24-02-2005 14:50 еще о пешеходах (не смешно)
ДЯДЯ ШУРА
Шен Бекасов
Достав коляску из багажника, я разложил ее и подкатил к правой передней двери машины. Дядя Шура уже ждал, открыв дверь. Я принялся было помогать ему, но он отстранил меня резким движением руки и задумчиво уставился на коляску.
- Ну, чего ждем? - нетерпеливо осведомился я.
Дядя Шура перевел свой задумчивый взгляд на меня.
- Скажи, племяшка, я тебя раздражаю? - вдруг спросил он.
- Нет, конечно, - быстро отозвался я. - С чего ты взял?
- Пожалуй, раздражаю, - решил он. - Достал я тебя своими замечаниями. Наверное, не очень любишь меня возить?
- Я люблю водить машину, - осторожно ответил я.
- Так и знал, - горько произнес дядя Шура. - Сколько раз говорил себе - молчи, раз везут пассажиром! Ан нет - лезу с советами...
- Оно и понятно, - постарался я его успокоить. - Ты же бывший крутой водила, лимузины представительского класса, кортежи, проблесковые маячки и все такое... Какой же из тебя пассажир?
- Какой же из меня крутой водила теперь? - печально возразил дядя Шура и позволил мне, наконец, перетащить его в инвалидную коляску.
Я взял с заднего сиденья букет желтых тюльпанов, положил цветы дяде на колени и не спеша покатил коляску по аллее, на которую уже обильно осыпались с сыреющих деревьев красно-желтые листья.
- Ты уж не держи на меня зла, - забормотал дядя. - Я бы и сам на твоем месте бесился...
- Да не бешусь я...
- А я бы бесился... В конце концов, я не инструктор, а ты не ученик...
- Дядь Шур, хватит! А то и вправду взбесишь... - Я помолчал. - Советы у тебя, дядь Шур, какие-то однообразные, - заметил я. - Сбавь скорость да сбавь скорость... Как будто не лимузин с "мигалкой" водил, а дорожный каток.
Дядя Шура бросил на меня короткий взгляд через плечо.
- Это очень полезный совет, - внушительно сказал он. - Меньше скорость - больше времени.
- Времени на что?
- На принятие правильного решения, - объяснил дядя.
- У меня хорошая реакция, - обиделся я.
- Хорошая, не хорошая... - проворчал дядя Шура. - А вот когда на скорости сто сорок ка-мэ-че вдруг перед тобой вылетает...
Далее мне пришлось выслушать утомительный монолог о разнообразии дорожных инцидентов, случающихся с теми, кто опрометчиво считает свою реакцию хорошей. Пока дядя Шура вещал, мы успели миновать всю аллею, шеренгу торговцев цветами и ворота. Далее путь разветвлялся.
- Куда дальше? - спросил я, воспользовавшись секундной паузой в дядиной речи.
- Прямо пока, - буркнул он.
Дядя притих, нахохлился и не смотрел по сторонам. А я с каким-то болезненным любопытством озирался, разглядывая могильные камни, кресты и надгробия. Фотографии, имена, даты... Кладбище. Каталог регистрации ушедших в мир иной.
- Направо, - скомандовал дядя.
На этой боковой аллее почти никого не было.
- Останови-ка, - сказал вдруг дядя.
Я остановил и заметил, что он внимательно смотрит вправо - прямо на какую-то могилу. Я пригляделся к надписи на надгробном камне.
- Смотри-ка, мальчику всего десять лет было... - прокомментировал я.
Из-за камня неожиданно послышалось какое-то шуршание, и я невольно вздрогнул, увидев выпрямившуюся фигуру. Но это оказалась всего лишь пожилая женщина в наглухо застегнутом бежевом пальто и в туго повязанной на голове черной косынке. Из-под косынки выбивались пряди каштановых с проседью волос. В руке женщина держала совок.
- Что? - спросила она, видимо, услышав, но не расслышав меня.
- Э-э... ничего, простите, - стушевался я.
- Он сказал, что мальчику всего десять лет было, - подал голос дядя Шура, и мне захотелось дать ему подзатыльник.
- Да, - только и сказала в ответ женщина.
Я попытался избежать неловкой ситуации, но дядя, схватившись рукой за обод колеса, не позволил мне сдвинуть коляску с места.
- Сын? - продолжил он общение с непонятным бестактным упорством.
- Сын, - спокойно ответила женщина, повертела в руках совок и пояснила: - Вот могилку прибираю...
- Это правильно, - одобрил дядя. - По пути столько запущенных видел...
- Память коротка, - изрекла женщина. - Вы-то сами тоже кого навещаете?
Дядя почему-то медлил с ответом, и пришлось мне за него отвечать:
- Да, навещаем... Дядин друг здесь похоронен... Годовщина...
Женщина наклонилась, воткнула совок в землю, обошла камень и встала между нами и могилой. Провела рукой по выбитой на камне надписи.
- У меня тоже... годовщина, - негромко проговорила она, не оборачиваясь. - Девятая уже.
- М-да, - со вздохом протянул я, имея в виду сочувствие и соболезнование. Мне очень хотелось уйти отсюда. И от этой женщины, и вообще с этого кладбища. Чего это дяде взбрело в голову навещать могилу какого-то друга? В прошлом году он и не вспоминал... И в позапрошлом тоже.
- О-хо-хо, горе-то какое, - сказал дядя.
- Вот ведь как в жизни бывает, - заговорила женщина, повернувшись к нам. - Никому не пожелаешь ребенка своего пережить... Думала, руки на себя наложу, да Бога побоялась... Как вспомню тот ужас...
Я боялся, что она заплачет. Но голос ее был каким-то бесцветным и вялым. Словно бессчетное количество раз рассказывала одно и то же, и вот снова ее вынуждают повторяться. Устала...
Мне все сильнее хотелось уйти. Но дядя продолжал расспросы.
- Как это случилось? - поинтересовался он, чем вызвал у меня новый острый приступ неловкости за это его несуразное любопытство.
- Машина сбила, - отозвалась женщина. - На проспекте. Перебегал дорогу в неположенном месте. - Она вдруг как-то осела на приступок у камня. - Хотя что это я говорю?.. Мы с ним вместе перебегали... Меня тоже та машина сбила... Только вот я жива осталась, а он нет. Погиб на месте. А я полтора года по больницам...
Слова из ее уст ронялись глухо, но ровно и спокойно. Девять лет прошло. Уже нет надрыва, нет крика... Осталась тоска и пустота. Тоскливая пустота. Пустая тоска. Да могилку надо прибирать...
- А что стало с водителем той машины? - поинтересовался дядя.
- А что с ним станется? - пожала плечами женщина. - Осудили. На семь лет, кажется. Поди, из тюрьмы вышел уже. Меня-то на суде не было. Переломанная вся была... Да и не в себе.
Я обреченно думал, что эта беседа, страшная своим спокойным и даже обыденным течением, никогда не кончится. Но спустя пару минут мы все-таки сумели распрощаться с этой матерью, потерявшей сына.
- Зачем ты приставал к ней с вопросами? - шипел я, пока мы направлялись дальше по аллее. - У женщины горе, а ты подробностями интересуешься... Небось не журналист...
- Надо было тюльпаны ей отдать, - пробормотал дядя, вертя в руках букет.
- Нужны ей твои тюльпаны, - проворчал я. - А другу своему что на могилку положишь?
- Нет у меня тут никакого друга, - сообщил мне дядя.
- В смысле?
- В смысле - наврал я.
- Зачем? - растерялся я, тормозя коляску.
Дядя обернулся ко мне и то ли улыбнулся, то ли оскалился.
- Ты в курсе, племяшка, что я три года назад "откинулся"?
- Чего?
- "Чего"! Это значит - освободился из заключения...
- Из какого еще заключения? Ты ж парализованный!
Дядя усмехнулся.
- Потому и вышел на год и два месяца раньше срока...
Я медленно осознавал.
- Погоди, погоди... Так это, что ли...
- Ну, давай соображай!
- Ты сидел?
- Ну!
- За то, что сбил эту женщину с ребенком?
Дядя вздохнул.
- Давай-ка назад к машине... Только другой дорогой.
Обратно мы двигались молча.
- Давно собирался сюда, - проговорил дядя наконец. - Еле выведал, где мальчика похоронили. Потом не решался... Потом все-таки решил навестить в эту годовщину.
- Она сюда, наверное, каждую годовщину приходит могилку прибирать... Или даже чаще. Не боялся ее встретить?
- А может, специально нарывался? - предположил дядя. - Хотя чего бояться? Очных ставок нам с ней никогда не делали. Да и что она могла вспомнить? Когда я выскочил к ним из машины, мальчик уже был насмерть, аж кровь из глаз, а она без сознания... Не могла она меня узнать.
- Зачем же ты ее вопросами мучил?
- Не знаю... - Дядя помолчал. - Как нарыв вскрывал... Больно, но легче. А может, думал - сейчас догадается да совок метнет...
- Дурак ты, дядя! - вырвалось у меня.
Он не ответил.
- Неужели надеялся, что простит? - осенило меня.
- Не ей меня прощать, - отрезал дядя. - Бог видит, что заплатил я за это и буду еще платить... - Он погладил плед, укрывавший его безжизненные ноги. - Зона, знаешь ли, тот еще кружок ада! Ноги отняла, сволочь...
Он молчал и мрачно смотрел перед собой, когда я перекладывал его из коляски на переднее сиденье автомобиля.
- Ты все-таки не гони, племяшка, - попросил он, когда я выруливал на трассу. - Они, конечно, тогда в неположенном месте выбегали, но и я гнал под сто двадцать... И у мальчика шансов не было, и я под статью попал...
Это дядя, конечно, эффектно сказал. Но времени терять не хотелось, а левая полоса была свободная, так что... Прости, дядя, но мне не до исторических параллелей.
До дома домчались за десять минут.
А я рыжий что ль? ;)
[Print]
the_Dark_One