Солнце бликами ведет
Нас опять куда-то вдаль
Что посеем, то возьмем
Чтобы продолжать страдать

Кто сказал, что проклятые могут выбирать?
Они кровью поражены безвольной
Созданы умирать!
Но
Время схлопнет пасть и ребра
Треснут с болью вины
Ты будешь выплюнут в борьбе с бездонной
Прорвой из пустоты!

И в эти дни, над лесом
Света почти нет.
И ночь значительно длинней,
И дикий зверь, силён как чёрт...
Ты говоришь, что видел свет?
Я сожалею, но маяк не в счёт.(с)

Ничего не забыто, но также ничто не ново:
Герда плачет и возвращается в полвторого,
И под ней одиноким свистом скрипит кровать.
Ей плевать, если скажут, что всё это - нездорОво.
Герда держится, но, похоже, на честном слове,
Герда просит: её сегодня - не кантовать.

Герда врёт, что дела - нормально, учёбы - много
(Герда - врунья не очень, зато модельер от бога),
Герде очень охота лечь и уже не встать.
Герде очень охота выпить - и нет, не сока,
Герда ходит по клубам, пусть она одинока,
Герду знают во всех окрестных "Не наливать".

Герде знают и ей сочувствуют, обнимая,
Мол и что, ушёл, ну правда, у всех бывает,
Нужно только не забываться и забывать.
Говорят, его кто-то видел у бухты, с края
(Герда думает, что убила б за "встретить Кая"),
Он был счастлив. И Герде хочется убивать.

Герде хочется петь во всё горло, как раньше пела,
И не хочется плакать - ну здравствуйте, надоело.
И Разбойница улыбается ей... Опять.
Завтра Герда проснётся утром в чужой постели
И подумает, что, наверное, в самом деле,
Тех, кому не нужны мы,
Пора бы и отпускать.