Интересно, как крошечная выставка может привести к трехнедельному недосыпу.
Приеду, всем отвечу, ладно?

Дом, расписанный градиентовыми трубами. Я стояла, рассмтривала его и думала: это как они его расписали? Гиганской кисточкой, что ль?



С одной стороны, я противник рекламы (особенно по телевиденью и радио, это для меня как аудио-мусор), с другой - мне очень нравится, когда украшают стройки, заборы и ужасные заводские здания гигантскими фотографиями красивых людей.

Народное творчество в австрийской деревне.

Мюнхен сквозь ветки
грачи прилетели разлив Изра

ура, настоящий снег! (потом из этого слепится снежок и полетит прямо в фотографа) | ползучее дерево | Орен ест томатный суп, а я рискнула попробовать национальные баварские белые сосиски (на вкус ничо так, но белый вид отбивает весь аппетит) | ушастый дом с заячьими зубками | на задворках какого-то гестхауза


вообще-то, я просила Орена сфотографировать рыбу | витрина магазина "все для кукольного домика" | детские коляски | бывают, оказывается, велосипеды с коляской-прицепом (в Израиле я бы не рискнула) | я в подмышке у Орена в Линдау


синяя бульдожка - символ торгового центра в Цюрихе | машинка на электричестве (а я-то думала, что очередная детская коляска)) | вау! цветы лезут из под снега. чудо, виденное в детстве | лес. тишина. Орен не разрешает постить фотки Ярона | у Ярона дома. пока я спала в дьюти-фри, Орен обзавелся-таки смартфоном, и теперь он любит его больше, чем меня


швейцарский газетный титульный лист (в Израиле титульный лист газеты выглядит, обычно, вот так) | по длинной улице (Ярона опять пришлось отрезать) | яронские тапочки 45-го размера | плакат выставки "дизайн кладбищ" | Орен жрет очередную белую сосиску с горчицей (фотография получилась немного странной)

Вернулись из Европы. Сначала прилетели в Мюнхен, долго искали парковку, никак не моогли взйть в толк, почему центр Мюнхена такой невзрачный, пошел сильный снег, просидели три часа в кафе, болтая с одним пожилым немцем. Немец оказался очень интересным, его профессия - проводить семинары против стресса. В Германии сейчас плохо с работой, много увольнений, стресс - вот он всех и ууспокаивает (интересно, как?).

Из Мюнхена поехали на машине в Линдау, маленький старинный городок на море: маяк, старый город, туристы. Зашли в огромный магазин - все для кукольного домика. Прикольно. Миниатюрные садовые принадлежности, книжки на полочку, ночные горшки. Стоят, правда, как настоящие. И народу - море. Я уже начала подумывать, что у каждого немца есть свой кукольный домик, и он до старости его обставляет, ухаживает за ним, лелеет.

Потом мы приехали в Цюрих к оренскому другу Ярону. Вообще, Орен меня из-за этого Ярона чуть не убил. Потому что я ему, Ярону то есть, рассказала, что мы едем в Германию, и он нас немедленно пригласил в гости. Оказывается, Орен сам ему хотел рассказать. И вообще, почему мы с Яроном переписываемся, а он - нет? И почему мы с Ури, его двоюродным братом, переписываемся, а он - нет? Так у него друзей не останется своих собственных! Другие своих жен ревнуют к друзьям, а он друзей - ко мне. Что за наглость! Про Цюрих: богатое место! Никаких иностранных рабочих мною замечено не было. Кофе стоит как небольшой обед. То, что у нас лежит только в дизайнерских магазинах здесь в каждой витрине.
В Цюрихе Ярон советовал Орену машину не водить. За малейшее нарушение правил - огромный штраф, всюду полиция. Особенно большой штраф за то, что ты не даешь пешеходам перейти дорогу. Поэтому, стоит на секунду в задумчивости задержаться у пешеходного перехода, как сразу же все машины останавливаются и выстраиваются в пробку. В Цюрихе к нам присоединилась моя подружка Карен, немецкая журналистка, и мы поехали дальше.

Ездили мы в альпийских деревнях, очень красиво. Заехали в Лихтенштейн. Ничем от Швейцарии не отличается, разве что на вид еще богаче. Озера, горы, маленькие рестораны попадаются, но почти все закрыты из-за Пасхи. Орен Бросил нас в Инсбрюке, а сам удрал кататься на сноуборде.

Барух вечно порет всякую чушь, а я за него краснею.
- Узнаю Амстердам, - вдруг сказал он, указав на одно здание, - вот обратите внимание, тут всюду белые занавески. А еще есть такое время, когда в каждом окне жена гладит белье, а муж читает газету и пьет пиво. Смотришь на дом, а они там гладят, гладят. А те с газетой.

Мы посмотрели. Ни в одном окне никто не гладил. После шести часов езды в снежной пурге хотелось расслабиться, и для этого мы шли в самое подходящее место - кофешоп. Мы - это Барух, клиент Бен, гадкий стратег и бенова жена, Мики.

Поход начался с того, что Бен сказал:
- Каждый, кто приезжает в Амстердам первым делом хочет, чтобы я его сводил в кофешоп.
Мы не настаивали.
Мне, если честно, больше хотелось в книжный магазин.
Но в десять вечера для развлечения приличному человеку остаются только бары и кофешопы. Так что пришлось.

Сильный запах дури выклубился из красной комнаты, когда мы вошли. Пять или шесть посетителей, сидевших с красными глазами у стойки бара поодиночке, окинули нас доброжелательным взглядом. Вдоль стен шел огромный шелковый красный диван, забросанный подушками, куда я немедленно взобралась с ногами, скинув сабо (вообще, сабо при температуре минус два оказались не очень хорошей обувью).

Мы заказали по кофе и два хорошеньких аккуратных косяка.
- Барух, - спросила я у своего босса, - а ты траву курил?
- Курил, - сказал Барух, - и не раз. На меня не действует.
Тут вмешался стратег:
- А другие наркотики?
- Другие - нет.
- Ну, - развил тему стратег, - экстази тебе бы пошло на пользу. А вот кокаин я бы тебе не дал.
- Это почему же? - обиделся Барух.
- Кокаин нужен слабым, неуверенным в себе людям. Они тогда чувствуют себя на коне. Тех, кто в себе уверен и так, он перегружает. Трип я бы тебе тоже не дал, пожалуй. Заглючит в параною.
- Как ты хорошо разбираешься в наркотиках, - сказал Бен.
- Ну не то, чтоб очень... - застеснялся стратег, - работа у нас такая в рекламном агенстве. Творческие люди, типа.
- А ты что, куришь на работе? - удивился Бен.
- Эээ... бывает. У нас там такая курилка специальная есть, очень уютная, - признался стратег.
- Я бы тебя сразу уволил, - сказал Бен, затягиваясь косяком.
- Это почему же?
- Потому что, если я кому-то плачу деньги, то хочу, чтобы он работал на все сто.
- Так ведь работа же творческая! Это тебе не лапшу в сковородке подбрасывать.
Бен только пожал плечами.

Я была с ним согласна. Я была согласна с чем угодно, если это было против точки зрения стратега. С начала поездки он просто смотрел сквозь меня. Вроде, как я неинтересное приложение к Баруху. С такими типами лучше всего вести себя корректно и холодно, и не тратить на них драгоценную душевную энергию, доказывая, что ты что-то из себя представляешь.

Мы докурили первый косяк. Кофе кончился. Я почувствовала легкое головокружение, смешанное с разочарованием. Стратег отвалился на спинку дивана с воплем: "Как же я обкурился!" Мики выташила из хорошенького стеклянного кулечка второй косяк. Под него Барух вдруг ударился в воспоминания, и начал рассказывать бесконечную историю, как они поехали однажды на Синай снимать рекламу купальников и (вроде бы) у них египтяне отобрали паспорта. К этому моменту я уже почувствовала, как меня со страшной силой приклеило к дивану, и никак на могла сосредоточиться. Кажется, патруль отобрал у них паспорта, а потом заставил играть в футбол. Потом выяснилось, что начальник патруля "болен" футболом, вот его солдаты и выискивают ему жертв, погонять мячик. А потом он всем рассказывает, как он, значицца, этих израильтян уделал. История почему-то кончалась словами: "Модели плакали, а в окна машины заглядывали черные страшные рожи". А может, это была середина рассказа.

Ровно в каком-то часу включили свет и обломали всю малину. Официантка стала ставить табуретки одну на другую так бодро, что даже наши размякшие мозги поняли намек. Когда мы выходили из кофешопа, стратег вдруг расплакался. При ближайшем рассмотрении оказалось, что он всхрюкивает от смеха. На мое "что случилось" он, всхлипывая, указал на соседнее здание:
- Занавески... белые... а они там... гладят!
Я захрюкала тоже. Как, все-таки, сближает совместное курение косяков!

Зайдя в номер, я налила себе ванну и туда впрыгнула. И выпрыгнула. Потому что, как оказалось, я налила туда кипяток, а притупленные чувства меня подвели. Когда я, наконец, охладила ванну до нужной температуры, я забралась туда и развернула случайно найденную в комнате клубничную шоколадку. А может, я ее в мини-баре нашла, я не помню уже. Помню только, что это была самая вкусная шоколадка в моей жизни.

- Не знаю, кто придумал, что голландцы любят евреев и израильтян в частности. Все это выдумки. Они себя просто хорошо и правильно пиарят: Анна Франк и все такое, - возмущался Бен, наш клиент, который живет в Амстердаме уже пятый год. - И вообще, противный народец. Между прочим, каждый год множество людей отсюда уезжает. Потому что сами себя вынести не могут. Холодные, чопорные. Друг к другу в гости не ходят. Вот посмотрите, - он махнул на встречную полосу.

Мы посмотрели. Посреди дороги стоял минибус - видимо, застрял в снегу. Водители курили рядышком. А за ними пробка - покуда видит глаз.
- И ведь не сдвинет на обочину! Они никогда не сдвигают. Голландцы!

Не знаю, видели ли вы по телевизору, но Голландию вдруг замело по уши. Шесть часов в одной машине с клиентом, Барухом и стратегом - это уже слишком. Тем более, что стратег оказался - редкое гавно, как человек. С такими понтами, как будто буквально вчера изобрел атомную бомбу. А вот клиент, напротив, был очень славный тип. Только вот голландцы его раздражали. Я в душе не соглашалась - мне они были симпатичны. Серебрянные коньки, Ван Гог. Анна Франк, опять же.

Когда бензин начал подходить к концу, мы свернули на бензоколонку. Пока Бен заправлялся, мы заковыляли по мокрому снегу в магазинчик. Голодный Барух начал сгребать с полок шоколадки, мерзкий стратег стрельнул у меня евро на кофе, а я пошла искать дамский туалет, который нашла без труда по длинной озабоченной очереди из дам. В кассу тоже была очередь. Барух вручил мне шоколадки, карту дорог, какие-то соки и 50 евро и побежал в сортир сам. Касса находилась за бронированным стеклом. Когда подошла моя очередь, то я сделала то, что делали передо мной другие покупатели: прижала шоколадку баркодом к стеклу, пока кассир ее сканировал. Потом другую шоколадку. Потом карту.

Голландец за стеклом вдруг нахмурился и постучал по стеклу, сказал что-то очень похожее на "хенде хох!" и показал пальцем на стопку брошюрок слева. "Нет," - повертела я головой, - "не мои!" Голландец нахмурился еще больше и начал еще энергичнее тыцать из-за стекла в брошюрки, а потом в Баруха, который уже вернулся из сортира и молча стоял рядом. Ничего не понимая, я взяла брошюрку и вопросительно протянула ее Баруху. Голландец в злобном изнеможении упал в кресло, всем своим видом показывая, какая я тупая.
- Ду ю спик инглиш? - вдруг сказал он.
- Йес, - обрадовалась я, - ай ду!

После чего, я думала, что он мне обьяснит нормальным языком, что он хочет, но не фига. Кассир продолжал говорить со мной по-голландски и тыцать в брошюрки. Или это уже был английский, только я его не узнала.
- Он хочет, - спас меня неожиданно появившийся за спиной Бен, чтобы ты положила все шоколадки на брошюрки слева, а после того, как он их отметит баркодом, - справа.

Бен был прав.

В Янгоне я поселилась в гостинице "Уайт Хауз". Комната мнее стоила 5$. Там были 2 кровати, стол и огромное окно с подоконником шириною больше, чем полметра. Окно выходило на улицу, и я провела на этом подоконнике немало часов, слушая в наушниках "каунтинг кроуз" и смотря на дождливую улицу. Или читая. Или рисуя. В Бирме я начала писать книгу. На иврите. Какая-то путешественная хрень с разных точек зрения. Понятия не имею, куда я ее потом дела.

В гостинице я обнаружила израильтян. Я-то знала, что они мои земляки. А они, что я израильтянка - нет. Настроение у меня в Бирме было изрядно некоммуникативное. Так что, встречая их потом почти везде, я с ними познакомлюсь только в последнюю неделю.

Когда я поняла, что дождь и не собирается прекращаться, то я достала зонтик и отправилась погулять по улицам. Янгон произвел на меня неизгладимое впечатление. Он напоминал Калькутту: выглядит, как Англия начала века, которую изрядно потрепало. В голове даже всплыла обидная ассоциация: планета обезьян, но была отметена, как некорректная. К тому же, мне там действительно нравилось. Дома были всех оттенков терракоты. Местное население выглядело, как индусы, но иногда попадались и похожие на тайландцев. Всюду сновали буддистские монахи, причем очень многоо монахов-детей обоих полов. Как потом выяснилось, в Бирме принято ребенка на год-два посылать в монастырь, чтоб он там набрался уму-разуму.



Под аккомпанимент дождя я прогуливалась по улицам и рынкам, осматривая все любопытным взглядом и попутно пытаясь найти вывеску "интернет". Но почему-то ее нигде не было. Я полезла в Lonely Planet посмотреть, где ближайшая контора. И тут выяснилось, что мейл в Бирме не работает(!!!), ни yahoo, ни hotmail, а все остальные подозрительные ресурсы (типа CNN) - забанены. Я к этому совершенно не была готова. А как же мама? Как я ей напишу, что со мной все в порядке? И телефонные разговоры стоили какие-то серьезные для туриста суммы. С огромным трудом я нашла одну левую контору (спрашивая каждого встречного бурмеза), где мне обьяснили, что 1кб мейла стоит 2$, и что я не могу его отправить, пока он не пройдет специальную проверку.

А тут появилась еще одна проблема: я не помнила ни одного адреса (все они хранились в адресной книге yahoo и мне никогда не нужно было их учить наизусть). Поскребшись в памяти, я вспомнила адрес Ольки, своей дв. сестры, и написала ей что-то вроде "Срочно позвони моей маме и скажи, что все нормально". Я заплатила 4$, оставила неотправленный мейл и ушла с надеждой, что это не шутка и мое письмо все-таки отправят.

Олька не поняла всей важности своего задания и позвонила маме денька через два, когда та уже от волнения перестала спать.

выборочные куски из бурмезского скетчбука (каждая картинка ок.130 кб)

"Куда тебя несет?" - написала мне Надька вслед за посланной мне длинной статьей про пропавших без вести в Бирме. "Надь, да неужто там страшнее, чем в Израиле?" - ответила я. Был конец 2002 года. В Израиле - терракт за террактом.

Дорожный рюкзак я оставила в камере хранения в Банкоке. Чем дальше шло время, проведенное вне дома, тем меньше мне надо было вещей, наивно и испуганно напиханных дома в рюкзак год назад. Совсем не обязательно было переть с собой 2 рулона туалетной бумаги - она продавалась на каждом шагу. В любом хостеле (кроме уж самых ужасных, пожалуй), выдавали простыни и иногда полотенца. Здоровый мешок с медикаментами, заботливо приготовленный мне мамой, я за год за ненадобностью раздарила больным туристам и местному населению. Взяла с собой только йод, бинт и обезболивающее. Если что, думалось мне, я всегда могу спросить маму по мылу, какое лекарство нужно и купить его в аптеке.

С собой я взяла маленький дорожный рюкзачок, который вначале был моей ручной кладью. Из одежды - пару маек и дорожных брюк с карманами, немного белья - я его все равно стирала каждый день, чтобы утром надеть свежее, пару книг и скетчбук, фотоаппарат, полотенце и остальные причиндалы для мытья, вот и все, пожалуй. Снаружи к рюкзаку я привязала теплую шаль.

Итак, чувствуя себя бывалой путешественницей, в самолете я раскрыла книжку про Бирму и прочла, что она называется Мьянма, и что есть спорное мнение по поводу путешествий туда - валюта, оставляемая туристами поддерживает военное правительство, а не местное население. Но, говорилось в Lonely Planet, ехать туда нужно, просто не пользоваться турагенствами, поездом для туристов и обменять как меньше денег на государственные сертификаты. В Бирме каждый турист обязан обменять зверскую сумму в аэропорту, вроде бы 300$ на эти самые сертификаты, но, обьясняла книга, надо дать чиновнику взятку и обменять меньше. Потому что, говорилось, надо платить долларами на черном рынке, чтобы они шли в экономику местного населения.
Далее обьяснялось, как именно дать взятку. Очень полезная книга, эта Lonely Planet.

Честно говоря, я заволновалась.
В странах третьего мира лучше с чиновниками не связываться. Но и менять 300$ на какие-то бумажки, которые, к тому же, поддерживают военную диктатуру, мне совершенно не хотелось. И туристов в самолете было всего двое, неприветливые на вид - даже глазами не удалось встретиться. Когда мы прилетели, я за ними наблюдала. После штамповки паспорта они подошли к столику, где сидели трое бурмезов в форме: два мужика и тетка. Что-то им сказали, потом произошел обмен и туристы ушли. Все тихо-спокойно. Ну, я тоже пошла.
- Вам нужно обменять 300$ на сертификаты, - вежливо сказал мне чиновник с усами.
- А если я хочу обменять только 100?
- Тогда вам нужно сделать мне маленький подарок, - все это без тени улыбки. Я ему дала 3$. Не знаю даже, мало это, или много. Он разменял стольник на культурные бумажки.

Тут ко мне подошли неприветливые туристы, и, мило улыбаясь, спросили, не хочу ли я разделить вместе с ними такси, чтоб вышло дешевле.
Я хотела.
Всю дорогу от аэропорта до Янгона лил дождь.
>>>

Навеяно этим.

В Бирму я поехала из-за того, что меня неожиданно выперли из Китая. Вдруг, ничего не объясняя, отказались продлить визу. Шанхайский чиновник вернул мне паспорт и сказал, что через две недели мое пребывание в Китае станет нелегальным.
К этому я была морально не готова. Не говоря уже о том, что Шанхай в одном конце Китая, а Куминг, откуда у меня был обратный билет, - в другом. И дата отлета, естесственно, стояла там совсем другая. С тех пор, как улетел Тибо, все полетело кувырком. Не говоря уже о том, что из-за того, что он говорил на мандарине, я не удосужилась выучить даже простейшие предложения. Но я решила без боя не сдаваться. Прочитав в Lonely Planet, что если в одном городе тебе отказали в визе, то можно попытать счастья в другом, я взяла билет в какой-то мелкий старинный городишко под Шанхаем, который славился своими декоративными садами.

Первым делом по прибытии я пошла в ихний МВД и попросила продлить мне визу. Местный чиновник, приятно улыбчивый, в отличии от шанхайских волкодавов, обьяснил мне, что с удовольствием продлит мне визу, только это займет 10 дней.
- А почему так долго?
- Потому что мы посылаем паспорт за разрешением в Шанхай.

Ясно. Я решила, что не буду испытывать судьбу. Прощай, неувиденный мною Пекин и Внутренняя Монголия.
Но, если кто не в курсе, с китайской бюрократией и полицией лучше в игры не играть. Я пошла посмотреть сады, раз уж приехала. Они оказались очень красивыми: сквозь ворота и окна разных форм выстраивались все новые миниатюрные пейзажи.



Я засмотрелась на сады и как-то не удосужилась поискать гостиницу. А когда спохватилась - было поздно. "Мест нет" был ответ, куда не ткнусь.

Пришлось ехать на вокзал.

Хотя Тибо меня предупреждал, что там спать нельзя. А что мне было делать?
На улице у них тоже спать нельзя. Они таким манером с хоумлессами борются.
Кстати, и кемпинг в Китае запрещен.
Где-то к часу ночи я поняла, что всебольшенемогуглазаслипа-а-аются-а-а...
Повертелась с часок на кресле. Они специально делают высокие ручки и острые края.
Тогда я высмотрела укромный уголок возле каких-то бочек, развернула там спальник, положила рюкзак под голову и завалилась спать.

Через какое-то время меня разбудили громкие голоса, говорящие по-китайски. Я приоткрыла один глаз и уже второй широко раскрылся сам собой: вокруг меня стояла полиция, и они мне явно указывали, чтобы я следовала за ними. Я собрала манатки и последовала. Холодея про себя от страха.
По дороге один из них на ломаном английском объяснил мне, что на вокзале имеют право находиться только те, у кого есть билет на утренний поезд. И попросил посмотреть мой билет.
Я прикинулась веником и всунула ему вчерашний, показывая жестами, что касса закрыта.
- Морнинг? - спросил китаец, намекая на то, что с утра мне неплохо бы убраться.
- Морнинг, морнинг! - лояльно заверила я.
Мы зашли в какую-то комнату. На двери было написано: Зал ожидания первого класса. Там уже сидели два перепуганных шведа и терли глаза.
- Морнинг! - грозно сказал нам начальник полиции.
- Морнинг! - хором отозвались мы, и полицейские ушли.
Не веря своему счастью, что меня никто не собирается допрашивать, и что можно спать на мягких креслах, я моментально заснула. Шведы полопотали по-своему под ухом, а потом уснули тоже. Я их больше не видела.

Утром я купила билет на поезд и вернулась в Шанхай.
Заказала авиабилет.
Купила билет на поезд до Куминга. В спальный вагон. А то из-за того, что у Тибо не хватало денег, мы однажды ехали 54 часа в сидячем вагоне. К концу этой замечательной поездки, ноги у меня отекли так, что не влазили в ботинки. Тибо сказал, что у его бабушки та же проблема. Французский юмор. Жмот, блин.


художественная фотография меня по диагонали. рыбный район.


китайцы тоже уважают пиво. тибо на мосту возле русского посольства.

Короче, оказавшись вдруг опять в Банкоке, который я уже не переносила, я решила поехать в Бирму.
Сказано - сделано.
Подошла к гостиничной стойке и спросила:
- Вы не подскажете, что мне надо сделать, чтобы полететь в Бирму?
- Когда?
- Да хоть завтра.
- Завтра не получится, визу делают.
- Ну тогда как можно скорее.
- Ваш авиабилет будет стоить столько-то (не помню уже). Виза будет готова послезавтра. Хотите?
- Да!

И я пошла покупать Lonely Planet про Бирму.
Но почитать ее я сподобилась только в самолете. И очень зря! Потому, что Бирма оказалась странным местом.
(сейчас передохну и допишу еще)

Компьютер, снятый мной в одном парижском магазине детской книги:

С некоторым опозданием подвешиваю парочку фотографий из Стамбула.

Камеру я купила с разбегу в Duty Free и уже ею недовольна. Но - что есть, то есть, ладно уж... Вчера, наконец-то, поняла, как из нее перекачать фотографии в компьютер. Так что вот мои Лондонские шедевры...

Разбирая компьютерный мусор, нашла одну из своих "путешественных" фотографий. Мой любимый город. Непонятная смесь Нью-Йорка и Парижа, современного и убогого, нищеты китайской деревни и сытого благополучия императора...
Шанхай.