Перед войной Ковпак был городским головой — председателем горисполкома — в маленьком старинном городишке Путивле. Как-то поздно вечером в окошко домика путивльского городского головы постучались. Хозяин выглянул во двор и с трудом разглядел во тьме физиономию позднего гостя. То был представитель самой страшной службы — начальник местного НКВД. Но у Ковпака, солдата Первой империалистической, в гражданскую командира пулеметного взвода у Чапаева, сложились с ним не казенные, а свойские отношения.

— Сидор, я тебе этого не говорил… — зашептал гость. — Но из области спустили распоряжение. Ночью придем тебя брать.

Сказал — и с глаз долой.

Ковпак прекрасно знал, чем нынче такое пахнет. Не теряя времени, он тут же наскоро собрал котомку с харчишками и исчез. Как ни будут стараться его разыскать, так и не найдут.

А ушел он в тот самый легендарный Спащанский лес, откуда несколько лет спустя и начнет партизанить. Там и зародится ядро его будущего многотысячного соединения, которому суждено будет войти в историю.

У Ковпака в тех лесах была кума. На затерянном в чащобе хуторке. Его и сыскать-то было мудрено, он сам не один день мыкался.
А тут, как уже случалось, в НКВД смена власти, чистка. И те, кто приказывал его посадить, уже сами на нарах баланду лагерную хлебают. Через какой-то месячишко снова Ковпак в Путивле и объявился. И как ни в чем не бывало сел в свое же незанятое кресло городского головы.