До чего я люблю "съедобную" литературу от писателей-гурмэ! Я на ней практически выросла. И блюда, иллюстрировавшие жизнь героев, навсегда отпечатались в моей памяти. Потому как такого кулинарного изыска и разнообразия я в своем пионерском детстве нигде встретить не могла! Для меня - классики подобной вкусной литературы Дюма и Шарль де Костер.

Вспомнить хотя бы у Дюма яичницу с гребешками, раки под соусом с мадерой, окорок, начиненный фисташками, сваренный в сухом хересе, и особо откормленного угря в анчоусовом масле с лимоном! А помните момент, когда Портос увидел поданную к обеду госпожей Кокнар курицу,то подумал: " Я, конечно, уважаю старость, но не в варёном и жареном виде. "



Или открыть Шарля де Костера, доводившего меня до голодного обморока своей солененькой лососинкой, пирогом с цаплей, бараньей ногой на вертеле, свиным студнем и кружкой антверпенского доббелькноля. (Помните: "...угощать я вас буду яичницей из 5 дюжин яиц, вехами вам будут служить 50 гентских колбас и запьете все это добрым пивом доббелькноль"). Не говоря уже о 39 способах приготовления пивного супа, которые добивали даже самого притязательного едока.



А вот и наш ответ Чемберлену: сельди с горчичным соусом, свежая семга, кильки-сардинки, икра, пухлые, как плечо купеческой дочки, блины со сметаной, три сорта водки - это Чехов. Навага фрит, бифштекс по-гамбургски, жареный картофель с говяжьей подливкой, наструганный хрен, кружочки малосольного огурчика. Это Аверченко. Щеки осетра, грибочки с лучком, сладкая молока, свиной сычуг с груздями, репушкой, морковкой и бобами. Это Гоголь.

(Помните хрестоматийную серебряную чарку водки Пульхерии Ивановны из "Старосветских помещиков" под коржики с салом, пирожки с маком, соленые рыжики и разрезанный алый арбуз...или вереницу изысков-угощений Коробочки?)

Также сильно травмировали мою детскую психику описания застолий при Петре А.К.Толстым: ...в хрустальных кубках было уже налито венгерское, грудой посреди стола лежали кровяные, свиные и ливерные колбасы. От холодных блюд пахло пряностями...

Короче, был в подобном чтении некий искушающий мазохизм, который до головокружения расширял неведомые доселе съестные горизонты. Эх, как божественно вкусно пахли те драгоценные страницы! ))