Глава 7. Одиночество.

Это случилось снова.
Гарри пытали, а его заставили наблюдать.
И было это все сложнее и сложнее с течением времени.
Снейп был уверен, что не переживет эту ночь.
Первый раунд был его: несколько Крусио, некоторое количество телесных повреждений, сопровождаемых короткими репликами Вольдеморта, обращенных к Гарри, но лицо мальчика оставалось бесстрастным, в то время как глаза следили за всем, что происходило с его профессором, поэтому через некоторое время Главный Ублюдок решил продолжить с Гарри, и мастер зельеделия стал беспомощным наблюдателем за его пыткой.
Старые раны, порезы и ушибы на теле Гарри, особенно порезы бритвой Эйвери, еще не зажили, и снова были открыты, но он лишь стоял и молчал.
Снейп вспомнил их утреннюю практически невыносимую панику – или это было не утро? Он не знал. В подземельях Поместья Кошмаров всегда было темно, и он утратил чувство времени, а долгие периоды бессознательности не способствовали тому, чтобы вернуть его, поэтому, когда Упивающиеся Смертью пришли за ними, они оба похолодели от ужаса. Он вспомнил как круглое детское лицо Гарри побледнело больше обычного, как он сжал кулаки, помнил удушающий ужас, охвативший худое и явно слабое тело… Он чувствовал, как в сердце растет отчаянное желание спасти его, но он был бессилен сделать хоть что-нибудь против их будущего…
«Эти отношения убьют нас», - подумал он. Вольдеморт знал это, когда решил закрыть их вместе в одной камере… А пытки все продолжались и продолжались…
Холод пыточной камеры… Запах крови… Пустой вопль… Садистский смех… Дрожащие ноги и трясущиеся руки, сжатые кулаки и стиснутые зубы, слабость и голод… Все казалось таким далеким и неясным, кроме его чувств и сильного желания остаться человеком в этом аду: он не даст Ублюдку еще одного повода для пыток, физических истязаний и так достаточно.
Когда Вольдеморт ушел, Упивающиеся Смертью решили избить и Снейпа.
Обычные пытки были не такими невыносимыми, как беспомощное наблюдение за ними. Они были чем-то даже лучше, как будто его боль могла уменьшить боль Гарри.
Теперь все болело.
После долгой, агонизирующей пытки, их кратковременная свобода стала ближе. Упивающиеся Смертью оттащили их, полубессознательных, обратно в камеру, назад в пристанище смерти, и любви, и заботы… Несколько свободных от Вольдеморта часов ожидали их, несколько часов, чтобы успокоить и утешить друг друга, дать и получить силу для дальнейших событий.
Они были столь истощены, что уже не могли сидеть. Снейп собрал остатки своих сил и положил Гарри в углу, потом, подобрав свой плащ, упал рядом с ним, прикрывшись грязным куском ткани, обнял мальчика, и, так же как и он, потерял сознание от усталости.
Снейп чувствовал, что конец близок. Последней его мыслью было то, что он хочет умереть позже, чем Гарри. Так что он сможет защищать мальчика до конца.

******

Снейп не понимал, где находится. Он чувствовал себя слабым и больным, абсолютно неспособным ничего делать. Не чувствовал своих конечностей и не мог открыть глаза. Одновременно у него было странное чувство, как будто он летит по небу или плывет по морю, как птицы или рыбы… Он был невесом, как лист на ветру, свободен от долгов и обязательств, свободен как ребенок, без мыслей и ответственности, боли, страха, прошлого и будущего…
В недолгие периоды, когда он приходил в сознание, он понимал, что это было прямым следствием голода, пыток и потери крови, но ему было все равно. Он свирепо оттолкнул эти беспокойные мысли в сторону. Он хотел летать, быть свободным – и умереть. Смерть была близко. Так близко, что он почти мог дотронуться до нее. Свет… яркий свет перед ним, как будто он плыл по небу. Снейп улыбнулся. Рай… после ада… Есть ли у него право оставаться там? Прямо перед ним, а не внутри: он был уверен, что никогда не попадет туда.
Рай не предназначен для убийц вроде него, кем бы он ни стал после этого... Рай предназначен для тех, кто его заслуживает, таких, как, например, Кваетус.
Кваетус… Если его брат в раю, он никогда не увидится с ним. Никогда. Он не попадет туда.
Снейп почувствовал, как упало его сердце. Как только грусть коснулась его, он стал тяжелее и тяжелее, и уже не мог плыть невесомо: земля звала его, реальность требовала его присутствия, в аду, а не в раю, где ему быть невозможно.
Убийца! Убийца! – огромный хор голосов кричал ему с земли, на которую он падал, голоса жертв, которых он убил, пытал или мучил, требовали, чтобы он был там же, где и они: в пристанище боли, страха и одиночества… В одиночестве подземелий многие годы, в одиночестве и недоверии, подозреваемый и презираемый всеми… Но он заслужил это.
ЧЕРТ, он заслужил это!
Снейп знал. Но это мучило. Все, чего он хотел, просил, молил, было жить для кого-то… кого угодно… заботиться о нем. О том, кто будет относиться к нему как к человеку, просто как к человеку… кто будет беспокоиться о нем, просто будет рядом…
Неожиданно он увидел лицо Альбуса, внимательное и обеспокоенное… но потом услышал, как директор говорит: «Я послал это к МакРи»… Альбус не доверял ему.
Никто не доверял ему.
Однажды предатель – всегда предатель.
Предатель обоих сторон, как сказал Вольдеморт.
Предатель всех, кого любил.
Предатель Анны.
Предатель Кваетуса.
Убийца… Предатель… Да, это он. Он почувствовал, как тьма окутывает его, призывая к жизни, райские огни померкли, он стал очень тяжелым и упал сквозь землю в глубочайшую пропасть мира, безнадежно и одиноко.
И он заслуживал этого. Всего этого!
Он был приговорен всегда быть одиноким. Все стало холодным, холоднее льда, холоднее космоса: это был холод смерти… Смерти потерянных душ, проклятия… Вечного одиночества…
Снейп захотел свернуться, как он привык делать дома, в своей постели, чтобы успокоить себя теплом своего собственного тела, но сейчас он не мог.
Не мог. Кто-то лежал рядом с ним, не давая ему свернуться.
Кто-то, дрожавший и стонавший голосом чуть громче шепота. Но Снейп мог слышать его.
«Оставьте его… пожалуйста, оставьте его… уходите, пожалуйста, пожалуйста», - говорил время от времени голосом, то и дело прерывавшимся от беззвучных рыданий, человек рядом с ним. «Ты уже убил всех вокруг меня… Пожалуйста, пожалуйста, отпусти его…»
Этот тонкий голосок просил ЕГО, Северуса Нобилуса Снейпа? Принадлежал ли он одной из его жертв? Может, это тот ребенок, ребенок Томаса Галвани? Голос был таким похожим…
«Не мучайте его больше, отпустите его, пожалуйста… возьмите меня вместо него… меня… опять… уходите…» - голос стал неслышным бормотанием.
Снейп попробовал открыть глаза, очистить свой мозг. Кто-то был вместе с ним в этом аду, куда он упал. Кто-то, отчаявшийся и грустный, но не из-за себя… И уж точно, не ребенок Галвани… Что тогда этот мальчик делает здесь?
Было так чертовски трудно приходить в себя. Ему понадобятся какие-нибудь придающие сил зелья… но тут он вспомнил каким-то образом, что его зелья забрали у него несколько дней назад… когда их поместили в камеру вместе с Гарри. Гарри…
ГАРРИ?
Неожиданно все стало ясным. Человек, лежащий рядом с ним, был Гарри, умолявший… о чем? Все еще борясь со слабостью, он приподнялся на локте и открыл глаза. Как он и ожидал, все вокруг расплывалось перед глазами, но он опять услышал мольбы мальчика.
«Нет, не Седрика… убей меня вместо него…» Молчание и плач… и опять слова: «он не лишний… Я лишний… лишний…» - и снова неразборчивое бормотание.
Снейп покачал головой. Что происходит? С кем Гарри разговаривает? Что все это означает? Седрик? Но он умер. Два или больше месяца назад… И что означает «лишний»? Кто лишний? И почему?
Так как его взгляд несколько прояснился, он увидел что-то блестящее на лице мальчика. Блестящее, как серебро и золото, как маска, все лицо блестело… Осторожно Снейп дотронулся до блестящей маски. Мокрая. Она была мокрая. Жидкое золото? Он посмотрел на свои пальцы. И наконец, понял.
Слезы мерцали и светились в свете факела, слезы, омывавшие лицо Гарри. Он плакал во сне…
«Сон…» - горько подумал Снейп. Лучше сказать – ночной кошмар. Убийства, боль, мольбы… Это мог быть только ночной кошмар с Вольдемортом в главной роли.
Мягко коснувшись плеча мальчика, Снейп тихо позвал его.
- Гарри… Гарри, ты меня слышишь? Проснись!
Но ответа не было, сколько Снейп ни старался. Он начал трясти худое тело насколько мог осторожно, но результатов не было. Через некоторое время мужчина почувствовал отчаяние.
- Гарри, ты меня слышишь? Ты должен проснуться! – он хотел сказать это громче, но голос был слабым и хриплым.
«Только не его, пожалуйста…» - новый поток слез из крепко закрытых глаз Гарри. «Нет, нет-нет-нет, пожалуйста». Руки Гарри сжались в кулаки. «Отпустите его! Убейте меня вместо него! Я заслужил… не он…» - рыдание сотрясло все тело Гарри, оборвав дальнейшие слова.
Снейп затряс его в ужасе.
- Гарри! – закричал он громко. – Проснись, слушай, Гарри! – Он тряс Гарри за плечо, на сей раз насколько мог сильно.
Гарри неожиданно выскользнул из своего кошмара.
- Где… кто? – его глаза слепо моргали.
- Ты со мной. С Северусом, - выдохнул мужчина как только мог спокойно, от облегчения после периода полного ужаса.
- Северус? – спросил слабый голос. – Кто такой Северус?
Снейп мысленно ударил себя. Естественно, мальчик никогда не называл его Северусом раньше.
- С профессором Снейпом, - объяснил он, все больше успокаиваясь.
- Профессор? – резко вскрикнул Гарри и сделал попытку сесть. – Вы ЖИВЫ!?
- Естественно. Ты что, не слышишь меня? – ответил Снейп раздраженно, но через секунду облегчение прогнало раздражение.
Очевидно, он не один чувствовал облегчение. Огромное облегчение смыло напряжение с лица мальчика.
- Вы здесь, - просто сказал он, улыбнулся и закрыл глаза.
- Да, почему? – Снейпу было на самом деле интересно, и он нагнулся ниже.
Гарри немного покраснел.
- Я…я, - начал он, но не смог продолжить. – Ничего, сэр. Действительно.
- Ты плакал во сне, - просто сказал профессор.
- Вы тоже, несколько дней назад, - немного смущенно пожал плечами Гарри.
Снейп вздохнул и потер рукой шею.
- У меня был ночной кошмар. О… о смерти Кваетуса… Я пытался… - было слишком трудно сказать это. Но сейчас не время хныкать. Если он хочет, чтобы мальчик доверял ему, то должен продолжать. – Я пытался спасти его, но не смог. То же самое случилось в моей жизни 15 лет назад…
Последнее предложение было сказано слабым шепотом. Гарри открыл глаза, и их взгляды встретились.
- Извините, сэр, я опять причинил вам боль, - серьезно сказал он.
- Опять? – повторил Снейп недоверчиво.
- Это моя вина, что вы мучаетесь тут. Я причина этого. Это все моя вина.
По глазам мальчика Снейп видел, что тот действительно так думает. Неожиданно он почувствовал себя очень старым и уставшим. Намного более старым, чем 37- летним. Более, чем 40-летним… На самом деле… более, чем 80-летним. Почувствовал себя, как на уроке зельеделия, когда делал безуспешные попытки объяснить что-то очень простое Лонгботтому или кому-то из Хаффлпафцев. Как только Гарри не может понять такого простого факта, что это НЕ его вина? Совершенно не его. Но он не сможет заставить его понять, он был уверен. И это очень раздражало.
- Замолчи, Поттер, - зарычал Снейп своим лучшим «голосом сального ублюдка». – Это НЕ твоя вина. И.Даже.Если.Бы.Это.Была.Твоя.Вина.Это.Не.Имело.Бы.Значения.После.Шести.Дней.
Вместе.В.Этом.Аду. Ты понял меня? Понял?
Последнее предложение больше походило на плач отчаяния, чем на злобный крик, которым оно должно было быть. Гарри испуганно отпрянул. Он не осмелился ответить, а только кивнул.
- Я тебе не верю, - Снейп раздраженно покачал головой. – Ты винишь себя за эту ситуацию. Но ты НЕ прав. Это был твой выбор, и я не обвиняю тебя. Я предпочитаю быть здесь с тобой, чем где-либо еще.
На этот раз это непрошенное признание испугало их обоих. Гарри моргнул от неожиданности, потом заговорил:
- Мне снилось, что Вольдеморт убил вас. Прямо при мне. И я не мог спасти вас. Вы умерли, как мои родители, Седрик… Как все вокруг меня…
Снейп сглотнул. Опять Седрик. Это уже подозрительно.
- Ты не можешь простить себе его смерть, - это был не вопрос, а утверждение.
- Он умер из-за меня. Я был целью Вольдеморта, а не он. Это была просто… ошибка. Моя ошибка. Тем не менее это ошибка… А когда Вольдеморт приказал Петтигрю убить Седрика, он сказал: «Убей лишнего». Как будто он был никто… не человек, а… просто ошибка. – Гарри дрожал. – Я не мог ничего сделать. - Гарри отвернулся от Снейпа и закрыл лицо руками. – В этом сне я чувствовал себя так же. Он убил вас. Я не мог ничего сделать. Но это было хуже, чем смерть Седрика… Это было так ужасно…, - пробормотал он.
Неожиданно Снейпу очень захотелось немедленно обнять дрожащего мальчика. Он схватил его за плечи и развернул к себе.
- Спасибо, Гарри, - он не знал, за что именно он благодарит. За чувство, которое показывали слезы? За смелые и искренние слова? Это все равно не имело значения. Он притянул Гарри ближе, обнял его и крепко прижал к груди. – Я здесь, не беспокойся.
Гарри зарылся лицом в одежду Снейпа – вернее, в ее остатки – и вздохнул. Был ли это страх? Облегчение? Снейп не мог сказать.
- Я не хочу умирать, сэр, но… я не хочу остаться один еще раз…быть одиноким опять…
Эти слова были так похожи на чувства Снейпа в предыдущем кошмаре, что ударили его прямо в сердце.
Но ПОЧЕМУ? Почему Гарри должен чувствовать именно это?
Мальчик не заслужил одиночества. Почему тогда он чувствует, что одинок?
У мальчика нет грехов, которые отделяли бы его от других, как у него. Почему же он остался один?
Два «почему». Первое адресовано судьбе, второе обстоятельствам.
- Почему ты говоришь «опять один», Гарри? – спросил он осторожно. – Когда ты чувствовал одиночество?
- Я почти всегда чувствую одиночество, - прошептал мальчик, его голова все еще была прижата к груди Снейпа, так что выражения его лица не было видно. – Кроме последних дней, - добавил он через несколько мгновений.
И опять это чертово чувство, что мальчик ощущает точно то же самое, что и он. Почему?
- Но у тебя есть друзья, …твоя семья, Гарри. Ты точно не был один.
- Я сказал вам, что мои друзья – дети. А моя семья – это не более чем три человека, которые презирают меня и отчаянно пытаются не замечать моего существования. Но это игнорирование – новое явление, так они стали поступать недавно. А раньше они меня ненавидели. И это как-то было лучше. Я, по крайней мере, чувствовал, что я существую. Но потом… Они стали полностью избегать меня. Делают все, чтобы не разговаривать со мной… не смотреть на меня… А Сириус не мог быть рядом со мной по известным вам причинам. Кроме того, я почти не знаю Сириуса по-настоящему. Всего несколько писем, три-четыре коротких встречи, ничего больше… Все было таким… пустым.
Но Снейп пропустил вторую часть речи.
- Твои родственники презирают тебя? Игнорируют? Почему ты не сказал директору?
- О чем сказал? О моих ощущениях? Или о чем? Что я десять лет жил в чулане? Что у меня не было ничего, что я мог бы назвать моим, пока я не купил школьные вещи? Что у меня никогда не было новой одежды, и я всегда должен был носить обноски моего двоюродного брата? Что надо мной издевались в собственной семье? Что потом мне пришлось участвовать в диете Дадли, и я голодал? Что я ненормальный, и поэтому меня держали взаперти все мои первые летние каникулы? Что мне удалось добиться некоторой свободы, пугая их моим крестным-убийцей? Что они никогда не говорили мне о родителях ничего, кроме лжи? Сказали, что они погибли в автокатастрофе, что мой отец был безработным, бесполезным, никчемным, а моя мама была проституткой. Мне было так стыдно. Но, с другой стороны, они никогда меня не били и не причиняли физических страданий. Я выглядел бы так странно, если б рассказал Дамблдору все эти глупости…, - вся боль его жизни излилась из него. Горечь, грусть и смирение.
Снейп понимал чувства Гарри слишком хорошо. Он был прав. Ребенок если его не бьют, не должен быть отлучен от семьи. Не слишком хорошее обращение не имеет большого значения. У многих детей семьи такие же, как у Гарри – его собственная, например. Это был холодильник. Холодный и бесстрастный.
Кваетус был единственным теплом в зиме его детства.
Снейп содрогнулся, попытавшись представить свое детство без Кваетуса. Оно было бы ужасным. И… его родители никогда не запирали его в чулане. И… у него было все, что ему было необходимо. Еда, одежда, игрушки… единственное, чего не было – это любовь. Но… они хотя бы гордились им! И Кваетусом тоже…Нет. Его детство было значительно лучше, чем у Гарри. Тем временем, Гарри продолжал свою речь:
- Я не имел друзей, пока не встретил Рона в Хогвартс-экспрессе, а потом Гермиону. Никто не хотел быть моим другом. Никто не хотел быть другом ненормального, не хотел быть избитым и высмеянным Дадли. Я был АБСОЛЮТНО одинок до одиннадцати лет. Не имел ни друзей, ни родственников, никого, кто захотел бы поговорить со мной, узнать, как я себя чувствую. Идиот Дадли хотя бы иногда издевался надо мной, так что я мог чувствовать, что я существую.
Снейп не знал, что сказать. Он был потрясен словами Гарри.
Он ЗНАЛ, как это – быть одиноким.
Не имел ни друзей, ни родственников, никого, кто захотел бы поговорить со мной, узнать, как я себя чувствую.
Он узнал собственные чувства в этом предложении. Раздражение, смирение и окончательность. Когда ты сдаешься окончательно и принимаешь судьбу, как она есть.
- Ты не одинок, Гарри, теперь не одинок. Я останусь с тобой. Я буду с тобой так долго, как только смогу. Обещаю. – Снейп не знал, почему он сказал эти слова. Но не жалел о них. Они были правильными, хотя этот саркастический голосок в голове не исчез, напомнив об их нынешнем положении, - Северус, Северус… Это ТЫ не хочешь быть одиноким, не так ли? Ты был напуган собственным кошмаром, правда?
Нет. Гарри не заслуживает одиночества. Он, Северус Снейп, является его последним шансом, чтобы помочь, дать ему компанию, может быть, даже… семью? У них не так много времени. Дни…, может, только часы... И, да, Вольдеморт извлечет выгоду из их отношений, но он не может отнять их у Гарри. Любовь всегда ведет в жизни больше к страданиям, чем к абсолютному счастью.
Он попытался объяснить это Гарри.
- Я не заслуживаю вашей заботы, сэр, - слабо возразил мальчик после его разъяснений.
- Поттер, ты помнишь, как несколько дней назад один из нас сказал: «Это не место, где мы должны говорить о заслугах?» Ты сказал мне это, когда я посмел заявить, что не заслуживаю жить. Снейп провел рукой по спине мальчика. – Я могу только повторить твои слова. И…
- Но…, Гарри попытался прервать Снейпа, но на эта попытка оказалась безуспешной.
- Замолчи, Поттер. Я говорю, - его голос был тверд, так что Гарри предпочел не высказываться. – Итак, если мы все-таки будем обсуждать заслуги, я скажу тебе: ты не заслуживаешь ничего из того, о чем говорил. Ты не заслуживаешь пыток и одиночества. Ты не сделал ничего, о чем мог бы жалеть, раскаиваться. Седрик умер. Это правда. Но это не была твоя вина. Это была бы твоя вина, если бы ты знал, что случится. Но ты не знал. Ты не хотел и того, чтобы твои родители умерли. Ты не хотел никому причинить вред. Ключевое слово здесь «не хотел». Ты можешь винить себя, только если ты хотел причинить вред другим. Ты понимаешь меня?
Гарри не посмел прервать речь Снейпа, только слабо кивнул.
- Одиночество – это наихудшее наказание, которое кто-либо может получить. И слушай: Я ЗАСЛУЖИВАЮ это. Я. НЕ ТЫ. У меня много грехов. Я совершил много ужасных вещей, когда был молодым и не делаю их сейчас только благодаря случаю. Я ХОТЕЛ причинить зло, вред, боль. И я сожалею об этом только потому, что Кваетус был убит. Это слишком эгоистичный повод для сожалений, не находишь? Таким образом, в этом аду я заслуживаю быть один. Но ты здесь, так что если я решу завершить мое раскаяние, умерев здесь в одиночестве, то только увеличу количество своих грехов, потому что причиню этим боль тебе. – Снейп подождал, пока Гарри не поднял голову, и посмотрел ему в глаза. Потом продолжил: - А если ты решишь наказать себя одиночеством, ты ранишь меня, - тихо добавил он.
- Я никогда раньше об этом не думал, сэр, - голос Гарри был спокоен и чист. Глаза были широко открыты, и в них светилась искренность.
- Я уже дважды сказал тебе, что счастлив быть здесь с тобой, правда?
- Да, это так, - кивнул Гарри.
- Можем мы тогда закрыть эту тему? – слабый намек на нетерпение послышался в голосе Снейпа.
- Можем, - громко выдохнул Гарри.
Воцарилось долгое молчание. Они лежали на спине в полном молчании, просто наслаждаясь присутствием друг друга. Гарри положил голову на плечо Снейпа, в то время как рука профессора обнимала его за плечи. На сей раз его не беспокоила неловкость ситуации, он больше не считал ее неловкой.
- Вы знаете что-нибудь о моей семье? – неожиданно спросил Гарри. – Дарсли никогда ничего не говорили мне о ней.
- О твоих родителях?
- Нет, не только о них. У меня нет живых родственников, кроме тети Петунии, маминой сестры, с которой я живу. Вы знаете, что случилось с другими родственниками?
Снейп закрыл глаза.
- Да, я знаю, что случилось с твоими дедушками и бабушками. Удивляюсь, что Альбус не рассказал тебе. – Гарри ничего не ответил, и Снейп продолжил, - родители твоего отца были волшебниками, как ты наверняка знаешь. Твоя бабушка имела небольшой магазин на Диагон-Аллее, она производила и продавала сундуки… Да, да… Мой школьный сундук тоже был ее работы. Она изобрела новый вид сундуков, под названием «Раковина». Сундуки-раковины могут быть использованы для многих целей, так как туда можно положить намного больше вещей, чем в обычный сундук. Сейчас уже можно купить и более продвинутые модели ее сундуков, ты, наверное, помнишь, сундук Муди…
- Сундук с семью замками! – воскликнул Гарри.
- Да, и в нем была комната, помнишь? – Гарри кивнул. – Это модель «Раковина-К», «К» значит «комната».
- А у вас есть такой сундук?
- Нет. У меня «Раковина-№9». Это означает, что в нем 9 замков, но ни один из них не содержит комнату. Это обычный сундук-«раковина».
- Если ты хочешь поехать отдохнуть, тебе не нужно брать с собой бессчетное количество багажа. Можно положить все, что нужно, в один сундук. Если я отсюда выберусь, то куплю себе сундук-«раковину», - с улыбкой стал мечтать Гарри.
- Я отдам тебе свой, он сделан твоей бабушкой лично.
Гарри покачал головой.
- Нет, сэр, спасибо. Он ваш. Я не хочу забирать его у вас, - Гарри поднял руку, когда Снейп открыл рот. – Нет, сэр. Я хочу сундук с комнатой. Это гораздо интереснее, и я смогу жить в нем, если мне надоест жить с Дарсли.
- Ты точно не сделаешь этого, Поттер. Если я выживу, тебе никогда не придется жить в сундуке, я клянусь, - похоже, Снейп был раздражен.
- Хорошо, сэр, - Гарри улыбнулся еще шире. – Тогда продолжайте рассказ о моей семье.
Профессор наклонил голову ближе к мальчику и улыбнулся.
- Твой дедушка, Гарольд Поттер, был аврором и хорошим другом Дамблдора. Они вместе боролись с предыдущим Темным лордом, Гриндевальдом, и, если я правильно помню, Поттер спас жизнь директору в финальной битве. Это может быть причиной, почему Дамблдор делал исключения для твоего отца в школе…, - лицо Снейпа было полно эмоций. Больше всего гнева. – Даже Дамблдор имел предубеждения против некоторых учеников. Он идеализировал гриффиндорцев и детей авроров, и презирал слизеринцев и так называемые «темные семьи», такие как моя, и их детей. Взгляд профессора расфокусировался. Ну, в большинстве случаев он был прав. В моем случае, например. Или в случае Люциуса тоже. Но … в начале он презирал и Кваетуса, только из-за наших родителей. А Кваетус никогда не стал темным…, - он выскользнул из своего транса и продолжил более сильным голосом, - я уверен, Кваетус был главной причиной того, что Дамблдор избавился от своих странных предубеждений.
После долгой паузы Гарри открыл рот:
- Но… Дамблдор победил Гриндевальда в 1945 году, а мой отец был рожден в конце пятидесятых…
- Ну… Твоя бабушка была намного моложе дедушки, - улыбнулся Снейп. – Он встретил ее в Хогвартсе, когда преподавал Защиту от Темных искусств, и, насколько я знаю, твоя бабушка была одной из его учениц.
- Он был и вашим учителем?
- Нет, - покачал головой Снейп, - Вольдеморт появился в 1958 году, и твой дедушка оставил школу, чтобы бороться с ним и тренировать авроров для министерства. Я начал учиться в следующем, 1969, году. И я подозреваю, что твой дедушка проклял эту должность, чтобы он мог вернуться после войны, - злобно усмехнулся мастер зельеделия.
- Проблемы с этой должностью продолжались 25 лет? – глаза Гарри расширились в очевидном изумлении.
- Точно. У меня было 6 учителей ЗоТС за 7 лет.
- У меня, вероятно, будет 7, - усмехнулся Гарри, – а что с их семьями? Мои дедушка и бабушка имели других членов семьи?
- Я не знаю ничего больше о твоей бабушке, но я слышал, что вся семья Гарольда Поттера была уничтожена Гриндевальдом в отместку за его работу аврора.
- Опять смерти…
- Да… А твои дедушка и бабушка были убиты лично Вольдемортом в отместку за аврорскую деятельность Джеймса Поттера… За год до свадьбы твоих родителей.
Гарри сглотнул и не мог ничего сказать. Это было просто чудо, что кто-то все-таки сумел уцелеть.
- Это выглядит, как общее самоубийство магического мира…, - тихо сказал он. – Мы убиваем темных магов, они убивают нас…
- Как и везде в мире… Даже магглы убивают друг друга.
- Наверное, это характерная черта людей… Почему? – он был в отчаянии.
- Никто не знает, Гарри, - тихо ответил Снейп. – Если бы мы знали ответ, то смогли бы что-то с этим сделать.
После долгого молчания Гарри продолжил расспросы:
- А родители моей мамы? Вы знаете что-нибудь о них?
Лицо профессора неожиданно стало холодным, и на нем появилось выражение замкнутости.
- Я не знал их, - его голос был хриплым и холодным, - но… я был там, когда они умерли…

Состояние: креативное