В каждой стране - свои праздники. У нас только что закончился очередной День Независимости, слава тебе, Господи. Каждый год я обещаю себе: "Ну вот больше никогда и ни за что...", и всякий раз список этих никогда и ни за что пополняется новыми пунктами: не поеду с оренскими знакомыми к черту на кулички жарить шашлыки, не пойду с детьми на детскую площадку, не попрусь смотреть салют в 10 вечера вместе с толпами народу и еще всякое. В этом году добавился пункт: больше ни за что не пойду на детский городской праздник!
Бумажку про День Независимости нам выдали в детском саду. Там белым по синему (цвета флага) было написано, что в эту пятницу ребенок, одетый в бело-синее в сопровождении родителя, одетого в сине-белое должны будут прийти с утра в кепке и с флагом в герцлийский парк и присоединиться там к своему детсаду.
"Ой!" - сказал Орен, прочитав бумажку, - как жаль, что именно в эту пятницу у меня Самый Важный Урок в яхтклубе перед экзаменом. А то я бы обязательно сводил Мишель на этот праздник, правда! Но я уверен, вы и без меня справитесь, - с этими словами Орен похлопал меня по плечу и быстро прикрылся учебником по морской навигации, сделав вид, что усиленно занимается. Я, наверное, за время домохозяйства конкретно отупела, поскольку вообще не почувствовала подвоха. Например, не заметила, что маленькими буквами было написано "участвуют 82 детских сада". Меня больше всего озаботило, что ж такое сине-белое наденет Мишель, если прогноз обещал 32 градуса жары, и я пошла рыться в шкафу.
Утром в пятницу Мишель проснулась первой и с криком: "Ура, День Независимости!" ворвалась в нашу спальню в голубом платье, которое я ей приготовила вчера, и запрыгала по кровати, размахивая национальным флагом.
- В этом платье ей нельзя идти, - сказал Орен, зевнув.
- Это еще почему? - спросила я, зевнув в ответ.
- Потому что надо бело-синее. Все дети будут в бело-синем.
- Ну вот как раз, если смешать белое с синим, получится голубое, - возражала я, - я лучше знаю, потому что я художник!
- Ну, она ж не на праздник палитры идет. Я на таких праздниках был сто раз, поверь мне.
С диким трудом удалось уговорить Мишель переодеться в синюю юбку и белую блузку. Она сразу стала выглядеть, как юная пионерка, так, что мне даже захотелось ей красный галстук повязать. Роми тоже была бело-синем платице, а я влезла в джинсы и белую майку, сойдет. Чтобы не ехать одной, я договорилась скооперироваться со сводным папой мишельской подружки Насти. Она переехала в Израиль с мамой из Москвы 2 месяца назад и пока не очень освоилась с ивритом, так что Мишель ей в саду помогает. Это для всех русских детей предлог говорить по-русски, потому что обычно им не разрешают. Девочка Настя очень красивая, славная и амбициозная. Что ей Мишель ни скажет, Настя рукой махнет, плечиком пожмет и заявляет, что у неё тоже есть, еще лучше. Я у них часто такие диалоги слышу:
Мишель: У меня сегодня урок балета.
Настя: Да, а я в Москве постоянно балетизмом занималась! Как прихожу из сада, так сразу и за балетизм! И теперь дома тоже все время, занимаюсь и занимаюсь.
Мишель: Хочешь надеть костюм феи?
Настя (надевая костюм): О, у меня дома десять костюмов есть: феи, принцессы, белоснежки, бабочки и снежинки.
Мишель: Да? Ой, как здорово! Пошли потом к тебе, в костюмы переодеваться!
Настя: Нет, это в другом доме, в Москве.
Мишель её сразу зауважала. Все-таки, не хухры-мухры вам, а десять костюмов феи в Москве и балетизм с утра до ночи.
Издалека детский праздник выглядел очень красиво: в самом начале стояли огромные надувные драконы, замки и корабли для прыганья, а позади на холме копошился бело-синий муравейник из детей и родителей, которые сидели на траве и ждали начала представления. Настин папа, слава ему, помог мне тащить сумку с Самым Необходимым: всякими, там, сменными подгузниками, одежками, салфетками, фотокамерой и бутербродами. На входе нам выдали по бутылке воды и майке с флагом. Дети запрыгали от восторга, и даже Роми в слинге вертела головой во все стороны, как попугайчик. Там и сям покачивались таблички с названием детских садов, я поискала наших и совершенно случайно заметила их по одной толстой-претолстой мамашке, которая была видна издалека. Кое-как нам удалось вбуравиться, и представление началось. Представление устроила Роми, которая, оказывается, совершенно не желала быть пассивным зрителем, а хотела выступать. Стоило мне сесть, как она стала вопить, как резаная, заглушая речь мэра города. А кто слышал Роми, тот знает, что с силой её голоса может сравниться только призывный вопль слона в Африке. На нас все стали оборачиваться и смотреть с пониманием. Я покрылась холодным потом: выбраться обратно не было никакой возможности, тем более, что я боялась потерять в этом муравейнике Мишель. Меж тем Роми продолжала вывинчиваться из слинга и вопить, ей было жарко, хотелось кушать и вообще, обычно в это время она спит. Я попыталась её тихонько покормить, но из-за стресса молоко пошло не сразу, а из-за жары Роми возмущенно скидывала с себя марлечку, которой я пыталась скромненько прикрыться, брыкалась, вертелась у меня в руках, как уж на сковородке и вообще, вела себя отвратительно. Так что вместо преветственных речей, все в радиусе 10 метров смотрели не на сцену, а на нас. Наконец, кое-как удалось покормить Роми, и она возмущенно уснула в слинге, всем своим видом показывая, что душная толпа в жару - не место для пятимесячных младенцев. Да кто бы спорил!
После Роми начал выступать Юваль а-Мебульбаль, есть у нас такой мега-кумир с детского канала, Запутанный Юваль. Я его видела впервые, и мне было интересно, на чем же он сделал свою карьеру и почему его так любят дети. Юваль действительно, все время что-то путал. "Где я? В Гедере? В Хедере? В Метуле? В Афуле?" - вопрашал Юваль, а дети смеялись и кричали ему: "Нет, ты в Герцлии!" Еще Юваль перепутал, зачем он был приглашен, и вместо Дня Независимости Израиля все время рекламировал свой новый двд. Переодически он пел песни хрипловатым голосом, а сзади танцевали девченки лет 13-14. А мы сидели как раз перед динамиками, и у меня просто уши отваливались. Интересно, как Роми может спать в таком бардаке? Кроме того, трава не предназначена для длительного на ней сиденья. Затекла нога, на которую все время норовила облокотиться Мишель, а филейная часть онемела напрочь, пот лил в три ручья от жары и хотелось пить. Так что когда Юваль а-Мебульбаль, наконец, заткнулся, прорекламировав свой двд еще разок напоследок, не было человека счастливее меня на всем детском празднике. Пока я не вспомнила, что есть еще надувные замки с драконами, куда резво рванули Мишель и Настя.
Сами замки были вполне себе, надувные и халявные, но вот очереди, которые к ним вели, совсем меня не радовали. Так что я под предлогом "опять покормить Роми" оставила девченок на настиного папу, а сама устроилась в тени эвкалипта и прикрыла глаза. Тут оказалось, что Роми действительно не прочь подкрепиться, видимо, из-за жары ей опять захотелось пить. Не минуты покоя! Пока я кормила Роми, девченки с папой исчезли из моего поля зрения, и я изрядно побегала по полю, прежде чем нашла их, тусующимися в очереди в надувную крепость. Рядом с ними стоял мой двоюродный брат Витька со своими тремя. Он детей очень любит, а где три, там и четыре. "Подержи-ка коровушку! - попросила я вместо приветствия, и протянула ему толстую Роми. Спина уже раскалывалась. Роми с удовольствием пошла к Витьке на руки, посмотрела на меня, лучезарно улыбаясь и блеванула фонтаном. Все-таки кто-то слишком часто жрет-с.
- Твою мать! - взвизгнула я, отпрыгивая.
Настин папа выудил из моей сумки влажные салфетки, и я попыталась привести себя в порядок. Это как раз заняло все то время, что мы стояли в очереди. Пока дети прыгали по крепости, я сохла на солнышке, влажная и пахучая. Наконец они слезли:
- Пойдемте домой, - взмолилась я.
- Ладно, - неожиданно согласились дети. Счастье есть!
Дома мы завалились спать и так и продрыхли до Оренского прихода.
- Эй, вы что, спите тут, да? Просыпайтесь, сони! Давайте куда-нибудь поедем, - предложил Орен, - на праздник какой-нибудь, что ли.
Я сделала вид что сплю. Очень, очень крепко.