Безумное желание с самого утра уехать в одесские места Паустовского, к морю, как появилось еще вчера, так и не пропало. Настолько сильное, что кажется, или сегодня , или никогда, и тянет-тянет тебя... Еду на Фонтан. Выхожу в свой дворик, и сразу окутывает знойный кокон одесского лета. Сиамский котишка, обычно пугливый и недоверчивый, млеет от жары под кустом жасмина.
8 станция Большого Фонтана. Этого тупичка старой Одессы я еще не видела. Старые и новые виллы среди буйных садов, ограды, увитые плющом, верхняя и нижняя дороги, как в Крыму, ведущие к морю. Переулок Мореходный... И сердце ноет от близости яркого, красочного моря, и от желания жить здесь, чтоб видеть его каждый день, и в зной, и в туман, и в пургу...
Эмоции зашкаливают настолько, что приходится остановиться и сразу записать эти строки, чтоб не пропали... И не могу не благодарить Бога за эти ощущения и эти дни, начиная с вечера в Аркадии, Наташик, лучше чем ты сказала, о нем уже и не скажешь, и за последующие чудесные дни, наполненные дорогами и морем...
9 станция Фонтана, старые дома на Литературной улице... Когда-то, в поисках квартиры, у меня было предложение купить здесь комнату. Иду и думаю, я могла бы жить в двух шагах от моря.
Выхожу к побережью и не верю своим глазам. Вместо глинистого склона - ряды вилл, марина, огромный дом-замок, спортивный комплекс, корты, обустроенная набережная. От Одессы 1921 года Паустовского остались разве что только запах моря и йода...
Теперь можно только гадать, где была дача Бабеля, где время текло так незаметно в дружеских розыгрышах и в творчестве, где откалывал штуки "тот мальчик", где розовая штукатурка отрывалась от стены и с шумом неслась к морю, а терраса с видом в степь служила пристанищем писателю...
Даже скалы и камня, с которого они так любили ловить бычков, не нашла...
Конечно, все течет и меняется, но все равно, сколько ни живи тут, в моем краю, всегда будешь открывать новые места, совершенно чудесные и загадочные!