Играю с тобой в молчание. Мы слушаем тишину, а я чувствую ладонью удары твоего сердца. Тук-тук. Коротко, сильно, ровно. Тебе совсем не страшно?

не верю

Меня трясет всю, с промокших ног до кружащейся головы, с ледяных пальцев до сжавшейся в комок души. А губы невольно, неловко улыбаются.
Горьковато и пряно пахнет осенней листвой. Вспоминается парк из далекого, ставшего чужим детства, и смешная, беззаботная девочка, бравшая в руки охапки желтых листьев и бросавшая их в воздух - хоровод золотых снежинок, танец мертвых лепестков.
И вот - снова парк. И вновь - мокрые, поблекшие листья укрывают асфальт, крашенные скамейки покрыты капельками падающей с неба воды, и дождь течет по лицу. Мне не хочется плакать. А ведь можно - никто не заметит. Но я только прижимаю руку к твоей груди, и чувствую замерзшими пальцами уверенное тепло.
Я могу придумать тысячи слов - добрых, нежных, правильных слов, которые сумеют отразить, запечатлеть, не исказив, каждый цвет, каждый звук, каждый миг. Но стоит ли? Скажи, ты обменял бы этот парк, и дождь, и гул машин, и пронзительный ветер, и смех играющих на площадке детей, и неизбежное расставание, на тысячи прекрасных слов? И разве может быть что-нибудь лучше?

не верю

Шуршат капли, мокро блестит темная земля. Мир съежился и посерел. Нахохлившиеся голуби тяжело поднимаются в воздух и летят искать сухое, теплое убежище. Темнеет. В опустевшем парке загораются фонари. Рыжий, яркий свет бьет резкими лучами, словно сквозь объектив камеры. Ощущение нереальности происходящего становится абсолютным, но вместо тревоги приносит смутное облегчение. Если нет этого счастья, значит и боли не будет?

не верю

Решаюсь. Преодолев бесконечное полуметровое расстояние, оказываюсь совсем рядом и, не выдержав, просто прижимаюсь лицом к твоему плечу. Я сошла с ума? Пусть. От тебя пахнет чем-то неуловимо-весенним, солнечным, как земляника, волшебным, как розовый снегопад вокруг цветущей сакуры. Наверное, это аромат опавших листьев.
Рыжие фонари плавают в твоих глазах. У тебя холодные, шершавые пальцы, и густые, пушистые ресницы, и упругие, точно пружинки, волосы, и быстрая, радостная улыбка. Мне легко видеть тебя таким - красивым, сильным, ласковым, верным. Ты ли это?

не верю

Под моей ладонью бьется твое сердце. Бьется размеренно и неторопливо, плавно, четко, спокойно. Тук-тук. Стучится в мою ладонь. Тук-тук. Открыть? Ведь так хорошо, так тепло... Тук-тук. Открыть? ...ведь это счастье - сидеть вот так, рядом, думать ни о чем, греть замерзшие пальцы в твоих ледяных ладонях, плакать капельками невидимого дождя, дышать миндальной темнотой, слушать ладонью твое сердце... Тук-тук. Открыть? ...знать, что ты никогда, никогда-никогда, не сделаешь мне больно...
Тук-тук.
Это судьба стучится в мою жизнь. Открыть?

верю

Наставник...
[стерла все, что написала - никогда не найду слов, чтобы сказать по-настоящему, да и не услышит он...]

Хочу плакать. Есть вещи, которые должны быть бесконечны...

Мир - огромный. Крохотные, тусклые, городские звездочки в необъятном небе. Дома со светлыми, уютными окнами. На витой ограде балкона радостно скалятся черноглазые тыквочки, разливающие вокруг славное оранжевое сияние. В крохотном палисаднике - ветвистое, окутанное пушистой листвой дерево. Ствол увит яркими лампочками.
Двор пуст и просторен. Никогда не замечала, что отгороженный ржавой сеткой асфальт покрыт узорами, нарисованными разноцветными мелками. Никогда не замечала, что в углу площадки стоят бетонные остатки скамейки. Никогда не замечала, что сквозь ромбики сетки косо падают лучи фонарей. Не замечала...
Сквозь ворота видно каменное крыльцо, а за ним - тяжелую металлическую дверь. Ступеньки серые, пыльные, холодные на ощупь.
До безумия хочется курить. Даже не курить, а держать в руках медленно тлеющую сигарету.
Мир - огромный. Опрокинул, ошарашил. Оставил меня - беспомощную, растерянную, изумленную - стоять, оглядываясь на знакомые стены, точно ребенок, открывающий для себя этот мир впервые.
Мир - вечерний, темный, волнисто-шершавый, гудящий, блестяще-звездный, свежий, безграничный. В нем можно жить. Можно мечтать.
Сейчас, здесь, под этим небом не нужно предавать и обманывать, не нужно прятаться и защищаться, не нужно бояться и чувствовать боль. Можно просто жить. Можно мечтать.
Этот мир такой огромный... такой... Ночь и звезды, гул незатихающего города, спокойная темнота, разбавленная бледным светом фонарей, расплывчатые тени редких прохожих, улыбающиеся тыквочки на чьем-то балконе, каменные ступени, ведущие к тяжелым черным дверям, небо... Высоко-высоко, это небо, смотри, видишь? это - небо, там - над землей, там - где горят искорки звезд, там - высоко-высоко - это небо. И мир под ним - для меня, для тебя, чтобы жить и мечтать, следить любопытными глазами, верить в чудеса, смеяться до слез, верить в будущее, искать с отчаянной надеждой, разбирать чужой почерк на обрывке бумаги и ловить, глотать, вдыхать порывистый ветер, кружащий опавшие листья. Ветер, ветер, ветер... Сердце бьется. Пусть бьется. Есть мир, есть жизнь, я умею мечтать.
Ветер летит сквозь ночь...

Каждый день, поднимаясь по лестнице, я останавливаюсь на площадке между вторым и третьим этажами и смотрю в окно. Сквозь слои пыли видно как лучатся утренним солнцем припаркованные на маленькой стоянке машины. Прижавшись ладонями к мутному стеклу, я ищу глазами черный корпус его джипа. Вижу знакомую беленькую обезьянку, покачивающуюся под лобовым стеклом, и успокаиваюсь, – он здесь, он рядом, я могу его увидеть.
Часто я встречаю его в одном из широких, приземистых, коричневых коридоров. Он идет мне навстречу, держа папку одной рукой и забавно помахивая другой. Он поднимает голову, и я сжимаюсь внутри. Мне становится горячо, и неловко, и так уютно, как-будто я попала домой. Я коротко и четко произношу ставшее привычным приветствие, и он улыбается в ответ. Он проходит мимо, а я позволяю себе забыть на мгновение об окружающей суете: он улыбнулся мне, значит, день прошел не зря.
Иногда я осмеливаюсь заглянуть в дверь его офиса. Я так боюсь отвлечь его от важной работы, или от интересного разговора, или просто от каких-то своих мыслей. Я останавливаюсь на пороге и смотрю на него. А он сидит, развалившись в кресле, и видит только экран своего компьютера.
Редко-редко я решаюсь переступить этот порог. Я подхожу к его столу и жду, пока он поднимет голову. На его сосредоточенном рабочем лице появляется радостная улыбка. Мое лицо корчит ответную гримасу. Я мучительно пытаюсь придумать, что бы сказать, потому что все, что я придумала до порога, бесследно исчезло во время шага, отделяющего коридор от офиса. Он, сжалившись, заводит разговор о понятных, нейтральных, ничего не значащих пустяках. Я отвечаю односложно, путаясь в мыслях, которые нельзя произносить вслух. Я скомкано прощаюсь, и он, радостно оскалившись напоследок, снова утыкается в монитор. А я ухожу, прижав рукой рвущееся на свободу сердце, и пытаюсь вспомнить, почему я так хочу всегда услышать его голос, если даже пятиминутный разговор причиняет мне столько боли.
Никогда я не скажу ему то, что чувствую. Слишком большая между нами разница. Слишком сильно отличаются наши жизни. Никогда.

Пролистала и удивилась: кому это нужно. Кружева слов и отголоски воспоминаний... Чего они стоят, если я не могу понять, есть ли в них смысл? Был ли?
Перелистала... Боль, подозрение, радость, привязанность, привычка, снова боль, насмешка, презрение, безразличие...

U have to let it go. Just let it go.
I can't.
U have to.
But--
Do it! Now!
Fine. U win. I give up.

Never give up.

Какая в конце концов разница?

"Sitting in muddy water is not such a bad life if it ends after the first time."
Так, ковбой?

Стив уже неделю не приходит. Я даже не скучаю, просто думаю о нем, не переставая, и каждая мелочь будит воспоминания.
Солнце : тот яркий, весенний день, Стив на каменных ступеньках и я у перил.
Дождь : другой день, промозглый и плавный, как волны в штиль, стекающие по лицу капельки влаги и горькая обида - Стив меня не заметил.
Машины едут по улице : его джип, лихо выносящийся из-за угла, сверкая черным боком.
Парень щелкает зажигалкой : Стив с сигаретой в руке, чертит в воздухе тлеющим кончиком четырехмерную фигуру, щуря смеющиеся глаза.
Книги, компьютер, люди, слова, город, комната, мое отражение в зеркале - все напоминает о нем.

Я никогда не была на похоронах.

Мне кажется, что смерть любимого человека ничего бы для меня не значила. Я бы так и жила, ничего бы не изменилось, я бы не изменилась, и мой мир остался бы прежним. Просто стало бы на одного человека меньше. Ну и что? В мире этих людей - шесть миллиардов. Или я ошибаюсь? Не могу представить, не могу вспомнить, не могу сравнить - все иначе...

"...мир не заметит потери."

Дочка Стива - удивительно красивая девочка. Девушка. Ей семнадцать. На фотографии она в коротком, обтягивающем платье под цвет вишнево-красных ногтей, с прямыми черными волосами и черными глазами, сверкающими из-под тонких бровей. Сложно поверить, что она действительно его дочь.

Обещают ураган. Я глотаю холодный резкий ветер. Уже сейчас трудно идти ему навстречу. Шелестят деревья, будто капли дождя по земле. Людей почти не осталось. Город съежился, сжался и приготовился защищаться. От ветра? Зачем?

Зачем я вернулась? Сначала было любопытство, потом - удовольствие, после - привычка, а сейчас, похоже, не осталось ничего кроме надуманной обязанности перед игрушечной душой.

"Valgaav"

Я держу в руках свое будущее. Яркое будущее, напечатанное хорошей краской на дорогой бумаге и завернутое в броскую обложку.
По-волчьи тоскливо. Хочется то ли сжечь, то ли проснуться, когда уже все закончится, все решения будут приняты, все выборы - сделаны, все препятствия - преодолены.
Я знаю, что все будет хорошо. Я знаю, что справлюсь, я всегда справляюсь, я должна.
..я волк-оборотень, ясноглазый вампир..
Я привыкла, я выдержу, я все сделаю правильно. Мне помогут, ведь вокруг - столько хороших людей. Все они хотят видеть меня счастливой.
..кубок, превращающий любую жидкость в кровь..
Давно прошло то время, когда я верила, что можно шагнуть в пропасть, распахнуть упругие крылья и полететь.
..давно ли?..
У любой пропасти есть дно. У меня нет крыльев.
За окном - ночь, моя вечная ночь.
Не хочу думать о будущем. Но. Должна. Решить, выбрать, преодолеть. Должна справиться.
Не хочу меняться. Придется. Все меняются.
..горят в темноте зеленые звезды..
Хочется то ли выть, то ли скулить. Я научилась не плакать. Какой смысл плакать, если никто не услышит, не придет, не утешит?
Это - просто слабость. Это - просто ночь. Это пройдет.
..обнаженные клыки светятся лунным серебром..
Как всегда больше слов, чем правды. Впрочем, все в мире относительно.

"Осколки неба"

Warning: не для тех, кто не переносит детских страданий.

"Эхо"

"Город"

Вспышки цвета и звука, отрывистые удары сердца, смутное ощущение приглушенной боли... или восторженного счастья...

Это - властное безумие, когда невозможно отвести взгляд, когда слова прорываются сквозь опущенные веки и барабанные перепонки, когда пальцы до багровых отметин вжимаются в ладонь острыми ногтями, когда воздух глотается лишь после того, как перестает хватать задержанного некоторое время назад дыхания, когда крик рвется откуда-то изнутри, из глубины напряженного до дрожи тела, из темноты широко раскрытых глаз, из дикого ожидания следующего мгновения, из рваного дыхания, из поглощенного эйфорией мозга... Крик рвется на волю, но следующее мгновение наступает, и на крик ничего не остается, потому что все до последней мысли, до последней капли, становится наслаждением.

Это - радостное безумие, когда в зрачках мелькают радужные искры, и смысл жизни становится до смешного прост и понятен - растянуть опьяняющий восторг на (за)предельно долгое время. Это безумие похоже на наркотический бред, вот только не нужно платить ни свободой, ни привязанностью, ни, тем более, жизнью. Это безумие - повсюду: в лицах людей, в их торопливо-путанных словах и откровенно странной одежде, в плакатах на стенах и непривычно-человечных улыбках служащих.
Это безумие - чувствовать нарисованную боль и любить придуманного человека.

Сегодня был день безумия, день смеха и счастья. Сегодня был замечательный день. И снова не хватает слов, но я - не забуду. Так хорошо и так легко, так весело и так грустно, так горько и так несправедливо, так страшно и так жестоко, так ласково и так нежно, так... Так жаль, что подавляющему большинству человечества это не только недоступно, но и неинтересно.
Впрочем, им же хуже. А я безумно счастлива.

"Наин"

Вдруг поняла, что очень хочется посмотреть на кого-нибудь виртуального в реале, послушать, потрогать, понять, что человек действительно существует.
Желание исполнится, это я знаю точно - Вершитель все-таки. Только "рано или поздно, так или иначе" немного смущает.

..ставлю щит против боли.. объявляю ей войну..

Устала.
Вот, сначала четыре дня спала по шестнадцать часов, а теперь - шесть часов за четыре дня. Сколько можно?
Спать тоже иногда надо.

..скоро, уже совсем скоро.. еще неделя и.. восемь стандартных земных часов в день, прощайте большеглазые, прощайте проведенные перед экраном ночи.. будут болеть глаза.. будет болеть спина.. будут болеть пальцы и голова..

Видела его сегодня. Мимолетно-дежурная улыбка, "Ну, как дела?" - "Нормально". Все.
Мне неловко рядом с ним.. не знаю куда девать руки и глаза, не знаю, что говорить, не знаю.. ничего не знаю.
Он не умеет читать мысли. Хорошо это или нет?
..зло и понятие ему противоположное.. бедные драконы..
Забавно. Первый раз, когда его увидела, было легко. Потому что он смотрел не на меня и не со мной разговаривал. Потому что кроме меня в комнате находилось тридцать человек. Потому что я видела просто некрасивого, веселого, смешного человека. Потому что слышала просто быстрые, живые, задорные слова.
А сейчас стою перед ним, сжавшись, съежившись, не решаясь уйти, боясь и мечтая остаться.. стою и вижу человека, который спас мне жизнь, который предложил помощь, который не жалел, не расспрашивал, не любил.. просто был всегда готов выслушать, рассмешить, успокоить, озадачить.. просто был почти всегда рядом.. просто был.
Я стою, чувствуя, как горят щеки, метаясь взглядом по вызубренным до последней трещинки стенам, переминаясь с ноги на ногу и вздрагивая каждый раз, когда он обращается ко мне.. стою и слышу его голос, слушаю его голос.. только голос.. кому вообще нужны слова, они ничего не значат, они равнодушно-дружелюбны и полны безразлично-профессиональной уверенности.. они причиняют боль своей выверенной теплотой, своей четкой разумностью, своей мучительной правильностью.. и еще тем, что эти слова безличны.. сейчас они произносятся для меня, завтра - для кого-то другого.

Кажется, мне опять больно. Или я опять придумываю.

..как страшно и подло, что кто-то знакомый может скользнуть жадными глазами по следам моих мыслей, может понять, может узнать, может запомнить, может ударить..
Все, что вы скажете, может быть использовано против вас.
Может, лучше не говорить? Но я больше не могу в тишине. Не могу.

"Зимний лес"

Мучаюсь с письмами. Друзьям - понятно. А не-друзьям? Например, Стиву. Или Одуванчику. Обожаю обоих.
Рысью мне не нравится.
Сошла с ума. Давно, но недавно напомнили. Приятно.
Так. Не забыть бы.
Словно сон приходит вечер, косо падают лучи. Опускается на плечи, точно шаль, тепло свечи. Напевает в поле ветер, сад темнеет за окном, в восковом тягучем свете тихо дремлет старый дом. Безмятежен летний вечер в алом золоте лучей. Старый дом, как время, лечит душу мне теплом свечей.
Инсульт - это как? Глупости. Забыть бы.
Чужое. Котенок - умница пушистая. Цурюка - тоже. Только не пушистая, а ясноглазая.
Жалко всех до ужаса. Но это ведь не моя жизнь, как я могу... вмешаться? помочь?
Сказки. Не умею я их писать.
Ничего не успеваю. Может быть, увижу завтра Стива. Два месяца - и ничего. Но увижу - буду сходить с ума. Пусть. Так веселее. Без боли нет вдохновения.
Руки болят. И спина. Я хочу так много невозможного... Даже не чуда, просто того, чего не может быть. Для себя хочу. И жить. Иногда.

"Иная"

шел бы ты, что ли, домой...
не то что бы я скучаю...
просто мне муторно одной в пустой квартире за включенным и не выключаемым уже третьи сутки компьютером...
хотя и скучаю, конечно, тоже...
я знаю, что одиночество никуда не денется вне зависимости от твоего присутствия-отсутствия, но, по крайней мере, я буду не одна...
устала...
надоело...
сама не знаю что...
ты мог бы позвонить, это ведь несложно - нажать семь кнопочек в накрепко затверженной последовательности...
знаю, что ты не любишь звонить (а еще больше – говорить) по телефону...
я тоже не...
но ты мог бы прийти...
не на рассвете и не через два часа, а сейчас...
мог бы, но не придешь...
а я все равно буду ждать, хотя глаза слипаются и хочется свернуться калачиком под колючим пледом...
буду ждать, пока не звякнут на площадке ключи...
потом скрипнет дверь, ты войдешь, а я уже буду стоять в прихожей, преданно заглядывая в лицо...
я спрошу "как дела?", ты, скорее всего, буркнешь в ответ нечто неразборчивое...
иногда ты отвечаешь, рассказываешь о своих программах, багах, коллегах, клиентах и еще о чем-то, что я запоминаю, радуясь, что ты делишься со мной кусочком своей жизни...
но чаще ты просто бросаешь ничего не значащее "все нормально" и идешь на кухню...
ешь что-нибудь, не нуждающееся в готовке...
а потом уходишь спать...
ты закрываешь дверь, и я снова остаюсь в одиночестве...
хотя, конечно, никуда оно и не девалось, просто, когда я не одна, мне легче его не замечать...
а утром ты опять уйдешь до того, как я проснусь...
как всегда...
мне плохо одной, а еще хуже становится от понимания: того, что было, - не вернуть...
никогда...
чайки над Торсфиордом...
нет, это не из той оперы...
не важно...
шел бы ты все-таки домой...
потому что я тебе не позвоню...
сама не знаю почему...
может, потому, что ты мне не позвонишь...
буду ждать, пока ты не придешь...
домой...
несмотря на то, что мой дом совсем не здесь...

"Библиотека"