Вообще говоря, врядли будет доиграна, а то, что уже сыграно, врядли будет дописано.
Но то, что уже есть, пусть лежит...

...
- Знаешь, я всё думаю: как бы раскрутить тебя на сказку?
- Ка-какую ещё сказку?
- Как это какую? Секретарь, ты меня обижаешь! В моем контексте - только яойную, про Брэда и Шульдиха!
- Ну-ну...а при чем тут я?
- Ты будешь отыгрывать Брэда...
- Чего-о? Я - Брэда? Ты можешь себе представить меня, отыгрывающей Кроуфорда???
- Легко.
- Ладно, я переформулирую: ты можешь представить себе Брэда в моём исполнении?
- Ещё легче!
- Ка-ап.
- Милая, мне канонический Кроуфорд не нужен...
- Нужен или не нужен, а всё равно - нет.
- Ну Тьё...Я сам буду рассказывать сказку, ты только играй...
- Нет!
- Я обещаю, что все яойные сцены ограничатся фразой "прошло три часа"...
- Нет!!!
- Тьё...Ска-азка...
- НЕТ!!! Боже мой...я думала, ты давно выкинул эту идею из головы!
- Я? Не-ет...Я просто ждал,пока ты созреешь... Ну так что, мы играем?
- Нет, нет и нет!
- Я обещаю, если в течение первых 15 минут тебе не понравится, я больше никогда об этом не заикнусь.
- НЕТ!
- И я никому об этом не расскажу!
- НЕТ!!!
- Да.
- Нет!
- А я говорю - да.
- Нет!!!
- Да-а.
- Сволочь...
- Я знаю. Итак...
...
- Ты спишь.
- Угу... Но прошло уже гораздо больше чем 15 минут...
- Ты...ты...
- Да. Но тебе ведь понравилось.
- Иди спать.
- Тебе понравилось.
- Спать иди!
- Тебе понравилось!
- Да. Теперь ты ляжешь?
- Теперь - да.
- Вот и ложись...
- А...а можно я об этом Маре и Ате расскажу? Можно?
- Можно...Мне уже ничего не страшно.
- НЯ!!! Спокойной ночи.
- Доброго утра.


Нью-Йорк.
Город небоскребов, чёрной изломанной линией врезающихся в сиренево-молочное, никогда не темнеющее небо без звёзд; город сияющих окон, ярких неоновых вывесок и отражающих свет стеклянных витрин; город широких проспектов и шикарных автомобилей; город преуспевающих умных мужчин и дорогих утонченных женщин...
Сказка. Легенда.
Мечта, скользящая сквозь отражения в зеркалах.
Но зеркала врут.
Нью-Йорк.
Город, поймавший рваные кусочки блеклой синевы в сети электрических проводов; город узких улочек-ущелий, зажатых высокими черными стенами угрюмых домов; город грязных подворотен и тупиков; город нищих и бродяг, борящихся с крысами и драными бездомными кошками за право владения мусорной свалкой...
Борьба. Жизнь.
Смерть, короткими рывками перемещающаяся от тени к тени.
Но тени тоже врут, просто по-своему.
Нью-Йорк.
Город - калейдоскоп обманов. Многие из них насмешливы и жестоки, они бьют не глядя, наотмашь, зная, что не промахнутся, они мертвящим холодком забираются в душу, они пьют боль и страх, как дорогое вино... Многие. Но есть и другие. Они робки и пугливы, и в тоже время по-детски лукавы и любят играть в прятки; они ласково обнимают, окутывают теплом и нежностью, оставляя на губах привкус сладкой надежды...
Нью-Йорк.
Город. Мой город.
Обмани меня...
Сегодня Рождество, и поэтому мрачная задумчивость городом не приветствуется. Легкий ветерок, чуть сердито бросив в лицо колючие снежинки, гонит её прочь, и мужчина послушно улыбается, принимая взамен наполненную радостным ожиданием философию праздника. Ветер ещё раз заглянул в карие глаза, одобрительно взъерошил черную челку и продолжил патрулирование городских улиц, тщательно отслеживая любое проявление грусти или недовольства.
Молодой человек провёл по волосам, приведя их в относительный порядок, и ускорил шаг, поддаваясь общему настроению весело-торопливой суеты. По телу разливалась усталость, но она была ненавязчива и даже приятна, как и всегда после удачного рабочего дня. А ведь ему предстояло ещё одно дело: покупка подарков... Мужчина едва заметно вздохнул: бесконечное брожение по магазинам в поисках вещественных доказательств своей любви к близким он находил просто невыносимым, и всегда откладывал его до последнего момента. И вот, это тяжелое время всё-таки наступило, а у него не было ни одной стоящей идеи...
Призывно звякнул колокольчик: идущая чуть впереди девушка открыла дверь, над которой яркими красными буквами светилась не блещущая оригинальностью надпись: "Кафе". Черноволосый мгновенно решил, что ему совершенно необходимо посидеть в тепле и уюте, выпить чашечку кофе и в спокойной обстановке устроить новый мозговой штурм стоящей перед ним задачи; он надавил на дверную ручку, с одобрением выслушал выведенную колокольчиком резковатую трель и вошел. Зальчик кафе оказался небольшим и на удивление тихим, вот только, кажется, все места уже заняты... Нет, есть одно - напротив рыжеволосого молодого человека, сидящего за самым дальним столиком, у окна:
- Я не помешаю? - вежливый вопрос.
- Нет, - и открытая теплая улыбка в ответ.
"Даже слишком открытая", - мимолетное удивление.
К новому посетителю подошел официант, принял заказ и вскоре вернулся, поставив на стол крошечную чашечку крепчайшего кофе. Мужчина наконец-то скинул перчатки и, задумчиво обняв чашку ладонями, устремил взгляд за окно, где кружились в невесомом танце пушистые снежинки. Ветер поднимал их вверх, закручивая в спирали и вновь разбрасывая в разные стороны, а потом, словно бы ему наскучила эта игра, стихал, и танцовщицы, сбившись в хлопья, медленно опускались на асфальт. На смену им прилетали другие, потерянные беспечным ночным небом, и примолкший было музыкант вновь играл свою беззвучную мелодию, водя с новыми гостьями хороводы в золотистом свете фонаря...
А вот у сидящего напротив молодого мужчины волосы даже не золотистые, а огненно-рыжие.. Светлая кожа, тонкая черная рубашка с расстегнутым воротом, растрепанные пряди цвета огня - он чем-то похож на этот странный танец за окном... Только глаза, устремленные вникуда и чуть скрытые непослушной челкой, выбиваются из общей картины: необычные, редкого зелёного цвета. Нет, не изумруды, эти камни равнодушно-холодны и горделиво сияют лишь в лучах прожекторов, упиваясь всеобщим вниманием и восхищением. А они...тёмно-зелёные, глубокие, живые и тёплые.. Мужчина поднял голову, видимо, почувствовав на себе изучающий взгляд, и внимательно посмотрел на его обладателя. В карих глазах промелькнуло смущение:
- С Рождеством, - просто потому, что нужно что-то сказать, сгладить неловкость.
- С Рождеством, - спокойно и дружелюбно.
Черноволосый снова отвернулся к окну. Молодой человек, допив свой кофе, набросил на плечи легкое черное пальто и, не прощаясь, ушел; только колокольчик тихо прозвонил за его спиной. Впрочем, его неудавшийся собеседник тоже не собирался долго рассиживаться; он подозвал официанта, попросил счет и тут только заметил, что рыжеволосый забыл на столе свой ежедневник. На первой странице был аккуратным почерком выведен адрес, но телефонный номер отсутствовал. Не было его и на следующей странице; там неровные быстрые буквы складывались в невозможные для сухого делового органайзера слова:
"Хочешь, я покажу тебе Сказку?
Да-да, Сказку - чему ты удивляешься?
Хочешь?
Так вот же она, прямо перед тобой - смотри!
Нет, ушла, ты не успел...
Но не волнуйся, она где-то неподалёку. Сказка уже выбрала тебя, и она вернется, певерь мне - уж я-то знаю...
Что я говорил - она уже у тебя за спиной, обернись...Нет-нет, не так резко!
Ну вот, ты испугал её,и она убежала. Сказки очень пугливы, они не даются в руки так легко...
Но ты просто поверь, и она придёт.
Что?
Ты уже слишком большой, чтобы верить в Сказки?
Ты действительно так считаешь?
Смотри - идёт твоя девушка. Идёт легко и свободно, открыто, не таясь, идет и улыбается - тебе.
Загляни в её глаза - это ли не Сказка?.."
Тетрадь, полная сказок, - длинных и совсем коротких, весёлых и грустных, задумчивых и лёгких, - сказок о любви. Большие и маленькие подарки судьбы...
Стоп. Подарки?