Катичка как-то дала мне задание - про счастье написать... несколько строчек... ну вот - я спустя не то чтобы полгода, но что-то близкое к этому... правда, при чем тут счастье - я и сама не знаю - но пущай будет

Было счастье да прошло –
Эх, начинай сначала!

На златом крыльце сидели трое – Кощей Бессмертный, мужчина в самом расцвете сил, но уже с заметной залысиной, бабка-карга с костяной ногой и ужасающего вида горбом на спине и красна девица с длинной косой и в небрежно накинутой на плечи норковой шубке.
- Кыся, - томно протянула девица, - мне скучно.
- Тьфу, зараза, - сплюнула недовольно бабка-карга и потянулась почесать спину. – Вот ведь аспида попалась – что ты ее терпишь только, Кощеюшка?
- Фи, Марфа Петровна, - поморщилась девица и недовольно вздернула голову. – Все-то вы меня недолюбливаете, все-то уколоть норовите да словом каким обидным назвать.
- Молчи, змея подколодная! – погрозила кулаком бабка. – Ишь ты, обижается еще!
- Кыся, - заныла девица, - тетка твоя опять меня изводит.
Кощей даже ухом не повел – как сидел понурившись, так и не шелохнулся даже.
- Ишь до чего девка довела… Совсем плохой стал, - закручинилась бабка и недобро, исподлобья глянула на девицу. Та ударилась в слезы, закрывшись широким рукавом и громко всхлипывая. Но и рыдания девицы не проняли Бессмертного – привык уже за проведенные вместе годы. Девица притихла, реветь перестала, лишь изредка бросала обиженные взгляды на Кощея.
Тук-тук-перестук – топот конских копыт нарушил привычную идиллию. Высокий статный молодец, аршин в плечах, щеки румяные, в руках палица да щит. Богатырь – сразу видно. По делам своим богатырским едет – подвиги совершать. Девица, заприметив незнакомца, приосанилась, незаметно потерла щеки кулачками – вызывая стыдливый румянец, и потупила глазки, вся изготовившись к разговору. Бабка прищурилась, вглядываясь в лицо незнакомцу, повела носом, словно принюхиваясь. Новоприбывший ей явно не понравился – глаза ее нехорошо заблестели, щербатый рот ощерился в неприветливой гримасе.
- Куда путь держишь, добрый молодец? – как и положено хозяину, первым заговорил Кощей. – Воля али неволя привела тебя сюда?
- Воля и неволя, - пробасил богатырь. – Еду зло искоренять, сирых да убогих защищать.
- Ну, это дело хорошее, - добродушно закивал Кощей. – И в любую сторону ехать можно – сирые да убогие повсюду найдутся. Ну, доброй тебе дороги да попутного ветра.
- Спасибо на добром слове, - ответил богатырь и похлопал могучего коня по загривку. – Ну, вперед, Сивушка.
Однако уехать богатырю не дали – красна девица всполошилась и, бросая недовольные взгляды на Кощея, запричитала:
- Кто ж так гостя дорогого встречает?! Богатырюшка, чай, не одну версту едет, изголодался небось, конь его притомился. Добрый молодец, останься с нами на ночку одну – накормим, напоим, баньку истопим и спать уложим.
- Ну спасибо за гостеприимство! Как можно отказать, коли краса такая с тобой говорит! - богатырь улыбнулся девице, отчего та засмущалась, глупо хихикнула и потупила глаза. Бабка сплюнула злобно, незаметно погрозила кулаком девице и, сгорбясь, направилась в терем.
- Ты прости, добрый молодец, что не встретил тебя хлебом-солью, - заговорил Кощей. – На то причины есть. Но раз уж пригласила тебя невестушка моя – значит, быть тому.
Богатырь удивленно глянул на Кощея, но тот пояснять ничего не стал, повернулся и взошел в терем вслед за бабкой.
- Ты проходи, гость дорогой, - девица, словно и не слышала ничего, вся аж светясь от радости.
- Как звать-то тебя, краса-длинная коса? – ласково пробасил богатырь, не отводя взгляда от девицы.
- Василиса, - потупив очи долу, еле слышно прошептала та. – А ты отколь будешь?
- А меня Иваном звать, царевич я, - не без гордости ответил богатырь. Девица захлопала богатыми ресницами, всплеснула руками и, еще больше зарумянившись, побежала в терем. Богатырь широким шагом последовал за ней.

- Как же так вышло, что царевич – а ищет справедливости для простого люда? – задумчиво вопрошал Кощей, изредка поглядывая на Ивана-богатыря. Тот уже захмелел, начал размахивать руками, задевая балки и скамьи.
- Да не по своей воле, - закручинился богатырь. – Зарок на мне лежит – домой не возвращаться, покуда невесту себе не найду. Вот и брожу по белому свету, со злом борюсь – авось за труды мои тяжкие воздастся мне.
- Ишь дело какое трудное – невесту найти, - недовольно проскрипела бабка. – Чай, девок вокруг пруд пруди – любую бери.
- Да мне любую не надобно, - обиделся богатырь. – Мне мою нареченную Любаву подавай. – Василиса, услышав о нареченной, еле слышно вздохнула и утерла рукавом выступившую слезу.
- Меня еще в детстве обвенчали с красой моей ненаглядной, - пояснил богатырь. – Да только не успел я увидеться с ней, как похитил ее змей лютый трехголовый. Эх! – закручинился царевич и оперся головой о руку.
- Как же это она стала твоей ненаглядной, если ты с ней даже увидеться не успел? – не скрывая насмешку, спросил Кощей.
- А у нас, царевичей, если невеста нареченная – так обязательно ненаглядная, - охотно пояснил Иван. Красна девица тяжко вздохнула и еще больше пригорюнилась. – И горлица моя, Любавушка, красавица неописанная – как глянет, так словно одарит богатым даром! Коса черная, до полу спускается, во лбу звезда, а…
- Знаем-знаем, - отмахнулся Кощей. – Рукой махнет – озеро с лебедями, а запоет – так цветы зимой распускаться начнут.
- А ты отколь знаешь? – насторожился царевич. – Неужто видел голубку мою?
- Видеть-не видел, а вот слышать – как же не слыхать! – усмехнулся Кощей. – Какую дочь царскую ни возьми – так краса неописанная, и звезда, и лебеди. Да что там царские дочери – самый пропащий боярин, а туда же – пропаганду ведет, дочь свою расхваливает! И послушаешь так – а краше девицы не сыскать, да умна, да приветлива, да нраву кроткого.
- А как в жены возьмет это сокровище дурень какой молодой, - встряла бабка, поджав губы и неодобрительно косясь на Василису, - так тут голубка и обернутся змеей подколодной, жизни не даст!
- Это вы, Марфа Петровна, на кого намекаете? – возмутилась Василиса. – Это что же вы меня перед гостем дорогим позорите так?
- А ты, Василиса-краса, длинная коса, не встревай в чужой разговор, - прикрикнул на девицу Кощей, но незлобно, так, для порядку, - коль себя же на посмешище выставлять не хочешь! Иди лучше по хозяйству поработай – баньку гостю истопи, а разговоры наши нечего слушать, не твоего они ума дело.
Василиса обиженно вздернула носик, раскраснелась, но спорить не посмела. Лишь бросила ласковый взгляд на царевича да вышла из палаты. А Кощей продолжал поучать богатыря.
- Ты, Иванушка, Марфу Петровну слушай, она не один век прожила, речи мудрые говорит. Это мне с невестушкой моей повезло еще – молва не обманула, краса каких мало. А то ведь распишут так, что глаз не отведешь – а как увидишь, как есть кикимора болотная. И хорошо если обман раскроется до свадьбы – а то ведь мороку наведут, запутают, под венец подведут, а там уж – хочешь-не хочешь, а до гробовой доски терпи чудо-юдо это рядом с собой.
- Так ведь это же обман и надувательство! – возмутился Иван-царевич и хлопнул богатырской ручищей по столу – тот накренился, но устоял. – На кол за такое сажать положено.
- Так обман еще доказать надо, - протянул Кощей. – Один вот добрый молодец, навроде тебя богатырь, заполучил такую красну девицу, что смотреть на нее мог только зажмурившись, да и то после бочонка меда. А как сказал он, что, мол, не такую ему обещано было в жены девицу, так тут же прислужники батюшки ее подсунули грамоту, где черным по белому написано – царевна заколдована. То ли в лягушку обращена, то ли еще в какую неведому зверушку. А расколдовывать да чары снимать – это уже дело богатыря. Только пусть сначала под венец ведет, как положено, а потом уже за дело берется.
- И как – расколдовал? – с надеждой в голосе спросил царевич.
- А сам-то как думаешь? – усмехнулся Кощей.
Богатырь пригорюнился.
- Тебе, сынок, повезло, - решила утешить добра молодца карга. – Еще неизвестно, какая ведьма да страхолюдина твоя нареченная была.
- Но-но, бабка! – не стерпел обиды Иван. – Ты мою Любаву не видела, так что поклепа зазря не наводи! Да и будь она страхолюдиной, разве ж стал бы ее змей лютый трехголовый красть из терема расписного?
- А змей лютый, думаешь, ошибиться не может? – покачал головой Кощей. – Он тоже тварь живая, тоже на молву купиться может. Вот у меня брат двоюродный – Змей Горыныч шестиглавый – услышал про красну девицу, жизнь ему не мила стала без нее. Полетел, расфуфырился – царевну ту похитил себе на беду.
- И что? – заинтересовался Иван. – Дальше-то что?!
- Что-что… - проворчала карга. – Теперь вот еле ползает, червяк червяком, от любого звука шарахается. Говорит заикаясь – а кикимора эта страхолюдная дворцом его заправляет. От ее вида даже леший цепенеет. Вот тебе и красна девица…
- Так что, Ванюша, - хлопнул по плечу совсем уж погрустневшего богатыря Кощей, - не печалься. И забудь про Любаву свою. Тебе, быть может, счастье такое выпало, что ни словом сказать, ни пером описать – избавил тебя змей лютый от чудища пострашнее водяного. Выбери себе девицу по нраву, чтобы сердцу приглянулась, и будете жить вместе долго и счастливо.
- Так где ж ее взять-то, девицу эту? – вздохнул Иван.
- Да мало ли их, что ли? – проворчала карга. – Походи по деревням да селам – со счету собьешься.
- Да не всякая краса в сердце западет-то, - отмахнулся богатырь. – Вот тебе, добрый человек, повезло, невеста твоя и красна, как в сказках пишут, смотришь на нее, и душа радуется… А мне-то такую где найти?
- Краса-то она краса… - досадливо поморщился Кощей. – Да вот… - не договорил хозяин дома, словно мысль его осенила какая. – Никак приглянулась тебе невеста моя?!
- Да уж что тут таить, - покраснел царевич. – Хороша девка, да не наша…
- А ты ее укради, - предложение Кощея было таким неожиданным, что даже Карга перестала зубами скрипеть.
- Как это – украсть? – не понял Иван.
- Ну как-как – ночью берешь в охапку, на коня и только я тебя и видел.
- Да как же так – меня ж молва в разбойника и татя окрестит за такие дела! Да и негоже это – добру молодцу на гостеприимство отвечать неблагодарностью лютой. Я ж должен добро нести, сирых да убогих за…
- Вот и будешь добро нести! Девицу освободишь из плена лютого, у злодея вырвешь! – Кощей понизил голос – а ну как Василиса подслушивать вздумает – с нее станется. – Али ты думаешь, царская дочь сама в терем к Кощею пойдет?
Богатырь помолчал, подумал. Потом выдохнул:
- Кощей?
- Кощей, - кивнул хозяин дома. – Знаменитый злодей и враг рода человеческого.
Богатырь почесал голову.
- Девицу похитил, - продолжал чистосердечное признание Кощей. – Из родимого дома. У отца-батюшки да кормилицы-матушки. И держу ее тут взаперти, жизни не даю, мается она, бедняжка.
- Ой как мается… - подхватила бабка. – Места себе не находит. А тебя как увидала – так сразу словно ожила снова. Люб ты ей, - словно приговор вынесла суровый.
- Неужто не поможешь девице, душу живую не спасешь? – наседал Кощей на богатыря.
- И что тебе разница – ты зарок давал невесту свою нареченную от злодея, похитившего ее, спасти? Так вот спасай! А Любава – не Любава – тут уж каждый ошибиться может!
- И учти, Ванюша, здесь тебе товар лицом показали, безо всякого обмана – как есть красавица писаная, а не какая кикимора.
- Тебе такое счастье само в руки идет, а ты еще думаешь!
Богатырю деваться было некуда.
- Эх, была не была! – махнул он рукой. - Давайте вашу Василису-красу длинную косу!

Собрались быстро – Кощей накидал в ларец камней драгоценных да парчи с мехом, ларец тот закинули на спину богатырскому коню. Иван-царевич попрощался с Кощеем, бил поклоны земные, взял Василису за руку белую и посадил на коня. Девица красная всплакнула, прощаясь с Кощеем, но тот ей и слова вымолвить не дал – свистнул так, что под конскими копытами только версты засвистели.
- Совет вам да любовь! – прокричал вослед им Кощей.

На златом крыльце сидели двое - Кощей Бессмертный, мужчина в самом расцвете сил, но уже с заметной залысиной, и бабка-карга с костяной ногой и ужасающего вида горбом на спине. Бабка держала в руках веретено и, наматывая золотую нитку, что-то нашептывала. Кощей молчал, улыбаясь каким-то своим думам.
- Ну что, Кощеюшка, довольная твоя душенька теперь? – ласково протянула карга.
Кощей только кивнул в ответ и блаженно закрыл глаза.