в розовом мире, полном нелепой лжи, то заберу, чем, глупая, дорожишь. яда там столько — вряд ли переварю, выблюю с кровью, наверное, к январю, лишь бы всю злобу спрятать потом в кулак.

чтоб на губах осталась навек зола, выстрою беды перед тобой рядком. видели все, как стало дышать легко, как разогнулась сгорбленная спина. зря ты, гордячка, бросила вызов нам.

нынче меня отправили за тобой, змейкой свернулась в старой котомке боль: в горло скользнёт — попробуй тогда вдохни, мигом слетит нелепый картонный нимб.

прежде, поверь, я был до смешного добр.

девочка, слышишь?
пламя идёт в твой дом.
(с)

Ничего не забыто, но также ничто не ново:
Герда плачет и возвращается в полвторого,
И под ней одиноким свистом скрипит кровать.
Ей плевать, если скажут, что всё это - нездорОво.
Герда держится, но, похоже, на честном слове,
Герда просит: её сегодня - не кантовать.

Герда врёт, что дела - нормально, учёбы - много
(Герда - врунья не очень, зато модельер от бога),
Герде очень охота лечь и уже не встать.
Герде очень охота выпить - и нет, не сока,
Герда ходит по клубам, пусть она одинока,
Герду знают во всех окрестных "Не наливать".

Герде знают и ей сочувствуют, обнимая,
Мол и что, ушёл, ну правда, у всех бывает,
Нужно только не забываться и забывать.
Говорят, его кто-то видел у бухты, с края
(Герда думает, что убила б за "встретить Кая"),
Он был счастлив. И Герде хочется убивать.

Герде хочется петь во всё горло, как раньше пела,
И не хочется плакать - ну здравствуйте, надоело.
И Разбойница улыбается ей... Опять.
Завтра Герда проснётся утром в чужой постели
И подумает, что, наверное, в самом деле,
Тех, кому не нужны мы,
Пора бы и отпускать.