Мы часто ходили с Наташей в «Дом ученых» в одиннадцатом классе. Это было удивительное время. Я потом вспоминала его много раз в разные периоды жизни, и однажды описала его так: синий шар с золотыми прожилками.
Школа в архитектурном классе не одним уроком не была в тягость. После нее мы переходили дорогу, и по извилистым коридорам строительного института попадали в заветную, большую, светлую комнату, где до поздней ночи рисовали Сократа, Николо Дзаутсатти, Апполона, Венеру, Диану. Кубик. Шарик. Призма.
Перед вступительными экзаменами нас освободили от школы на два месяца. И мы рисовали с утра и до ночи. С удовольствием, забывая, что бывает по ту сторону дня другая жизнь. Мы могли уходить куда хотели, и сколько нам нужно проводили времени где хотели. Главное создавать конечный результат. И мы создавали, и выходили на улицу редко и с удовольствием возвращались назад. Как птицы в гнездо.
По четвергам в «Доме ученых» шли разные хорошие фильмы. В один такой четверг я услышала для себя новое имя: Александр Адабашьян.

И вот темный зал, «мельканье крестиков, перфораций…(с)». На экране возник маленький провинциальный французский городок. Пронизанный солнцем от начала и до конца.
В городе живет мечтательница, которая в душе остается маленькой девочкой. Она помнит сказки из своего детства и фантазирует, сочинает новые. Она живет в мире грез. Развозит почту, в городе ее и любят и дразнят, но если посмотреть «с другой стороны» так и есть за что дразнить. Мадо – очень большая, очень-очень большая. Ей в след кричат: «смотрите, слон на велосипеде!». Мадо мечтает о романтической любви, о такой мечтают маленькие девочки, которые хотят стать принцессами. Она развешивает на деревьях объявления самого романтического содержания. Но ее лишь забирают в полицейскую машину, а потом высаживают по-дальше от места расклейки «брачных объявлений» как нарушительницу порядка.

У Мадо есть подруга Жустина. Они часто видятся, и добрую, великодушную Мадо не смущает, что Жустина работает проституткой. Жустина стройна как березка, хороша как фарфоровая кукла. Каждая тоненькая черточка лица Жустины контрастирует с грубым чертами лица Мадо.
В сонном, ленивом городке однажды случается яркое событие: приезжает человек из большого города, слегка потрепанный жизнью, но с явными следами славы на челе, известный кинорежиссер, так по крайней мере говорит о себе он сам. Красавец. Еще бы, его играет сам Олег Янковский!
Мадо видит наконец-то то, о чем мечтала – свой идеал. Неумело прихорашиваясь, нелепо одеваясь, задевая мебель от волнения, она пытается завоевать сердце принца.
Но все напрасно, тень на стене, когда она, ложась спать, снимает платье, превращается в тоненькую хрупкую фигурку и все, больше не происходит ничего. И вряд ли может произойти к тому же.
Жустина же красавца просто хочет, а может и не просто, ведь он ведет образ жизни не бедного человека. Играет в теннис, так небрежно глядя по сторонам, пьет коктейли в кафе каждый день, лениво развалившись в кресле.
Замечает и Жустину, так, слегка заинтересовано, ее замечает.
Однажды все втроем идут в ресторан. Мадо еле дышит, Жустина смотрит хищно и томно. Известный режиссер, смотрит с интересом на Жустину, целует ее. Мадо расстроена и смущена. Когда, наконец, дождавшись вожделенной минуты, она доностит на себе, еле вяжущего лыко, ее ненаглядного возлюбленного в его номер, то раздевая, его находит злой и гадкий сюрприз. Надпись: «Помой его!».
Мадо в отчаянии: мир, от нее отвернулся. Люди – гады, все, вместе с Жустиной. Ее никто не любит. Она решает, что ее жизнь кончена.
Когда она раньше пыталась исповедаться перед своим другом-священником, что согрешила с тремя мужчинами, он ей не поверил. Ей не поверил никто. А ведь она даже не хотела, давать волю своим инстинктам, как это делала Жустина, она хотела своими признаниями, доказать, что она такая же грешница как все. Чтобы ее наконец уже приняли такой как она есть и полюбили.
Положив аккуратно вещи на берегу реки, она осторожно идет топиться. Но так и не решившись на это, прячется в камышах.
Заметили ее вещи, стали звать, волноваться, громко каяться, что были не внимательны к ней, заверять друг друга, что она самый достойный в городе любви человек. И в разгар своего триумфа, в сумерках, в свете факелов в руках ищущих ее таких знакомых, таких милых лиц, Мадо выходит к тем, кто ее зовет, вот уже несколько часов надрывая голос.
Счастливая, со слезами на глазах. Жизнь снова обрела смысл. Возродившийся из пустоты, как абсолютно новый родник.
И все же самым важным моментом в фильме я считаю, самый последний эпизод.
Когда Мадо увидела оранжевое облако, такое же как было описано в сказке. В сказке говорилось, что вместе с оранжевым облаком должен появиться принц. Она бежит по лесу, задыхаясь от восторга, навстречу своему счастью. А зритель уже видит то, к чему она стремиться, пока она еще только бежит.
На опушке леса снимают рекламный ролик. Оранжевое облако – муляж, вульгарные бутафорские губы проговаривают рекламный слоган. Получивший наконец работу «известный» режиссер командует в рупор. Равнодушным, металлическим голосом.
Последний эпизод фильма как нельзя лучше демонстрирует, что любовь из книжки или из сказки - картонный муляж, продукт рекламы, с детства вдалбливаемой в головы мальчикам и девочками. И, что никто не хочет за романтическими мечтами юных школьниц видеть такой самый обычный, грубый кусок картона.

«Вы хотите этот лимонад? Нет, только не этот, это не тот, который я видела в рекламе».

Я столько раз говорила Наташе, что она очень красива по-своему. Что ей нужно лишь только поверить в это самой. Что у нее есть талия, осанка, к пышным бедрам так идет пышный бюст. И нежный бледный цвет кожи, и черты лица и движения, и восхитительная зелень далеко расставленных, с приподнятыми внешними уголками, глаз. Она не верила.
Она говорила, когда мы сидели в центре на лавочке и к нам подходил какой-нибудь мужчина, а потом отходил, провожаемый нашим хихиканьем, что если я еще буду строить глазки не известно куда, во все стороны, то она меня побьет. Мы понимали, что она шутит и смеялись. Тогда я еще не знала, какой оставляю день за днем в ее жизни след.
След был размашистой надписью, сделанной губной помадой: «Помой его!»…