Пока все дожевывали остатки салата оливье, смотрели дозоры и писали на различных онлайновых ресурсах "странно, но в новом году я чувствую себя совершенно, как в старом", меня подкосили стихийные бедствия мелкого пошиба: стремительно приближающаяся презентация бренда сети ресторанов в Европе и зимние простуды всех поголовно членов семьи.

Сначала про бренд. Не знаю, как другие дизайнеры, а я не могу придумать бренд чего-то, у чего нет названия. За придумывание названия был в ответе стратег Эяль, описанный мною ранее в посте о поездке за границу. Эяль выдавил из себя 3: "Банкок-Токио", "Чайнатаун" и "Нуши". Покопавшись в гугле 10 секунд, я обнаружила целую тьму таких ресторанов и отослала свою находку стратегу. Он мне прислал лаконичный ответ: "Надо же!" после чего замолк надолго и на мои настойчивые просьбы прислать хоть что-нибудь не реагировал. Я нажаловалась Михаль, которая координировала этот проект. Михаль позвонила Эялю и сказала, что нам нужно название. Эяль ответил, что названия у него нет, и что Михаль себе думает, если она будет на него давить, то из него полезет креатив? и повесил трубку. Хороший ответ, ничего не скажешь. Очень профессионально. Я теперь так тоже Баруху буду отвечать.

За три дня до презентации Мишель скосил бронхиолит. Это типа бронхита, но не в бронхах, а в бронхиолах. Она перестала есть, спать, а так же нормально дышать. Капризничала, плакала, с рук не слезала даже ночью. Стоило ее тихонечко попытаться спихнуть с себя, как она просыпалась и немедленно начинала орать. Сама я подхватила обычную зимнюю простуду: нос заложило по самые уши, глаза слезятся, спать хочется - ну просто медведь-шатун. На работу не пойти я не могла, так что помогать бабушке, у которой вдруг разболелась нога, осталась моя мама, которая очень удачно взяла 3 дня по болезни. Просто изба-лазарет.

За 5 минут до презентации пришел стратег Эяль и попросил, чтобы я ему показала проект. Я, почти в истерике оттого, что ничего еще не готово, спросила, а не пойти ли ему искать своих друзей, как говорят на иврите. "Разве, - говорю, - у тебя не было времени поинтересоваться этим проектом раньше?" Эяль пожал плечами.

А сама презентация прошла ниче так. Оттуда я прямиком рванула в больницу, куда уже подьезжали Орен с моей мамой и Мишель. Мама приволокла с работы аппарат, который считает кислород в крови, и он подсчитал гораздо ниже, чем хотелось бы. Всем составом мы ввалились в детскую больницу "Дана" в Тель Авиве. Никогда бы не подумала, что один больной годовалый младенец может расшвырять при виде ингалятара папу, маму, бабушку, медсестру и синего зайца. "Обычно она у нас спокойная," - обьясняла моя мама медсестре, удерживая изо всех сил воюющую Мишель. Та вдруг неожиданно успокоилась, и начала кокетничать с незнакомым зеленым телепузиком на полке.

На следующий день я осталась дома, пытаясь свернуться клубочком и отоспаться, но не тут-то было. Мишель, чувствовала себя то хорошо, то плохо, и приступы бодрости сменялись у нее приступами плача. Под конец дня я уже подвывала от усталости и с трудом дождалась Орена, который, придя с работы, сел на диван в куртке и спросил, почему в доме так холодно. Я сказала, чтобы не дурил голову и помог мне купать злого оручего крокодильчика. Орен сказал, что, наверное, ему не стоит помогать, потому что ему кажется, что он немного простыл. Я рассвирипела уже не на шутку, и, сказав, что все простыли ("у всех жена ушла!"), выперла его в магазин за подгузниками. Через час он вернулся и опять сел в куртке под кондиционер, прикрыв глаза ака попугайчик. К тому времени Мишель уже почти спала, и ко мне постепенно начали возвращаться признаки человечности. Я пощупала ему лоб, и Орен мне показался тепленьким и каким-то уж слишком вялым. Пожевав градусник (в Израиле температуру взрослые меряют во рту), он выплюнул на свет правду-матку, в виде температуры 39 и меня, жены-изверга. Немедленно раскаявшись, я забегала, принесла ему чай с лимоном и акамоль, и позвонила маме на предмет что делать.
- Дай ему акамоль, - сказала мама.
- Он не хочет.
- Тогда поставь его под холодный душ, - предложила она.

Ага, легко ей говорить "поставь", хаха два раза.
Затем вдруг с маминой стороны трубки начались вдруг пыхтение и возня, потом какие-то крики, "дай мне трубку!" "не дури голову!" "да он у меня будет как новенький!" и у телефона обьявился Алик.
- Лена, - сказал он, - я сейчас тебя научу одному способу, он завтра и не вспомнит, что болел. Принеси тазик с горячей водой, и пусть Орен поставит туда ноги... - дальше можно было не слушать, потому что тазиков, которые вместили бы ноги Орена у нас не водилось.

Я бы еще запечатлила, как мы ездили с Мишель ей делать иглоукалывание, но пора малышку купать. А Орен назавтра выздоровел.