В первый день, после привычного однообразия городка бледнолицых, Париж впечатляет многоликостью.

На пересечении улиц, названия которых старый индеец уже не помнит, у него выясняла дорогу к каким-то каруселям семейная пара из стран, омываемых океаном, в котором просыпается солнце.

На помощь в прокладке маршрута по карте пришел представительный седовласый месье в светло-сером костюме, с чертами лица жителя сербского и прилегающих нагорий.

Воюя с moules (кажется, в соусе a la mariniere) в "Леоне Брюссельском", старый индеец наблюдал почти точного двойника Марселласа Уоллеса, со всеми положенными по статусу золотыми цепями и кольцами, важно прогуливавшегося со своей темнокожей скво прямо за окном ресторана.

Соки, вкус которых напоминал о рекламе порошковых "инвайтов" конца прошлого столетия, в маленьком магазинчике на авеню Клиши продавало семейство вьетнамцев.

На темной и пустой улице, по которой индеец возвращался в свою гостиницу, в единственной освещенной лавочке, допоздна торговали свежими фруктами лица очень подозрительной, по меркам городка бледнолицых, ближневосточной национальности.


Увы, прихотливый похититель душ, из всего многообразия парижских лиц, запомнил лишь двоих:
пышную полицейскую даму, выписывающую штраф какому-то грегуару лекомту, забежавшему в магазин за зонтиком,
и харизматичного бродягу с прической в стиле "грандж", вышедшего прогуляться за свежим номером "Л`Экспансьон".