Долго думала, в каком стиле мне хочется сделать иллюстрации для своей книжки, и решила, что лучше всего подойдёт наивный такой, похожий на детские рисунки, где нет жестких правил. Хоть карандашом рисуй, хоть чернилами, хоть фломастерами.

прочла тут один техт (боян?) о мужской натуре и сексе в семье. Интересно.

Вчера мы с девочками сидели и ужинали, как вдруг неожиданно рано вернулся с работы Орен.
- Папа, какой сегодня день? - спросила Мишель.
- Вторник, - ответил Орен.
- Вторник, - задумчиво повторила Мишель, - до пятницы ещё далеко... Почему же ты дома, когда я ещё не сплю?

Мишель сидит с оренской мамой на пуфе, читают книжку. Роми стоит рядом, наблюдает. Подумала, сходила к шкафу в детской и принесла свою книжку (с животными). Когда Мишель слезла, Роми забралась Далье на колени - ну-ка, мол, теперь моя очередь, читай!

* * *
Олег дал нам целый мешок пеканов. Я принесла его домой, положила на стол. Вдруг слышу грохот - это Роми нашла пеканы и высыпала на пол. Сама села посередине, лукаво на меня смотрит, качает головой и говорит: "Ой-ой-ой!" Я ей дала большую синюю коробку, кинула туда пекан и сказала: "Бух! Давай-ка, собирай!" Роми полвечера ползала по комнате, собирала пеканы и закидывала в коробку "Бух! Бух!"

* * *
Почему-то очень любит свой пуп. Каждый раз, когда меняю ей подгузник, Роми находит его и повторяет шепотом: "Пуп. Пуп. Пуп." Если купаю её вместе с Мишель, то находит пуп и у неё тоже и удовлетворённо констатирует: "Пуп."

* * *
У Роми уже есть своя первая обязанность. Она выкидывает свои грязные подгузники в мусорку возле детской (я их перед этим сворачиваю в улитку). Правда, иногда Роми выуживает подгузник обратно, ходит с ним по дому, а затем выкидывает ещё раз.

* * *
Мама спрашивает у Роми:
- Кто смешнулька?
- Ома, - отвечает Роми.
- Кто толстун? - спрашиваю я.
- Ома, - отвечает Роми.
Так она, оказывается, себя называет. Рома, типа.

* * *
Утром Роми звала меня, а пришёл Орен. Роми недовольно орёт:
- Ма-ма! Ма-ма!
А Орен ей отвечает:
- Папа!
- Ма-ма!
- Папа.
Роми подумала и спросила:
- Папа не мама?

Мишель хотела проколоть уши, а я не согласилась. Мне кажется это небезопасным - дети активно играют, могут подраться, зацепить ухо случайно... Мишель надулась и даже поплакала - она уже сообщила подружкам, что придёт скоро в серьгах в детсад. Совершенно случайно мне попались на глаза серёжки на магнитиках - выглядят точно, как настоящие, и стоят копейки (12 штук - 12 шекелей). И ребёнок счастлив, и я довольна.

Сегодня утром я собирала девочек в садик, как вдруг зазвонил телефон.
- Здравствуйте, - сказал незнакомый мужской голос, - я папа Лираз, которая ходит с Мишель в детский сад. Я так понимаю, что Мишель и Лираз договорились, что Лираз придёт сегодня к вам в гости?
- Эээ... - только и смогла сказать я.
- Так вы заберёте Лираз сразу после садика? - уточнил папа. - Я предупрежу воспитательницу. Или вы не хотите?
- Ну, это... На час-полтора мы её можем взять, конечно...
- Вот и отличненько, - обрадовался папа Лираз, - до скорого тогда.

И повесил трубку. Я обернулась к Мишель.
- Слушай, - возмутиолась я, - ты почему пригласила к нам домой подружку, а меня даже не спросила?
- Но ведь ты тоже приглашаешь к нам домой друзей, а меня не спрашиваешь! - парировала Мишель.
- Мишель, знаешь, это и мой дом тоже...
- Но ведь и мой тоже!
Что за вредная демократия развелась здесь?
- Мишель! - сказала я строгим голосом, - я мама, поэтому решаю я! Лираз пусть приходит сегодня, но в следующий раз согласовывай визиты своих друзей со мной заранее.
- Ура, Лираз придёт в гости! - запрыгала Мишель. - Ладно, буду соглашать заранее.

Лираз оказалась очень славной темноглазой девочкой. Кстати, я заметила, что в нашем садике очень популярны девчачьи имена со слогом "ли". Лучших мишелькиных подруг зовут: Линой, Лираз, Лия и Шай-Ли. Подошло время обеда. Я решила не париться и приготовила спагетти с колбасой.
- А можно на закуску шоколадную медальку? - спросила Мишель.
Я замялась. В нашем районе часто соблюдают кошрут, не смешивают мясное с молочным и так далее, а медалька была из молочного шоколада, после колбасы нельзя. Звонить родителям Лираз мне было лень, поэтому я спросила у самой девочки:
- Слушай, вы дома кошрут соблюдаете?
- Папа соблюдает каждый день, - кивнула Лираз. - А что такое кошрут?
- Ну, как вы дома едите? Мясное, там, молочное?
- Мы дома едим ложечками, - доверительно сообщила Лираз.
Орен фыркнул.
"Не соблюдают, иначе она была бы в курсе", - решила я и вручила девочкам по медальке.
Вскоре за Лираз пришла мама. А дети только разыгрались.

Пока Орена не было, в гости наведался Эльад. Это мой бывший бойфренд, если кто не знает. Очень давно бывший, можно даже сказать - совсем древний. Живёт он теперь в Швеции. Но последнее время что-то зачастил в гости. Прям вот раз в год стал приходить, когда в гости к папе с мамой приезжает, на рождественские каникулы. Принёс пирог с сухофруктами, наполовину съеденный. Я спрашиваю:
- Твоя мама пекла?
- Нет, - отвечает, - но я его сам купил. И сам половину съел, сорри. Потому что очень голодный был, пока шёл к тебе.
- У меня суп есть, - говорю, - из курицы, с овощами и галушками.
Эльад съел суп, а я пошла укладывать Роми. Вообще-то, он неудачное время для визита выбрал, детей уже пора было спать отправлять. Пока я возилась с Роми, Мишель занимала Эльада светской беседой. Рассказала ему, что папа в Китае до четверга, что у Роми сопли, собаку зовут Тобик, у неё есть мама Молли и сынок Тотошка, на следующий год в школу, математика - это ерунда, например 100+40+5 будет 145, а папа привезёт из Китая вертолёт с пультом управления. Мишель у нас за словом в карман не лезет. Эльад спросил её, сколько будет 3+4, на что Мишель глубоко задумалась и попыталась сменить тему. Роми никак не хотела укладываться спать. Я ей внушала: "Роми молодец! Уже большая! Сама спит!" Роми укладывалась на бочок и закрывала глазки. Потом открывала, хитро на меня смотрела и хлопала в ладоши. Раз уж она молодец. Эльад пробовал объяснить Мишель, чем умножение отличается от сложения. Мишель в долгу не осталась и блеснула интеллектом - рассказала Эльаду, почему люди писают. Она после ужина смотрела развивающий мультик, про почки.

Наконец, дети улеглись. Мы с Эльадом ударились в воспоминания. Точнее, это Эльад ударился в воспоминания, а я его с интересом слушала, потому что я уже давно всё забыла, конечно же. У меня воспоминания долго не задерживаются, поэтому я дневник и веду. Эльад сказал, что я постоянно что-то придумывала, и ему было со мной смешно и интересно. Например, один раз я сказала: "А давай играть в проститутку и клиента! Дай мне 50 шекелей." Эльад не ожидал такого предложения и слегка оторопел. А я подмигнула и сообщила, как бы голосом за кадром: "Ты не бойся, я потом отдам!" И ещё про мою собачку Дорис. Когда мы занимались сексом, Дорис ходила по комнате, цокала когтями и отвлекала. Поэтому на это время я придумала её сажать в шкаф. Дорис была наполовину фокстерьер, и очень любила всякие норы, шкаф её в этом плане вполне устраивал. Ещё она любила в туалете втиснуться между стенкой и унитазом, и там проводить время.

Ещё Эльад сказал, что он уже понял, какую жену он хочет - главное, это чтоб она была хорошим другом, а всё остальное второстепенное. Я спросила:
- А сексуально привлекать она тебя не должна?
Эльад пожал плечами и сказал, что пришёл к выводу, что секс найти легко, а вот жену, которая была бы настоящим другом, практически невозможно, поэтому если он такую найдёт, то будет очень ценить.
- Это тебе Карин подошла бы, - задумалась я, - но она в Бельгии, а ты в Швеции, как же вы встретитесь?
- Я её видел в прошлом году, когда к тебе в гости заходил, она мне очень понравилась. Как ты думаешь, а Карин захотела бы пройти гиюр?
- Это ещё зачем?
- Понимаешь, мне очень важно, чтобы дети росли евреями. Особенно потому, что я в Швеции. Я хочу, чтобы моя семья отмечала праздники, как полагается. Иначе я буду чувствовать себя чужим... Не знаю, как объяснить. Но это важно, короче.
- Ну ладно, давай спросим про гиюр у неё самой.

И мы позвонили Карин. Та сидела да диване и смотрела телевизор -новости. Сравнивала себя с остальными тележурналистами.
- Карин, - говорю, - я тут тебе Эльада решила сосватать, помнишь его? В общем, он уже готов жениться, только спрашивает, согласна ли ты пройти гиюр.
Карин хмыкнула.
- Окей, - говорит.
- Она говорит "Окей", - передала я Эльаду.
Он взял у меня трубку и спросил:
- Карин, а что ты делаешь на Рождество?
- К маме еду на три дня, - сказала Карин, - а потом ничего.
- Ну, тогда я приеду в гости на пару дней. Завтра поищу билет.
- Валяй, - сказала Карин.
Какие они спонтанные оказались! Эльад засобирался. Я его напутствовала:
- Ты сразу с гиюром не наваливайся. Сначала в кино сходите, или там, в кафе.
- Ты поменьше вмешивайся в это дело, - буркнул Эльад. - А то станешь её обо мне расспрашивать, а мне неловко. И если захочешь Карин что-нибудь передать - звони. И вообще...

В это время из детской эффектно появилась ревущая Роми, и драмматичное расставание скомкалось.

Орен опять улетел в Китай по работе. Ну не свинство ли? Ведь в Китай хочу я, почему всё время летает он?
Перед отъездом Орен вымыл пол и посуду, развесил бельё, то ли чтобы компенсировать своё двухнедельное отсутствие, то ли чтобы намекнуть - "я оставил дом чистым перед отъездом!". Когда Орен убежал с чемоданом в руке, я провела инвентаризацию. В доме были:
младенец прожорливый - 1шт.
нежная барышня, пока не решившая, стать медсестрой или рисовальщицей фантиков, как мама - 1шт.
коты оборзевшие, стучащие в окно наглыми харями - кол-во колеблется от 1-го до 5шт.
подгузники чистые - всего 5 шт.
еда нормальная детская: кастрюля - 1 шт.
еда нормальная взрослая - 0 шт. (если не считать ту, которую надо ещё сварить)
гроза охрененная, пробкивыбивающая - 1шт.

В общем, так себе наборчик.

Спутниковое телевидение злорадно отключилось, как только Орен отъехал на 2 метра от дома. Вскоре его примеру последовало электричество, оставив нас с детьми без отопления на всю ночь. Кроме того, от ветра все окна и ставни встучали и вздыхали, так что я думала, что дом треснет и развалится. В пять утра я проснулась от того, что мне приснилось, как я замерзаю в сугробе, а вокруг бушует вьюга. Оказалось, что окно над Мишель каким-то образом раскрылось и хлопает на ветру, грозя треснуть. А Мишель ничего, дрыхнет. Мои гены! Утром выяснилось, что одевать младенца на ощупь в темноте - то ещё удовольствие. Не говоря уже о подводке глаз. Я на себя потом в машине в зеркальце взглянула - ух! Восточные блудницы отдыхают!

Дорога на работу проходит возле моря. Она вся была засыпана песком и по ней там и сям были красиво разбросаны синие пляжные стулья. Их убирали чёрные-пречёрные полицейские в комбинезонах. В общем, всего день, как Орен улетел, а я уже так соскучилась, ужас.

Несколько дней назад Роми решила, что всё, пора ходить самостоятельно. Она и до этого делала несколько шагов сама, но почти сразу неуверенно садилась на попу, а на длинные дистанции или если надо быстро удрать от папы, приближающегося с подгузником в руке, Роми энергично уползала. Теперь всё, Роми хочет только ходить. Если Роми что-то решила, то дело будет сделано. Взять её на руки теперь почти невозможно - она немедленно начинает вывинчиваться, чтобы поскорей уйти. Иногда она шлёпается на попу, и тогда сама себе говорит: "Бух!" Для равновесия Роми любит держать что-нибудь в руке, а лучше в обеих. В первый день она гуляла по дому с двумя бананами, пока Мишель ей не одолжила свою корзинку из костюма Красной Шапочки. Шапочку ей Мишель тоже пыталась приладить, но Роми её сдирала. Вздохнув, Мишель оставила всё как есть, положила сестре в корзинку две пластиковые тарелки и сказала: "Ладно, давай топай на пикник к бабушке". И довольная такой большой корзинкой Красная-не-Шапочка пошла искать дорогу к бабушке, сияя во все свои пять зубов. Но вчера Роми решила, что корзинка это так, для фифочек. Она выбрала себе в ящике игрушек крутой световой меч. Это такой меч, который начинает светиться и переливаться, если им хорошенько стукнуть. Воительница отправилась в сад и практиковала кендо на деревьях и котах. Тренировка сопровождалась воинственными криками, пыхтением и комментарием: "Бух!"

Орен сдал на шкиперские права и записался в яхтклуб. Он теперь может управлять яхтой до 24 метров. Ужас! Членство в яхтклубе ему обошлось в такую сумму, которую непременно нужно оправдать. Теперь он мечтает о семейных поездках по морю, включая кругосветку. Я кисло пообещала, что хоть раз с ним поеду, хотя от одной только мысли меня укачивает. Вообще, слабо представляю, как это будет происходить, если я с Роми на суше едва справляюсь. А как она начнёт ходить и ползать по всей яхте? А кто будет следить за тем, чтоб Мишель не свалилась в море? И при этом готовить еду? Кстати, пока Орен будет заниматься парусами, кто-то ведь должен держать руль? Что, тоже я, что ли? На все мои вопросы Орен со снисходительностью бывалого морского волка хлопает меня по плечу и говорит: "Ие беседер". Типа, всё будет окей, мол.

Я, как известно, вышла на работу. Попросили начать с октября, потому что весь сентябрь были праздники. Я не возражала: Роми как раз начала садик с сентября, и я смогла забирать её пораньше. Но начать работу с 1го октября тоже не удалось. Прежде я в студии сидела в отдельном, хм... скажем, кабинете. Хотя, говоря по правде, это комнатушка такая между кухней и туалетом. Но даже если бы надо было сидеть в самом туалете, всё равно мне это подошло бы больше, чем сидеть в общих комнатах с остальными дизайнерами: когда я работаю, меня отвлекает и бесит любой посторонний шум. Так что, уходя рожать, я предупредила: если хотите, чтоб я вернулась, то комнатушка за мной. Естесственно, как только двери за мной закрылись, в комнатушку ломанулись другие любители сидеть отдельно. Но менеджер студии Амит, который меня почему-то очень любит, быстро сориентировался и сделал из моей комнатушки склад всякой фигни, типа ящиков с упаковками для примера, баруховских чемоданов и запчастей для компьютеров. Желающие переехать грустно потоптались вокруг, позаглядывали в дверь и уныло расселись обратно по своим местам.

В конце сентября я поговорила с Амитом и оказалось, что с 1го октября работу я начать не смогу - Амит ещё не успел разобрать тот самый склад, который устроил в моей комнате и на это ему нужно неделю. Или две.
- Ладно, - великодушно согласилась я, - посижу дома ещё две недели. Я думала, что за эти две недели я приведу в порядок сад и дом, закончу работы к выставке и посижу над редакцией книжки. Какое там! Как только двери за моими домочадцами закрывались, глаза у меня тоже сами собой закрывались, ноги подкашивались, и я проваливалась в глубокий сон. Просыпалась я где-то в полдень, принимала душ, ела, читала новости в инете. Пока то, пока сё, уже глядишь, надо детей из садиков забирать.
- Что за хрень? - пожаловалась я Орену, - чем больше у меня свободного времени, тем меньше я успеваю.
- Это логично, - ответил Орен, - знаешь Роберта Омана, израильского профессора, который получил Нобелевскую премию за теорию игр? Так вот, он когда-то провёл опыт со студентами. Дал двум группам одно и тоже задание. Одной группе дал на это задание месяц, а другой - неделю. Те, у которых была неделя сделали задание гораздо лучше тех, у которых был месяц.
- Приятно, что я не одна такая, - сказала я и пошла ковырять инет в поисках теории игр. В теории игр я абсолютно ничего не поняла, а особенно - выводы Омана. Оказывается, мир приводит к войне, а гонка вооружений и угроза войны с показыванием зубов - эту самую войну предотвращает. Надо будет потом почитать побольше, когда будет время.

В общем, на работе у меня тоже следовали теории Омана, потому что, когда я пришла, в моей комнате по прежнему лежали какие-то ящики, набитые хламом, а компьютера не было вообще. Я всё аккуратно повыкидывала в коридор, и поставила себе компьютер. Через полчаса пришёл Амит и начал бухтеть, что теперь весь хлам будет лежать в коридоре ещё сто лет, потому что его должна была разгрести помощница Баруха, а теперь у неё нет стимула. Оказалось, что в коридор я повыкидывала личные вещи Баруха. Они и правда потом целый месяц пылились в коридоре. А Барух вздыхал и вытаскивал из ящиков то набор фломастеров, то старые очки с оправой от Келвина Кляйна, то книжку по брендингу.

На работе мне хорошо, я здесь, можно сказать, отдыхаю душой. Только приходится всё время работать, потому что ставку я сократила до 90%, а работы меньше не стало. Зато три раза в неделю я выхожу в полчетвёртого, а два раза - в 5. Сбылась мечта! Оказалось, что разница огромная. Потому что когда у тебя 100%, то они плавно переходят в 150%, потому что всё время задерживаешься, если надо закончить проект. А сейчас оставаться я не могу, мне детей из садиков надо забирать.

Роми повадилась меня укладывать спать в восемь вечера. Где-то в полвосьмого она присасывается и не отлипает целый час. И я засыпаю и сплю уже до утра. Не помогает ничто. Даже если я ухитряюсь не заснуть и сбежать, то где-то часов в 9 Роми просыпается и орёт благим матом - где мама? Почему ушла? Тогда я возвращаюсь и всё-таки засыпаю. Никакой личной жизни, короче. Ни рисовать не могу, ни писать, ни просто с Ореном пообщаться или киношку посмотреть. Иногда я просыпаюсь часа в два ночи и бреду под бок к Орену, только затем, чтобы через полчаса мрачно прошкандыбать обратно, к орущей Роми. Чтобы бороться с этим явлением, я почитала книжку с советами по воспитанию младенцев, "Шепчущая малышам". В книжке было написано, что если младенец ведёт себя так, как моя Роми, то в этом вина родителей. И предлагался простой способ это устранить: когда ребёнок ночью проснётся - успокоить и уложить обратно. Встал - уложить. Опять встал - опять уложить. Где-то через неделю ребёнок перестанет просыпаться, потому что поймёт, что ему нечего ночью делать. Всё просто - в теории. На практике же, если не усыпить Роми сразу же, с ней случается истерика. Она заходится от рёва, злится, брыкается, сна ни в одном глазу, и может так орать часами и пока я не лягу с ней вместе, не заснёт ни в какую. А орёт она так, что просыпается не только Мишель, но и все соседи. Ни моя мама, ни Орен, с ней вообще не справляются. Недавно я пересматривала фильмы с маленькой Мишелькой. Там есть один фильм - ко мне пришли друзья, мы болтаем, смеёмся, а Мишель дрыхнет тут же, в трамполине. Эх, какое было времечко! Зато я отлично высыпаюсь. Исчезли синяки под глазами, и вообще, на работе я бодрая и свежая, как огурчик.