Давным-давно один малоизвестный литератор державного толка из поколения шестидесятников пространно рассуждал в узком кругу на тему второй мировой. Лейтмотив был прост. Вот, мой отец погиб на войне, а Гранин до сих пор жив, и Володин жив, и такой-то, и такой-то. На момент разговора действительно многие были живы, но не в этом суть. Слушатели внимали с одобрением. А я тогда по малолетству не уловил подтекста.