Орен так разнерничался, что мне пришлось перевести ему слово в слово весь разворот (правда, я кое-где походу подредактировала). Он долго смеялся. В следующем номере будет окончание.

Когда соседские собаки перестают лаять, а машины - бибикать, когда Мишель видит девятый сон, задрав ноги на бортик кровати или завернувшись в одеяло, как кремовая трубочка, когда Орен, не дождавшись меня, начинает похрапывать, прикрывшись книжкой "Линокс", которую читает на сон грядущий с тех пор, как мы познакомились, когда я уже почистила зубы и готова ко сну, на полдороги к кровати у меня неожиданно открывается второе дыхание. Проходя мимо компьютера, я как-то сама собой к нему заворачиваю на секундочку, ну вот только имейлы проверю... и через час вы можете меня увидеть в трусах и шарфе (ночью холодает), вдохновенно рисующей на фотошопе открытку ко дню рождения юзерше Икс. Скорее всего, на столе уже будет стоять натюрморт из стакана чая и бутерброда, потому что усиленная мозговая деятельность, как известно, вызывает аппетит.

Орен мною в ночных бдениях замечен не был. Чаще всего он садится "посмотреть новости", и через десять минут глаза его соловеют, а через пятнадцать он уже сладко спит. Где-то около одиннадцати он вдруг встает и идет "учить Линокс". По-моему, дальше первых 50-ти страниц он никогда не добирался. Как бы то ни было, утра у нас с ним совершенно одинаковые.


- Маласько! - громко орет Мишель из детской и топает ножкой в кровати. Судя по возмущению, орет довольно давно.
- Орен, дай ей "Матерну", - бормочу я.
- Щас, - деловито отвечает Орен с закрытыми глазами.
- Ма-лась-ко!!! - скандирует Мишель.
Орен вскакивает, я быстро засыпаю, пользуясь случаем. Через какое-то время у меня под боком возникает из тумана с Мишель, присосавшаяся бутылке. Орен спит. Кажется, я тоже, хотя почему-то слышу чириканье птичек за окном. Потом возле щеки мне становится мокро. Оказывается, это бутылка с недопитым "маласьком" капает на подушку. Рядом спит Мишель, раскрыв рот, и Орен, зарывшийся в одеяло, из под которого торчат на полметра только длинные ноги.

Я смотрю на часы, и не верю своим глазам. "Орен, - говорю я трагическим голосом, - мы проспали." "Шит! - загораются под одеялом два круглых красных глаза. Тут мы все в троем вскакиваем и начинаем суетливо бегать по квартире, энергично облачаясь, умываясь, и прыгая в одном носке. Мишель очень радуется, бегает в пижаме вокруг, танцует - она думает, что мы так играем.
- Ее нужно высадить на горшок, - говорю я, моя голову под краном. У меня короткие кудри, и по утрам они норовят почему-то улечься вверх, а не вниз, вопреки закону о тяготении.
- У нас нет времени, - хмурится Орен.
- У нас никогда нет времени, как же она научится на горшок ходить? - возмущаюсь я.
- Гасок. Хатю! - высказывает свое мнение Мишель.
Мы высаживаем ее на горшок. Мишель сидит довольная.
- Долго еще, как ты думаешь? - спрашивает Орен, с тревогой глядя на часы.
- По-моему, хватит, - решаю я, - и пытаюсь приподнять Мишель с горшка.
- А-а-а-а-а! - брыкается она и собирается зареветь, - Гасочек!!! Сидеть!!!
Я пугаюсь и отпускаю. Мишель сразу же садится на горшок обратно, всем своим видом показывая, что не оставит занятых позиций. Хоть бы пописала для приличия! Мы с Ореном топчемся вокруг и смотрим друг на друга.
- Мишели, - строго говорит Орен, наклоняясь к ней, - нужно идти в садик. Вставай!
- Неть, - твердо говорит Мишель, - здесь!
Я пускаюсь на хитрость. Спрашиваю:
- Папа, а ты хочешь корнфлекс?
- Конечно! - говорит Орен, подмигивая. Мишель последнее время открыла для себя корнфлекс, и готова есть его на завтрак обед и ужин. Мы идем в кухню и сильно трясем коробкой. То же самое я проделываю с кормом для котов, когда зову их есть. За дверью слышно пыхтение и ерзанье горшка по полу (видимо, Мишель пытается доехать до двери не вставая, как Емеля на печке), потом сдается, топот босых пяток - и вот она бежит, сверкая голой попой.
- Кофлес! - раздается боевой клич, - Хатю!
И немедленно отлавливается на предмет одевания. Два-три кружочка выдаются, чтоб Мишель не обижалась. За процесс одевания отвечаю я, поскольку для Орена нарядить малышку в синие штаны, красную майку да зеленый сарафан сверху - пустяки, дело житейское.
Еще несколько минут, и все бегут к машине.
- Лягуску, - кричит на бегу Мишель. Это значит - забыли любимую плюшевую лягушку, с которой она не расстается. Я разворачиваюсь и бегу обратно, за лягушкой. Но ее, почему-то, нигде не видно. Зато я вижу на столе свой мобильник - как удачно, что я вернулась. И пить хочется... Беру из холодильника два актимеля, возвращаюсь. Мишель уже пристегнута в кресле, мотор заведен, все ждут только меня. По радио передают погоду. Солнечно, переменная облачность.
- Уже половина восьмого, - роняет в пространство Орен.
- Лягуска?! - не веря своим глазам, гневно спрашивает меня Мишель.
- Нету, - расстраиваюсь я, - на вот тебе вместо лягушки актимель.
- О, амилель! - Мишель иногда бывает сговорчива.
- Я на работе обещал быть пораньше, - бурчит Орен.
На полу машины я вижу что-то зеленое и вроде бы плюшевое.
"Пробки на северном Аялоне от Ашалома до Ла-Гвардии," - дружески сообщает радио. Новый рабочий день начался.

Все, больше никуда не поеду, буду сидеть дома и растить ребенка!
Сегодня слышала утром, как они с папой пререкаются.
Орен: "Мишель, ат оса ли това?" ("Ты делаешь мне одолжение?")
Мишель, гладя себя по голове: "Това, това!" ("Хорошая, хорошая!")
Хехе, игра слов, типа.

на фотках: Алик надул прямо дома надувную лодку, ребенок счастлив.
Спектакль в детском саду (наверное, ужастик, раз мальчик рядом с Мишель так плачет).

такими темпами я буду писать сто лет. Меня гнобит какой-то мерзкий вирус...

Главный пункт, по поводу которого я волновалась - это таможня, потому что никто так и не смог мне внятно объяснить, какие правила, когда выезжаешь из Израиля с двумя чемоданами картин, а главное, когда с ними же въезжаешь в Японию. Когда картины прибыли от рамочника, или как называется этот умелец, я их сложила в столбик у себя в рабочей комнате. Столбик вышел по пояс. Моя мама, которая пришла посмотреть "как вышло", скептически подняла бровь: "Интересно, как ты все это попрёшь?" "А что такое?" - хорохорилась я, - разложу по чемоданам, в чем проблема-то?" Когда мама ушла, я вытащила всевозможные чемоданы, и пыталась сложить картины и так, и эдак. Выходило, что нужно пять чемоданов, а у меня их, вместе с маминым и оренским, было всего четыре, да и рук, собственно, две. Так что половину картин я отправила почтой, остальное распихала в два чемодана и очень этому порадовалась. В Японии почему-то лифт и эскалатор в метро считаются не средством передвижения, а роскошью. То есть, эскалатор присутствует часто, но почему-то только в одном направлении, допустим, вверх. Взгляните на эту грустную картину, и вы меня поймёте. Это я в первый раз еду в галерею.



Хотя я мрачно ожидала, что в посылке доедет художественное месиво из рамочек, стекла и старых изрисованных листиков, все дошло в полном порядке. Орен, паковавший мне картины, долго объяснял мне законы физики, что "если все сильно прижать одно к другому, то образуется такой эффект, что картины можно даже сбросить с высоты, ничего им не будет". Он даже предложил проверить, но я сказала, что спасибо, не надо, и быстро обклеила все красными предупреждениями "Fragile".



Когда я расставила все картины вдоль стен, вдруг оказалось, что их слишком много - галерея была меньше, чем мне представлялось в воображении. В следующий раз будет нелишним попросить измерить стены. Пришлось вытащить семь. Я долго не могла выбрать, какие же не выставлять. Галерист, молодой симпатичный японец Кейго, поменял их на семь других и сказал, что японский вкус немного другой. Потом он еще ухитрился втиснуть две над стендом с открытками.



Галерея мне страшно понравилась. Можно сказать, она превзошла все мои ожидания. Внутри фешенебельного ресторана с канделябром светился на возвышении прозрачный белый куб. Там ходили люди, смотрели на мои картины. А я сидела снаружи в ресторане, и смотрела на них. Каждый день торчала там с семи вечера до десяти. Зачем, не знаю, но Кейго сказал, что это важно. Еще он мне сделал всю еду за полцены, так что со скуки я развлекалась обжорством. Несколько раз приходили какие-то важные критики. Первому Кейго меня представил. Критик с интересом посмотрел на мои картины и спросил, какими красками я пользуюсь и как долго, по моему мнению, они продержатся. Я наврала, что пользуюсь только первосортными красками (а что, раз древняя акварель "Ленинград" еще жива, значит она не такая уж плохая), хотя прибавила, что не знаю, проживут ли они еще триста лет. Кейго с ужасом на меня посмотрел и больше с критиками меня не знакомил. А зря, потому что первый критик написал обо мне статью в культурную газету.



С коммерческой точки зрения затея не совсем удалась, картины мои никто не купил. Но галерист заверил, что вокруг моих картин ажиотаж (не знаю, может ажиотаж бывал по утрам, пока меня не было), и он хочет оставить себе пять, чтобы попытаться продать их позже. Зато я продала все открытки и получила 120$, что мне хватило ровно на билет из Киото в Токио.



Да, еще в галерее был хитрый японский туалет. Я там в первый раз застряла надолго, пытаясь угадать, на какую же кнопочку надо жать, чтобы слить воду:


(а вот угадайте!)

Кстати, у Матвея такая интересная колыбель! Ему прислала ее из Канады бабушка. Я такую никогда не видела - высокая, очнь удобная, с пеленальным столиком. А когда он вырастет, то она легким движением руки превратится в манеж. Мишель Матвей понравился. Моя мама спросила:
- Хочешь такого домой?
- Хочу! - сказала Мишель.

Girl on the ball. Понимаете, мы работаем над одним интересным проектом, где задействованы разные надувные штуки. И наш индизайнер Ариэль накупил кучу разных надувных вещей, в том числе и этот мяч, который я полюбила всей душой и никому не отдаю. Сижу на нем, значит. А вся студия надо мной по этому поводу иронизирует. Я еще на нем "мостик" делаю, чтобы спину размять - хорошо, никто не сфоткал.

Специально для джорналсов сняла, подумав, что вам будет интересно. Это база ВВС, где служит мой двоюродный брат Витя. Вот так отдыхают солдаты и офицеры, а также их семьи и девушки, все вместе.

Мама читает Мише сказку:
- ...Выросла репка большая-пребольшая! Дед тянет-потянет, а вытянуть не может. Позвал дед... кого, Мишель?
Мишель:
- Маму!

Пытаюсь у японского галлерейщика насчет налогов. В Израиле с эти просто: налог составляет 40% с продаж + 17% налог на добавочную стоимость. Государство, как видите, себя не обидело - армия дорого обходится. Галлерея забирает себе 40% комиссионных. Если мне еще придется и Японии платить...

Наконец готовы рамы. Я хотела металлические рамы и текстурные паспарту, но столяр меня уговорил сделать все белым. Вышло замечательно. Пока я сидела в мастерской и ждала Орена с машиной, столяр разложил мои картины на столе и как бы невзначай их показывал клиентам, среди которых оказалась даже владельца галлереи, которая пригласила меня у нее продаваться. Я сказала: "С удовольствием, но после выставки". Вылетела я оттуда, как на крыльях, чувствуя себя, по меньшей мере, Пикассо.

Сейчас работаю над сайтом и не понимаю, как один крошечный сайт может отнять столько энергии. Единственное, что пошло быстро, это совершенно ненужная, но доставившая море удовольствия и фотографу (Орен) и модели(я) фотосессия для раздела "о себе".

фотошопный процесс для интересующихся

А у NewyorkskijBred сегодня День рождения! Асище, я тебя поздравляю!

по дороге на работу в Неве Цедеке увидела красное дерево. Такое ажурное, яркое. Интересно, что за дерево и почему ими не обсажен весь мир.

А еще я тут радикально подстриглась, и так себе нравлюсь, что просто пригласила бы себя, душечку, на чашечку кофе. Орен пришел в ужас, ему нравились длинные волосы. У него однажды была подружка, у которой волосы были до колен. Она их никогда не собирала. А мне с ними жарко, и неинтересно, и выходят из них только две прически "куку" - хвостик и "гуля" - пучок.

Знаете ли вы что:

* Женский волос не намного уступает по прочности стальной проволоке такого же диаметра.
* Во время 2-й Мировой войны на германских субмаринах постельные матрасы наполняли женским волосом. Он не гигроскопичен, и в условиях высокой
влажности не впитывал влагу.
* На голове растет в среднем до 200.000 волосков.
* Волос на голове в среднем растет 5 лет.
* За сутки волос на голове удлиняется на 1 миллиметр.
* Волос - естественное природное полимерное волокно, легко разрушается (расплавляется) щелочами, поедается личинками моли.
* Волос (шерсть) плохо горит, обугливаясь, с характерным запахом "паленой шерсти".
* Волос очень легко адсорбирует и долго удерживает посторонние летучие запахи.
* Однажды обрезанные длинные волосы в зрелом возрасте больше не отрастают до прежних размеров.
* Длинные красивые волосы - один из достоверных признаков физического здоровья.
* Женщина, распускающая длинные волосы в присутствии мужчины, тем самым, подает древнейший подсознательный сигнал приглашения к близости. (c)

По наводке моей подружки купила минерал-дезодорант в местной лавке натуропатии. Стоит он 35 шекелей (6.5$) и на вид напоминает большой отшлифованый кусок соли. Минерал нужно сунуть под кран, а затем помазать подмышку. Действие ошеломляющее - ни запаха, ни пота 24 часа, если не больше. Даже после занятий спортом. И никаких следов. На коробке нарисован инь-янь и написано, что минерал с Дальнего Востока, и что десятки поколений азиатов пользовались им для отбития запаха пота. Прискорбно замечу, что, по моим наблюдениям, многие нынешние поколения азиатов про минерал уже забыли, а дезодорант для себя еще не открыли.

Интересно, нет ли только каких-нибудь вредных побочных эффектов? А то не хотелось бы через десять лет заработать рак подмышки...

После теплой, обдутой морским ветерком весны, Израиль накрыло влажной парниковой жарой. Лихорадочно пытаюсь вспомнить, разве у нас так все лето? Невыпитые 2-3 стакана воды сейчас же дали себя знать головной болью и тошнотой. Вместе с забастовкой Хеврат а-Хашмаль (гос. электро-монополия) это невыносимо. Вчера нам вырубали электричество 5 раз. Сегодня - уже шесть. Интересно, а сколько раз может упасть компьютер до того, как перегорит? На седьмой Барух сдался, закричал, что купит генератор и распустил всех по домам за два часа до конца рабочего дня.

Совет соседям: храните ваши диски дома, а не за задним стеклом машины...

У Мишель появилось новое хобби - толкание коляски. На маленькую она не согласна, хочет толкать свою, большую. Коляску, как назло, сносит влево, и приходится ее все время поправлять. Если движение задерживается, Мишель начинает пыхтеть и топать ножкой, иногда поревывает. Сегодня катали коляску по парку кругами сорок минут. Я думала, что я сдохну.





Для откачки меня немного сбрызнули водой:



Орен валялся на траве и читал PC Magazine. Но ничего, пришел и его час. Мишель вдруг понадобился PC Magazine и ничто другое. Она его отобрала и не хотела отдавать ни за что! Даже сидя в коляске по дороге к машине "почитывала". А все прохожие программисты улыбались.

Недавно, на Флорентине, недалеко от нашей работы, был обнаружен мною и Мариной странное граффити: смотрящий в небо, и потому безносый Герцель. Вместо носа у него - колючая ппроволка. Рядом (думаю, без всякой связи) начертан телефон организации "Права мужчины в семье". Я немедленно сфотографировалась на фоне такого чудесного пейзажа.

Орен

Дом, расписанный градиентовыми трубами. Я стояла, рассмтривала его и думала: это как они его расписали? Гиганской кисточкой, что ль?



С одной стороны, я противник рекламы (особенно по телевиденью и радио, это для меня как аудио-мусор), с другой - мне очень нравится, когда украшают стройки, заборы и ужасные заводские здания гигантскими фотографиями красивых людей.

Народное творчество в австрийской деревне.