В субботу у S.B. был двухчасовой сплин после обеда. Он его мужественно переборол, но было очень занятно о нем думать. Такое забытое ощущение. И корни кризиса вполне ясны, подаренный на работе музыкальный альбом из далекого 1986 года, такой грустный, что его даже удивило, что он его слушал и до сих пор знает наизусть слова. Хотя врет, не удивило, вполне понятно, он и сейчас иногда любит послушать грустную музыку, надо же чем разбавлять свой оптимистический экзистенциализм. Второй источник сплина, естественно девушки.
Только музыка, девушки, алкоголь и табак его будоражат в последнее время, все остальное, как-то нивелировалось, утратило свое значение. Наверное, это плохо, но это его устраивает. Нет, конечно, еще литература в меньшей степени, но обязательно. Она, как-то видоизменило свое воздействие на него, тексты стали живыми и ворочаются перед его глазами, как змеи, как клубок иногда экзотических, иногда не очень, но всегда опасных змей. Слова свиваются в предложения, предложения в текст, так что он осторожно протягивает руку к экрану или странице, пытаясь потрогать, осязать их, опасаясь, что ужалят, но ему все равно не перебороть это чувство. Музыка же, как птица, летает в вышине недосягаемая, навевает чужие эмоции. Стоять перед окном в ожидании, и музыка щебечет, каркает, призывно кричит, искривляя его внутреннее пространство. И всегда пора уходить, когда музыка заканчивается. Уходить в клубах дыма и парах алкоголя. Уходить, зная что все равно вернешься. Ведь это его пространство. Его путь.