни. На игре к этому добавилась решительность и бескомпромиссность Белой Хозяйки, скепсис Бурахов, восторг Стаматиных. А еще была скрипка в ночи. Степь. Звезды. Восторженное гостеприимство. Все, что заставило ее сказать сестре, что город она полюбить смогла. Город, но не чудеса. Закон превыше, навсегда.

Она предпочитала действие бездействию. Даже когда ничего не могла изменить. Она пошла за детьми в степь, когда не сумела заставить их вернуться. Она пошла за сестрой на ритуал, когда попытки сорвать его провалились. Она, в конце-то концов, приехала в Город.

Она всегда оставалась собой. На какие бы уступки Нине она ни шла, ее убеждения ничуть не дрогнули. Возможно, ей еще повезет (хотя мы все знаем, как дело кончится).

Письмо Аглаи

"...в последнее время то и дело случаются со мной какие-то унылые, нелепые, подозрительные даже происшествия, словно тот, кому надлежит ведать моей судьбою, совсем одурел от скуки и принялся кудесить, но только дурак он, куда деваться? – и кудеса у него получаются дурацкие, такого свойства, что ни у кого, даже у самого шутника, никаких чувств не вызывают, кроме неловкости и стыда с поджиманием пальцев в ботинках."
А. и Б. Стругацкие, "Хромая судьба"

Это рассказ не об игре, он о преодолении, бессмысленном и беспощадном.
Я узнала о "На пороге неба" на другом проекте по Мору, провальному по многим показателям, кроме восторга от процесса и сладкого послевкусия. Я тут же решила, что и к Равнике обязательно поеду. Мироздание усмехнулось и поудобнее устроилось в кресле.

Я купила билеты, пока они были дешевы, но появилось расписание автобусов, и мне пришлось менять втридорога билет туда. Потом изменился полигон, потребовался новый билет обратно. Вскоре выяснилось, что игра начнется на день позже заявленной даты, и ... я уже взяла отпуск и потеряла деньги.

Просто заменить билет было бы совсем не весело, гораздо веселее сначала отволочь тяжеленный рюкзак и палатку в Люберцы на газель, нервничая и опаздывая, потому что обещали быть в 9, а время уже почти 10. И только когда посреди ночи ты в Люберцах, а завтра на работу, можно садиться на электричку и ехать на вокзал.

В поезде я минут десять гуляла по вагону, пытаясь понять, на какое же место заменила мне девушка билет. Роскошные сиденья занимали одно за другим. Наконец совершенно случайно я заметила позади всех кресел скромную откидную табуреточку. Ну да, вы поняли. Зато я могла откинуться и на стену, и на соседнее кресло, у меня не было соседей. Подголовника, правда, и ручек тоже не было. Всего-то на четыре часа.

На полигоне на меня повеяло "Русью", вернее полило, со всей силы. Заезжать мокрой до нитки в этом году стало доброй традицией. На мой вопрос, можно ли теперь, после ливня, костры, ответ был, конечно же нет. Следующие два дня ходила в сыром белье, мокрых штанах и хлюпающих кроссовках. Бонусом шел свеженький, только купленный месячный проездной, который растекся у меня в руках в неприятную кашицу. Я завернула его в бумажку и кинула в сетку под крышей палатки, туда же отправился мокрый паспорт и слипшийся обратный билет.

Рюкзак доехал и ждал меня в сухости под навесом. Я принесла его на стоянку, открыла. Знаете, в фильмах ужасов так изображают несвежие трупы: затененный кадр и повсюду мелкое такое копошение. Внутри лопнула упаковка сгущенки. Все мои вещи оказались покрыты глазурью и муравьями.

Новый день я планировала посвятить строяку, не все же соседям мучиться. Собираясь, я пошевелила сетку в палатке, ту самую, где лежали ценные вещи. В итоге в руке у меня была ровно половина обратного билета. Тоска обняла меня за плечи холодными пальцами. Я глубоко прочувствовала безнадежность положения ссыльных на фронтире. Понесла тоску свою мастерам. Будет сегодня транспорт в город? Нет. Можно мне взнос до конца игры назад, чтобы самой добраться до города и купить билет? Иди по полигону поспрашивай. Тяжело, тяжело ссыльным на фронтире. Заметив, должно быть, в моих глазах решение настрелять по полигону денег и уехать не в город, а сразу домой, мне предложили вариант электронного перевода. Муж из дома переслал денег, мастера обналичили. Осталось добыть транспорт.

Узкое, но дружелюбное плечо, на котором можно поплакать, я заприметила еще накануне. Пошла плакать Ленорану. Не потому что у него машина, а просто так. Не успела я раскрыть рот, меня предупредили, что у времени нет, а куча проблем есть. Поплакать не вышло, зато обнаружилось, что Леноран едет в Городец, и везет его Минкин. По пути в Городец мне объяснили, что менять билет не обязательно в Нижнем, достаточно на автобусе (вон в той стороне станция) доехать до Заволжья. Путь туда красивый, через дамбу и взлохмаченные дождем волны. На заволжском вокзале обед, сразу во всех окошках, с часу до двух. На часах шесть минут второго. Вдоволь налюбовавшись дождем, я дождалась открытия заветного окошка и узнала, что здесь билеты не меняют. Когда поезд в Нижний? Через час. В семь вечера на полигоне начнется парад.

В Нижний из Заволжья ходили еще и рейсовые автобусы, и ближайший - о чудо - отправлялся минут через пять. Отстояв в Нижнем пару очередей в пару окошек, я поменяла-таки билет и пошла на электричку назад, в Городец. Только нет туда электричек, исключительно в Заволжье. Без пятнадцати парад я была там. Заволжские таксисты попросили с меня 800 рублей до полигона. На вокзале сказали, что отсюда в Городец не попасть, но в переплетеньи улочек есть волшебная остановка, откуда ходят автобусы, в том числе и до Городца.

Остановка нашлась и держалась она только за счет нескольких слоев объявлений о сдаче квартир, работе и излечении алкоголизма. Признаков расписания не имелось. Как уроженка маленького городка и большой знаток таких остановок, я знала, что простоять тут в ожидании можно до ночи. Мне снова повезло. Вслед за женщиной, которая обсуждала по телефону благоприятные для гадания фазы луны, он прибыл и отвез меня в Городец, а там уже и таксист за каких-то три сотни - до полигона.

Потом была игра, и мой топографический кретинизм и плохая память сделали мне начало, а золотоволосый ангел - вторую половину истории. В конце концов я упаковала вещи в мусорных мешках поверх муравьев и сгущенки, уложила их на газель в обратный путь и поехала домой. Уже подъезжая, я вспомнила, что мужа не будет дома до утра, а ключи мои едут сейчас на газели в Люберцы. Снова пришлось воззвать к узкому дружескому плечу, и был душ из ведерка, сон на матрасе и подъем в полшестого к открытию метро.

Примечательно, что как только я оставляла попытки бороться и пускала все на самотек, река непременно приносила труп врага. Но жизнь меня, похоже, не учит. А проездной высох и работает, хоть и похож на использованную промокашку.