Дорогой друг Мартин!

Ты знаешь мою страсть к исследованиям и страсть к философии. Хочу сообщить тебе, чем занят был в последнюю неделю.
Я выводил цыплят. И не просто так. Я наблюдал воздействие на живой организм трудов ученых мужей. А именно: читал вслух яйцам. Куриным.
«Как прекрасен этот лучший из миров!» — воскликнул первый цыпленок, который вылупился под Лейбница.
«Какая хрень при закате творится», — проворчал второй, воспитанный на Шпенглере.
Тот, что был рожден под Гумилева и теорию этногенеза, отказался вставать или шевелить хоть крылышком, хоть лапкой, заявив, что он — плод угасания пассионарности.
«Я идеален!» — сказал Платончик и на основании этого обгадил мне брюки с полным осознанием своей нерушимой великолепности.
«Как ужасен этот худший из миров», — сказал цыпленок от Шопенгауэра и заколупался обратно.

Тебя я тоже читал. Из яйца никто не вылупился. Видимо, издох до рождения, подумал я. Но потом вспомнил, что ты говорил, будто понимать тебя будут лет через двести или триста, и понял: законсервировался!

Искренне преданный тебе,
Карл.