Сегодня я стал Врагом Номер Один... Нет, не так. Сначала я стал дядей. Уж не знаю, в силу ли того, что ношу бороду, а может, я просто льщу себе, и все дело в том, что возраста увы не скроешь... В общем-то не важно. Я стал дядей, а человек, так меня окрестивший, стал Колькой. Понятия не имею, какой он там в свидетельстве о рождении, но для меня этот пацанчик был самым натуральным Колькой. Не Коляном, прошу учесть. В Коляна он (если доживет, конечно) наверняка превратится лет эдак через 10. А пока просто Колька: паутинки красных сосудов и мешки под грустнющими глазенками; добротно натянутая папирусная кожа, сквозь которую, если напрячь зрение и воображение, можно разглядеть весь мальчишеский хрупкий каркас; и голосок тонюсенький такой, жалостливый. Одним словом, самый натуральный, самый колечный Колька. Вот я и решил, что если Колька этот имеет право называть меня дядей, значит и я преспокойненько буду звать его Колькой.
Обо всем по порядку, если получится, сейчас расскажу. Сегодня вместе с подругой Полиной я смотрел кино. Фильм, как водится, после просмотра надо обкурить, чем мы с удовольствием, недалеко от метро Фрунзенская и решили заняться. Стоим. Вдруг из-за спины раздается голосок, то ли девичий, то ли я совсем не разбираюсь в голосах: "Дядь, дай покурить". Пока я искал источник этого писка, он преспокойненько материализовался перед моим носом. Одет он был в шапку набекрень, грязную куртку на три размера больше (красную с синими и жетыми полосками), и еще во что-то, чего я не разглядел. Руки в карманах, а в руках - пакетик шаршит. Всем понятно, с чем пактик, думаю.
Нет, ну вылитый был Колька... Видимо Кольке этому совсем недавно являлись яркие очень, радужные и улыбчивые галлюцинации, но галлюцинации имеют свойство оставаться в подворотнях, а покурить после такого шоу, естественно, хочется (прям как нам после кино). Ему тоже захотелось, вот и вышел в свет, а тут - дядя, с добрым таким лицом, иконописным (это мне так тетушка-соседка в поезде сказала).

- Дядь, дай покурить!!!
- Не дам.
- Ну даааай.
- Не-а. Не хочу я, чтоб ты курил.
- Дядь?
- Чего?
- Ну оставь мне бычок!
- Нет!
- Почему?
- Не хочу способствовать тому, чтоб ты умер так же рано, как это сделаю я.
Тут на Колькином лице нарисовалось непонимание. Оглядел он нас с Полиной, одновременно, очень смачно затягивающихся, и говорит: "У-у-у какие! Прям вместе курят!". Обиделся, типа, а я, после этой фразы, твердо решил, что трогательному мальчику за его непосредственность положена шоколадка, вот только докурим... Мальчик, тем временем ходил вокруг да около, бычки подбирал, зажигалку у меня просил (диалог, по сути, был аналогичен вышеприведенному), и, получая отрицательный ответ, думал тем, что у него осталось от мозгов, как бы меня, гада такого, пообиднее обидеть. Попытался раз: "А все равно ты, дядь, до конца не докуришь!" - видимо, намекая на скорую кончину. Я обреченно молчал в ответ. Стоял и думал: "Какой же все-таки трогательный мальчик! Шоколадку надо ему купить сейчас обязательно. Или яблоко, если захочет". Попытка номер два была следующей - оглядев меня с головы до ног, Колька сказал: "А шарфик у тебя, дядя, между прочим женский". Я ответил, что да, и что, видимо, таков мой рок. После этого мальчик совсем недоумевая (скорее всего, относительно того, почему он до сих пор не получил по жопе) ретировался в сторону очередных жертв. А я бросил на землю и так уже потухший бычок, постоял, подумал еще немного про шоколадку, посмотрел в Колькину сторону, убедился, что у него появились новые друзья, и направился в сторону метро.
Вот так я стал Врагом Номер Один (для себя, конечно).