Шестьдесят часов, три тысячи [тыщи] минут
Тишины, тоски, огорченья.
Шестьдесят часов пройдут, пробегут –
Дождалась от тебя сообщенья.
Ничего не значащее – прости
Через тысячи километров.
Шестьдесят часов без твоей любви
Прокручу как кусок киноленты.
Их забыть, или лучше – совсем стереть,
Только жизнь-режиссер не позволит.
Пол года ее сценарий терпеть,
Чтоб на месяц выйти из роли.
Шестьдесят часов – разве это предел,
Разве это непреодолимо?
Расстоянье и время смогу победить,
За надежду остаться счастливой.

Предлогаю всем пишущим сюда группировать свои творения по 3м категориям:

- по смыслу (примерно)
- по жанру
- по форме


не забывайте отметить автора, это облегчит навигацию.

отредактировано: 25-03-2006 08:59 - Приют графоманства

Когда не знаешь с чего начать -
Попробуй начать сначала
Взять чистый лист и написать:
Чего тебе не хватало,
Что было и что было не так,
Что есть и с чем нужно расстаться.
Это будет решительный шаг,
Но только не надо бояться.
Решительность будет вознаграждена,
А приз... о нем подумаем завтра.
Пусть будет дорога темна и трудна,
Зато к ошибкам не будет возврата,
Зато не придется потом страдать,
О том, что по глупости потеряла...
Когда не знаешь с чего начать -
Попробуй начать сначала.

отредактировано: 11-02-2006 18:29 - Приют графоманства

Уходя в бесконечность дорог,
Растворяясь в бесконечности ночи...
Раз понять никто и не хотел и не смог,
То терпеть это - нет больше мочи.

Улетая в бесконечность небес,
Растворяясь в бесконечности боли...
Здесь не важно на крыльях иль без –
Сон с реальностью здесь не повздорят.

Зарываясь в бесконечность надежды,
Душу кутая в бесконечность ноты,
Скинуть все свои земные одежды,
Вместе с ними все земные заботы.

Не веря в бесконечность жизни,
Понимая бесконечность лишь в смерти...
Голос ветра оборвет на тризне
Песнь твою в последнем куплете.

отредактировано: 11-02-2006 18:27 - Приют графоманства

-Кто я?
-Здесь нет "Я"…
-Но кто ты?
-Здесь нет "Ты"…
-Но…
-Может быть я ночь...
-Опускаться на город и на людей, закрывать им глаза и дарить сны. Пахнуть приторным запахом цветов, распускающихся только ночью, мятным бризом или искрящимся снегом, который еще не превратило в грязь утро...
-Может быть я мыльный пузырь...
-Переливаться на солнышке и дарить улыбки детям... Лететь и разрываться на части под громкий смех и хлопанье маленьких ладошек...
-Может быть я птица...
-Лететь в небесах, наблюдая за возней двуногих, не имеющих крыльев существ... Жалеть их, не имеющих права на свободу... А потом сложить крылья и упасть на раскаленные камни безжалостной критики...
-Может быть я это ты…
-Но ты же говорил…
-Я? Я ничего не говорил… Ты сама все это придумала…

отредактировано: 25-03-2006 08:58 - Приют графоманства

-Что ведет тебя вперед, путник?
-А с чего взяла ты, дева, что я иду именно вперед?
-Если честно, то тут ты меня поймал. Я не знаю ответа на этот твой вопрос.
-А на какие вопросы ты знаешь ответ?
-Практически на все… Но твой вопрос – риторический… На него ты можешь ответить лишь сам.
-Но ты же всезнающа… Так говорят.
-Ты производишь впечатление не глупого человека, а веришь людским сплетням.
-А кому мне верить, если я живу средь людей? Если я не буду никому доверять, то стоит ли вообще жить?
-Ты это спрашиваешь у меня? – легкая усмешка на лице, - Это, по меньшей мере, глупо…
-Спрашивать у тебя или спрашивать вообще?
-Мне нравиться говорить с тобой…
-Но ты же сама сказала, что знаешь ответы на все вопросы.
-Практически на все… Но не на те, которые вы, люди, задаете самим себе и не знаете ответа. Нет… Не правильно. Вы его знаете, но признаться в этом самим себе боитесь.
-Ты имеешь в виду вопросы типа: существует ли Бог или есть ли жизнь после смерти? Да?
-Ты опять угадал. Это все в индивидуальном порядке. Если ты веришь в высшие силы, то ты можешь принять за проявление их все, что покажется тебе чудом…
-… а в противном случае – тебе глубоко плевать на то, что тебя тычут носом в собственные ошибки. Ты как будто назло всему готов наступать на одни и те же грабли, лишь бы доказать свою независимость от мира.
-Ты мне нравишься все больше и больше. Жаль, что мне некогда с тобой разговоры разговаривать, - тяжелый вздох.
-Разве время властно над тобой?
-Не увиливай. Я не могу нарушать законы.
-Но ведь это все в индивидуальном порядке. Разве кто-нибудь заметит моего и твоего отсутствия еще несколько минут. В любом случае, билеты куплены, и поезд не уедет без меня.
-Знаешь, а ты прав. В этот раз тебя действительно не оставят…
-Так значит, я все-таки иду вперед?
-?
-Раз я не могу опоздать в это путешествие, раз не могу развернуться и уйти с "вокзала", то значит, я иду вперед.
-В индивидуальном порядке…
-Ты имеешь в виду, что к этому приходят все и не стоит это считать за проявление личности?
-В некотором роде… Ты пришел к этому сам… Сам выбрал маршрут и купил билет… Хотя в это путешествие ты бы всегда успел.
-Значит, считаешь – поторопился?
-Решать тебе…
-А если…
-Нет, решать надо было раньше. Сейчас давать обратный ход уже поздно. А жаль, ты бы сделал еще очень много.
-Например?
-Тебе это интересно? Ведь уже все равно ничего не изменить.
-Нет. Просто спросил, что бы беседу поддержать.
-Не хочешь идти… Никто не хочет.
-Да я в принципе готов. Пошли?
-Многие хотят убежать, а ты идешь.
-Что, даже те, кто сам, как и я, пошел на это?
-Эти чаще всего! Именно этого я и не понимаю, если честно.
-Слабость. Покончить с собой – это не сила, это слабость. Глупо уходить от проблем таким радикальным путем.
-А ты что ж? Тоже слабый?
-А что произвожу впечатление?
-Нет.
-Просто хочу пожить в другом мире.
-Так ты все-таки веришь в другой мир?
-Да. И я не хочу опоздать на поезд в тот мир, который должен быть лучше этого.
-Значит, ты все-таки движешься вперед… Меня это радует.
-?
-Ты идешь к мечте. Мне понятны мотивы, немного не понимаю средств, но ты явно движешься вперед.
-Ты наверно хочешь сказать, что и из нашего мира можно сделать конфетку, если постараться? Так? Я согласен, но некоторым дано изменять мир. Но я не творец, я созерцатель.
-Это снова ты? – нотки недовольства в голосе. – Опять пудришь мне голову. Сколько можно попадаться на одну и ту же уловку?
-Не злись.
-Идем, - голос дрожит.
-Подожди, - он успевает схватить ее за руку.
-Отстань от меня.
-На этот раз я с подарком, - он протянул ей букетик маленьких полевых цветов, таких же пронзительно желтых как ее глаза.
-…
Он удалялся прочь. Она его не провожала. Он знал дорогу, потому что проходил по ней сотни раз с сотворения мира. Миров. А она осталась ждать. Вряд ли ей удастся поговорить в ближайшие несколько десятков лет. Потому что, действительно, кому захочется говорить со своей Смертью? Хотя она только указывает дорогу, но никак не отнимает жизнь. А куда вы свернете – это все в индивидуальном порядке.

27.01.05 г. Когалым

отредактировано: 11-02-2006 18:22 - Приют графоманства

Удар. Блок. Удар. Еще удар. Кровь окропила горячую сталь клинка. Пот крупными каплями блестит на твоей обнаженной загорелой груди, спине, плечах. Намокшие волосы прилипли к вискам. В голове немилосердно гудит. Кроме бешеного стука сердца, ты не слышишь, практически, ничего. Ты даже не замечаешь ран, нанесенных противником, который был еще вчера другом, а вот теперь лежит в луже крови. Рука опустила клинок, не в силах нанести последний удар. Поверженный открывает глаза и в этом взоре явно читается немая мольба о прощении. Из последних сил воин встает на ноги и поднимает свой меч. Сила в этой жестокой жизни решает все, и дает право на свободу. Но в тебе не осталось ЭТОЙ силы... Победа в этом поединке избавит тебя от ошейника раба, но тебе не нужна свобода, купленная такой неимоверно высокой ценой. И вместо того, чтобы поднять клинок и парировать удар, ты кидаешь свой меч на желтый песок, который тут же окрашивается кровью. Твоей кровью. Это твоя судьба? Нет, это твой выбор...

Current music: Кукрыниксы - По раскрашенной душе

отредактировано: 25-03-2006 08:46 - Приют графоманства

Она сидела у окна своей палаты. На лице не было ни следа эмоций. Но в душе была боль... Перед Ней лежал листок бумаги.

Да гори она огнем, эта жизнь.
Как художник, незримую кисть
Опускаю я снова в сердце свое,
Что б запечатлеть лицо твое.
Добавляю в краски две слезинки,
И для льда души - две снежинки,
Для огня речей - каплю лавы.
И тебя леплю в ореоле славы.

Она писала стихи. Она была невменяема, но все-таки писала. Врачи недоумевали, они пытались, привести Ее в чувство уже год, но их старания не давали результата. Но изредка в Ее глазах просыпался живой огонек, и Она просила листок бумаги и ручку. И тогда Она погружалась в мир собственных иллюзий. Она писала стихи.
-Доктор, а Он придет? - иногда спрашивала Она.
-Конечно придет.
-Это хорошо. Но пусть Он поторопится - я могу не дождаться.
-Он уже идет...
И Она верила. И опять садилась к окну ждать. И опять перед ней лежал листок.

Звуки сиротливых фраз,
Как соленые капли слез,
Которые текут из глаз,
Унося с собой осколки грез.
Жизнь моя - темный лес.
И я боюсь мечтать о нас.
Меня ведет какой-то бес,
Но и тебя твой Бог не спас.
Я не приду в твой день,
Не испугаю я твой свет.
Ведь моя дорога - тень,
Мне к тебе дороги нет.
Не услышишь мой ропот -
Ни к чему тебе этот бред.
Тишину нарушит шепот,
Но не принесет он бед.
Эти фразы - стекла звон,
А ты - мой жестокий палач.
И любовь твоя - просто сон.
Ты теперь не услышишь мой плач.

Она писала стихи. Она ждала Его. Она всем сердцем верила, что Он приедет и заберет Ее из этого места в красивый дом, с собственным садом, в котором они смогли бы гулять. Она бы смогла писать. Но Он почему-то задерживался. Каждую ночь Ей снился Он. И Она улыбалась во сне. А потом опять наставал день, серый, скучный, рутинный. Она не любила день. Но только днем Она могла писать. И перед Ней ложился листок.

Я не в театре твоем актриса.
Пойми, я не зритель твой.
Мне больно, хоть волком вой...
Но вновь я иду за кулисы.
Мне больно в глаза смотреть,
Мне больно читать укор -
Ты просто бесчестный вор...
Нет больше сил у меня терпеть,
Я не хочу идти вновь на сцену,
Но ты вынуждаешь опять.
И я, боясь доверье потерять,
Опять плачу завышенную цену.
И снова бесполезный разговор,
И снова боль, и снова слезы,
И снова будут призрачные грезы,
И снова тот жестокий приговор.

Она писала стихи и смотрела в окно. Смотрела и опять писала. Она терялась где-то в закоулках памяти, где остался Он. Остался с Ней. Остался жив. В тех дебрях прошлого, где Она обнимала Его, а Он целовал Ей руки, а не в тех, где Он кричит, а Она хватается за нож. Она не помнила крови, не помнила суда, не помнила, как оказалась в больнице. Она помнила только, что он должен придти и забрать Ее с собой. Поэтому Она писала. Чтобы скрасить ожидание.
И вот однажды ночью Он действительно пришел. Он позвал Ее за собой. Он позвал, а Она пошла. Она встала и направилась на крышу. Там было, конечно, закрыто. Но разве какой-то замок может стать преградой для влюбленной женщины? Она открыла его и оказалась наверху. Пьянящее чувство свободы уступило место щемящему чувству вины.
-Прости... - прошептала Она и подошла к краю крыши.
Не обращая внимания на границы, Она ступила за них. Она увидела, как Он протянул к Ней руки. Она потянулась к Нему, но Он полетел вверх, а Она - вниз. Горькая улыбка посетила Ее лицо, прежде чем Ее принял горящий асфальт. Никто не слышал Ее крика, потому что его не было. Никто не увидел Ее слез, потому что их тоже не было. Была только улыбка, но и ее не смог увидеть никто...

отредактировано: 25-03-2006 08:42 - Приют графоманства

1

Я умею идти по жизни, играя.
Я умею быть разной со всеми.
Я умею ... но врядли нужна
Вам актриса без лица и без тени.
Я умею маски носить,
Как никто не умеет боле.
Я могу, но никто не просил.
Но никто и не крикнул: "Довольно!"
Я устала от этой игры.
Но уже не могу иначе.
Начинается новый акт.
Улыбнулась. Маска не плачет.


2

Я не в театре твоем актриса.
Пойми, я не зритель твой.
Мне больно, хоть волком вой...
Но вновь я иду за кулисы.
Мне больно в глаза смотреть,
Мне больно читать укор -
Ты просто бесчестный вор...
Нет больше сил терпеть,
Я не хочу идти вновь на сцену,
Но ты вынуждаешь опять.
И я, боясь доверье потерять,
Опять плачу завышенную цену.
И снова бесполезный разговор,
И снова боль, и снова слезы,
И снова будут призрачные грезы,
И снова тот жестокий приговор.

отредактировано: 25-03-2006 08:40 - Приют графоманства

Она сидела на крыше высотного дома и смотрела на зеленую полосу леса, на золотые купола храма, на белоснежные облака, плывущие по небу. Внизу была шумная улица, а здесь на высоте, был свой изолированный мир. Она курила третью сигарету подряд - нервничала. А Он все не приходил. Она ждала его, а Он не появлялся. Уже несколько дней Она Его не видела и не слышала. Но каждый вечер все равно приходила на эту крышу, садилась на край, свесив ноги, и смотрела вдаль. Ее взгляд улавливал все: и бег облаков, и возню людишек внизу, и пролетающую мимо птицу. Она выбросила бычок и снова потянулась к пачке - пусто. И на душе - пусто. И вокруг - пусто. Пустота, одиночество, грусть. Вздохнув, Она выкинула пустую пачку. Та полетела вниз и упала в нескольких метрах от стены. Она наблюдала за ее полетом и увидела Его. Он шел под руку с девушкой. Обычная такая, серенькая, ничем не примечательная. Но Он был с ней. Она усмехнулась про себя и встала. Задул стылый ветер. Ее забила мелкая, неприятная дрожь. Начал накрапывать дождь. По щекам потекла вода. Она не понимала: это капли дождя или слезы? Нет, все-таки не слезы. Их уже давно не было. Она привыкла. Он часто уходил, но всегда возвращался. Он возвращался, потому что без Нее его мир был пустым и серым. Она вносила краски в его обыденную повседневность. А Он уходил. Иногда и ненадолго. Она была для Него наркотиком, Он зависел от Нее. Неизвестно, что Его так притягивало, но сам факт этого был неоспорим. Она еще раз усмехнулась и, раскинув руки в стороны, ступила на тонкий бортик, отделяющий крышу от свободного пространства. И тут Она услышала голос. Его голос. Так быстро? Ему так быстро надоела Его новая игрушка?
-Я пришел попрощаться, - нет, все-таки старая совсем испортилась.
Она не шевельнулась.
-Ты слышишь меня?
Она не реагировала.
-Малыш, выслушай меня, пожалуйста.
Она, наконец, повернула к нему свое лицо, на котором все также сияла улыбка.
-Я ухожу. На этот раз навсегда.
-Прощай.
Она сжала в кармане свою любимую игрушку. Холод металла жег руку.
-Разреши последний раз тебя поцеловать.
-Но...
Она быстрыми шагами подошла к нему. Она впилась своими губами в его рот, а рука все так же сжимала пистолет. Он не сопротивлялся. Ему всегда нравились Ее поцелуи. А Она достала из кармана свою игрушку, и... прогремел выстрел. Его соленая кровь хлынула Ей в рот. Его глаза остекленели, руки, обнимавшие Ее за талию, разжались, Он упал на серый бетон крыши. Во рту остался металлический, немного солоноватый привкус, рука не выпускала пистолет, губы растянулись в улыбке. А ветер разнес над засыпающим городом:
-Прощай...

отредактировано: 25-03-2006 08:32 - Приют графоманства